Книга Возлюбленная одинокого императора - Юлия Цезарь

сел в свое кресло и стал ждать.

***

Фрея ничего не видела, не слышала, не ощущала. Все ее чувства умерли вместе с Анградэ. Ей не хотелось верить, что его больше нет, хотелось надеяться, что его спасли. Но то количество крови, что он пролил, говорило само за себя. Она смотрела на свои пальцы и видела на них его кровь, хотя ее уже вымыли и переодели. В ушах стоял его крик, а в сознании то и дело всплывали его глаза, полные боли, разочарования и презрения.

Не скоро пришла она в себя. Лестата и армии уже не было в замке Тени. Ее оставили и судя по магии, что она ощущала, заперли. Но она должна была увидеть Анградэ в последний раз, убедиться лично, и ни одно заклинание не способно было ее остановить.

***

Тайный ход, через который можно было проникнуть, до сих пор никем не охранялся. Так только думал Лестат, но стоило ему ступить на территорию замка Огня, Император сразу обнаружил его защитной магией. Он проник в его дом с несколькими людьми для поддержки без особых усилий. Пробираясь по коридорам, они не замечали, что их вели в нужно направлении. Иногда то из одного коридора, то из другого выскакивали люди Огня, методично устраняя по одному из сопровождения Лестата.

Когда он остался один, перед ним был тупик и только одна дверь. Он открыл ее и оказался в приемной директора. Как издевательство, Император приказал доставить сюда портрет Амелии и установил его за ее рабочим столом. Лестат подошел к нему и сжал кулаки от злости. Все это время она была так близко! Император, подонок, разрушил их семью, их жизнь! Лестат обещал себе, что заставит его поплатиться за это.

Сбоку от него скрипнула дверь, будто намеренно привлекала его внимание, а за ней спокойно сидел Император.

— А я все гадал, когда же ты придешь, — насмешливо протянул он.

***

Целью Вайса не было победить. Он должен был, как Лестат на собрании, тянуть время. Только когда Амелия окажется в их рука — это будет настоящая победа. Только показания герцогини засадят Императора за решетку, а позже отправят на виселицу.

— Не отступать! — кричал он, но Тень проигрывала.

Они должны были выйти на бой ночью, когда их сила велика, но уже занималось утро, лучи солнца освещали стены замка, не позволяя людям школы Лестата скрыться в тенях.

Вайс защищал людей как мог, показывая истинную свою сущность мага. Энергетическими взрывами он сбрасывал лучников Огня со стен, дезориентировал тех, кто не позволял пробраться через стены башни, а позже, когда бойцы в темно-синей форме нахлынули волной на эти стены; когда несколько десятков ребят прорвались вперёд и смогли скрыться в тенях, только тогда они открыли ворота для союзников.

Вайс, оголив меч, погнал людей вперёд, бежал в первых рядах и разбрасывал Огонь всё теми же вспышка. Те, кто оказывался рядом с ними или кого отбрасывало, могли считаться мертвецами, ведь, убивая их, Тень значительно снижала число выпускников школы.

В посланнике короля увидели главную угрозу, и враги, стоявшие вдоль стен, пустили огромные струи пламени на Вайса, чтобы сжечь его дотла, как это делал Анградэ с простыми слугами в замке. Стоявшие рядом с ним темно-синие попытались поглотить огонь своей магией, но ярость и непоколебимость, присущая врагам, позволяла творить им настоящее стихийное бедствие. Вайсу пришлось спрыгнуть с коня — напуганное животное просто не успело бы сделать резкий скачок вперёд. Бравый товарищ заржал от боли и повалился на бок, и хоть струи пламени направились на убегающего от них Вайса, зверя уже было не спасти.

— Не позволять пробраться в замок! — Этот крик заставил Вайса осмотреться. Его люди не просто перебрались во двор, но уже удачно подобрались к стенам замка, что не могло не радовать. Но там стены охранялись значительно лучше.

— Не забывать наш план! — закричал он. — Прочь от входа!

Ему нельзя было рисковать столькими людьми. Только отвлечение внимания. Только выиграть время для их истинной цели!

***

— Император! — прорычал Лестат и кинулся на врага.

Вся накопившаяся ненависть и боль выплеснулась из него в этом ударе. Он собрал все тени вокруг себя, создавая человекоподобный силуэт, как это сделал с Фреей. Управлялся он движениями Лестата, и тот замахнулся кулаком, намереваясь врезать теневым по надменной роже Императора. Но Лестат был слаб по сравнению с полным силами Императором. Он легко ушел от такого прямого удара и выкинул шаг огня, разбивая теневой силуэт.

— Ты слаб, Лестат. Тебе не справиться со мной, — издевался Император.

— Верни мне Амелию! — не в силах больше сдерживаться, закричал Лестат.

Разъяренный, он тратил слишком много сил на магию. Энергия быстро покидала его, но ему позволяла продолжать ярость, бушующая внутри, и огромное желание вернуть возлюбленную. Но Император действительно был не тем противником, с которым можно справиться в полсилы. Не будь Лестат проклят, он еще мог составить конкуренцию директору, которому все пророчили место короля, но сейчас их битва походила на избиение Императором ребенка.

Директор Огня, как кот, игрался с мышкой Лестатом. Он уходил от атак, блокировал их и возвращал удары не напрягаясь. Очень скоро он заметил, как выступил пот на лбу Лестата, как он тяжело задышал. Похоже, пришло время покончить с этим. Император создал энергетический щит и с силой ударил им Лестата.

— Тебе просто нужно было сказать мне «Да» при первой нашей встрече, — навис Император над поверженным противником. — Или молча продолжать волочить свое жалкое существование после проигрыша на Мертвом холме. — Он приставил холодное лезвие к горлу Лестата. — Амелия расстроится, услышав о твоей смерти, но долго горевать ей не придется. Вскоре я стану королем, а она — моей королевой. И наш ребенок будет расти в законном браке, как только ты испустишь дух.

Император воткнул меч в горло Лестата. Расправился быстро и чисто. С таким противником нельзя медлить, он уже убедился на собственном опыте, что такие крысы не сдаются и могут доставить слишком много проблем.

Лестат распахнул рот, желая словить хоть немного воздуха, но вместо этого в основании меча появились булькающие пузыри, а боль, что он испытал в данную секунду, была ни с чем не сравнима.

Он не мог поверить.

Где же победа добра над злом?! Где справедливость? Он был честным человеком всю свою жизнь, не лицемерил, был добр и справедлив. Он любил и был любим. Почему же небеса так злостно над ним подшутили?

За что?

За что у него отобрали возлюбленную и силу