Книга Это всё ты - Елена Тодорова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Неправда… – с трудом выбираюсь из того оцепенения, в которое он меня погрузил. Глаза наполняются слезами. И сразу же они прорываются. – Ты понятия не имеешь, как мне трудно… Было и есть, Ян! Свят для меня много сделал. Он чудесный, добрый, чуткий, заботливый… Он мой близкий человек. И навсегда таковым останется. Думаешь, разбивать ему сердце не болезненно для меня самой? Да я умираю каждый раз, когда он пишет, как страдает из-за нашей разлуки… Но… Несмотря на всю эту боль, я выбрала тебя! Уже выбрала, Ян! Уже несу за это ответственность! Потому что я точно знаю, что хочу быть с тобой всегда!
– Дай мне телефон.
– Что?..
– Свой телефон сейчас дай!
Не понимаю, зачем он ему понадобился. Но, как и всегда, покорно выполняю требование – достаю из кармана ветровки, снимаю блокировку и опускаю Яну на ладонь.
Он действует быстро и уверенно. Не вижу, какие именно приложения открывает.
Но…
Мгновение спустя по тому, что он зачитывает, въезжаю в искаженную суть происходящего.
– «Доброе утро, Свят!»… Хм, интересно, ты это пишешь до или после меня, блядь?
– Отдай, – молю, задрожав от обиды.
В отчаянии осмеливаюсь даже попробовать отнять телефон силой. Но Ян просто отпихивает мои руки и продолжает яростно пролистывать нашу со Святом переписку.
– «Я тоже скучаю»… Ха-ха! Пиздец!
– Прекрати! – не замечаю, как срываюсь на плач.
– «Не волнуйся, Святик, без тебя ничего интересного не происходит»… Хаха… Нихуево, блядь…
– Прекрати же! Остановись! – продолжаю кричать я.
Однако Ян меня в упор не слышит. Ограждаясь рукой, никак не позволяет приблизиться.
– «Приятных снов, Свят!» Заебательно!
– Не надо!
– «Я…», – тут он, тряхнув головой, смеется раньше, чем читает увиденное вслух. – Хах… Хах… Хах… – невероятно жутко видеть, сколько попыток совершает, прежде чем цитирует меня. – «Я люблю тебя», – жует эти слова, с остервенением вгрызается в каждый звук.
Мои затылок и спину ударяет дикой волной дрожи.
Но…
Это лишь первый шквал.
Всю силу эмоций Яна, которые оказываются мощнее вселенской катастрофы, я ощущаю, когда он вскидывает взгляд. Прорезая разделяющее нас пространство, они заставляют меня буквально всем телом сжаться и застонать от боли.
– Не думал, что ты до сих пор пишешь ему подобное… Это… Это ебаный пиздец, Ю… – хрипит Нечаев, поражающе часто моргая. – Меня и раньше, сука, подташнивало от этих слов. Но сейчас ты заставила меня их возненавидеть, – чеканя слог, скрипит зубами.
– Ян…
– Может, скажешь, что это тоже неправда?
– Правда… – признаюсь, захлебываясь рыданиями. – Но… В том-то и дело, что любовь бывает разной! – сама в шоке, откуда силы берутся. Секунду назад смирилась и собиралась просто умереть. Как вдруг… Толчки по венам, и цунами адреналина несется в сердце. – Ты сам это знаешь, Ян! Любовь может быть детской, дружеской, сестринской! Я люблю Свята, это правда, Ян... Я люблю его как брата! Тебя же… Как ты смеешь этого не понимать, Нечаев?! Я люблю тебя как мужчину!
Он реагирует на мой крик совсем не так, как я того ожидаю.
Отшатывается.
Стискивает челюсти, выразительно сглатывает и, распахивая губы, тяжело и шумно через них выдыхает.
– Не говори мне гребаное «люблю», пока говоришь то же Усманову.
– Но я люблю тебя…
– Серьезно, Ю! – рявкает Ян, не скрывая ту яростную боль, которую вызывает у него мое признание. – Не говори больше!
И я замолкаю.
Опуская взгляд, курсирую им по серым клеткам кафеля. Пытаюсь за что-то зацепиться, но там просто не за что.
И вдруг… Мой телефон начинает звонить.
Ян ругается матом так грязно, что я сжимаюсь и зажмуриваюсь.
А он… Вкладывает жужжащий мобильник мне в руку и выходит, в сердцах громыхнув дверью.
На экране фотография и имя Свята. Должно быть, он приземлился в Одессе. Наверное, звонит, чтобы я поехала с ним, как и договаривались, в больницу к отцу.
Ему нужна моя поддержка. Нужна.
Но… Я не могу принять вызов.
Перед глазами все еще Ян стоит. В висках пульсируют его слова. А в сердце бьются его эмоции.
Почему он не заметил, что я отвечала на сообщения Свята преступно редко? Почему не увидел того, как Свят из-за этого обижался и злился? Почему не понял, что Свят буквально выжимал из меня эти слова?
Юния Филатова: Где ты?
Боже… Вместо того чтобы ответить на звонок, пишу сообщение Яну.
Он прочитывает. Но не отвечает.
Проходит минута, две, три… Я начинаю задыхаться.
Юния Филатова: Ты заставляешь меня волноваться.
Юния Филатова: Напиши, пожалуйста, чтобы я знала, что с тобой все хорошо.
Только после этого он присылает отписку.
Ян Нечаев: Порядок.
Юния Филатова: Где ты?
Ян Нечаев: В дороге. Нужно проветриться.
Юния Филатова: I❤️U
Отправляю и замираю бездыханно. Кислород в легких заканчивается крайне быстро, а Ян… Он так и не отвечает.
Оседая на пол, разражаюсь слезами. А точнее, бьюсь в каких-то задушенных конвульсиях. Ведь боль такая сильная, что полноценный выплеск невозможен.
Вибрация входящего звонка. Яркая вспышка надежды. И… Горькое разочарование.
– Алло, Свят… – лепечу в микрофон, с трудом владея языком и упорно кривящимися губами.
– Ты плачешь?
– Да… Прости…
– Не волнуйся так сильно, ангел… Я уверен, что папа справится. Должен.
И снова мне становится убийственно стыдно.
– Конечно… Я тоже в этом уверена, Свят.
– Откуда я могу тебя забрать?
– Давай… Давай я тебя на троллейбусной остановке подожду, ок?
– Ок. Еду.
50
Так сталь огнем и закаляется.
«Я люблю тебя…»
Эти, блядь, слова… Эти проклятые слова!
Даже на затертой уплывающими минутами перемотке суть выжигает нутро. Весь организм это пламя охватывает. Догореть бы и воскреснуть – этот путь мне знаком. Доводилось не раз проходить. Но сегодня не помогают ни сигареты, ни скорость, ни время. Все это словно с обратной силой работает. Против меня.
Раздражает. Разбирает. Воспаляет. Отравляет токсинами.
Но самым лютым
