Книга Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том 1 - Борис Яковлевич Алексин

мостик, то шофёр, заметив приближавшуюся «санитарку», решил дать ей дорогу, затормозил и немного отвернул в сторону. Но дорога была скользкой, узкой и после торможения полуторка пошла назад, юзом съехала с дороги и, попав половиной колёс в занесённую снегом канаву, опрокинулась на бок. Вообще-то, такое падение машины большой опасности не представляло, если бы в ней не находились тяжёлые, ничем не закреплённые сейфы. Как только машина стала скользить назад, один из ехавших в кузове, сидевший у заднего борта, выскочил из неё в снег и отделался лёгким испугом. Ехавшие в кабине получили небольшие ушибы и царапины, а старший лейтенант Абросимов — такой оказалась фамилия погибшего — находился в глубине кузова машины и, как пояснили его спутники, кажется, даже спал, устроившись в щели между ящиками и сейфами на ворохе папок и топографических карт. Он выскочить не успел, а возможно, даже не успел и проснуться, как был тяжело травмирован.

Пока собравшиеся возбуждённо обсуждали происшествие, успела подъехать и вторая штабная машина. Лейтенант, ехавший в ней, узнав о случившемся, с бранью набросился на несчастного шофёра, потерпевшего аварию, который и без того стоял с убитым видом, ведь ему грозил суд военного трибунала: при аварии машины, которую он вёл, погиб человек, командир Красной армии. Присутствующие успокоили расходившегося лейтенанта, хотя для этого Емельянову, бывшему в этой группе старшим по званию и положению, пришлось на него и прикрикнуть. После этого решили сделать так: штабисты грузят своё имущество, едут в штаб, где и доложат о случившемся, а медики забирают в свою машину труп, едут с ним на рекогносцировку, а затем доставляют труп в госпиталь в Войбокало, там он будет вскрыт, и составят соответствующий акт.

Перов пытался протестовать, но Емельянов убедил его, что другого выхода из создавшегося положения нет.

— Тем более, — добавил он, — что косвенно и мы виноваты в гибели этого несчастного, ведь если бы их машина не встретилась с нашей, ничего бы и не произошло.

Через несколько минут тело уложили на носилки, укрыли плащ-палаткой и поставили в санитарную машину. Медсанбатовцы поехали дальше, а штабисты, вытащив свою машину из канавы, приступили к её погрузке.

Начинало понемногу светать. Минут через тридцать, сориентировавшись по карте, Перов остановил машину, вылез из неё, позвал к себе Бориса и начсандива и сказал, что они, по-видимому, сейчас должны находиться в посёлке Александровка. Однако, сколько они не смотрели по сторонам, кроме одиноко стоявших невысоких деревьев, кустарников, да каких-то тёмных столбов, черневших метрах в ста от дороги, на которой стояла машина, ничего не видели.

Решили дальше пойти пешком. Свернули с дороги и сразу же провалились в снег по колено. Такая ходьба была очень утомительна, и потому на преодоление 200 метров до черневших столбов ушло не менее 15 минут. Когда же подошли к ним, то убедились, что это были остатки сгоревших и разрушенных домов, то есть печные трубы. Недалеко от обнаруженных виднелось ещё несколько таких же труб. Очевидно, всё-таки это действительно была Александровка.

«Вот что остаётся после того, как в наших посёлках побывают немцы», — подумал Борис и невольно вслух спросил:

— А где же жители-то?

Но ему никто не ответил. Всем стало совершенно ясно, что размещать медсанбат здесь невозможно: от обозначенного на карте посёлка и окружавшего его леса не осталось ничего.

К северу, примерно километрах в двух от этого места, виднелась тёмная полоса, наверное, лес. Нужно было добраться туда. О том, чтобы пройти этот путь пешком, погружаясь при каждом шаге глубже, чем по колено, в рыхлый снег, нечего было и думать, решили вернуться по дороге назад и с того места, где до черневшего леса от дороги было около полукилометра, попытаться пробиться на машине.

К общему удивлению, машина пошла по целине, хотя и на первой скорости, но довольно легко. Оказалось, что под слоем рыхлого снега, который здесь не был таким глубоким, как в Александровке, находился твёрдый ледяной покров, и наши путники сравнительно быстро добрались до лесной опушки, а проехав несколько десятков метров вдоль неё, обнаружили и старую лесную дорогу. Продвинувшись ещё на километр, все убедились, что этот лес для размещения батальона тоже непригоден. Он состоял из низких, тоненьких лиственных деревьев: осины, ольхи и мелких берёз, росших тесно друг к другу. Лишь кое-где в этих зарослях мелколесья попадались крупные деревья. Расчистка территории для установки палаток потребовала бы огромного труда. Кроме того, судя по этому лесу, почва была болотистой, и к весне (а может быть, придётся здесь стоять и до весны) медсанбат будет окружён водой. Посоветовавшись, решили возвращаться на дорогу и искать новое место. Но один из бойцов, успевший отойти от машины на довольно значительное расстояние, возвратился и сообщил:

— Там, дальше, эта дорога выходит на поляну, на которой стоят бараки, а за поляной хороший лес.

Узнав это, двинулись дальше, и действительно, через десять минут машина выехала на поляну, остановилась у одного из бараков, из трубы которого вился дымок. Около барака стояла крытая полуторка, а дальше, в сторону темневшего на противоположном конце поляны большого елового леса, шла дорога со следами автомобильных колёс. Приехавшие вышли из машины и заглянули в одну из комнат барака. Это была, кажется, единственная комната, занятая под жильё, из всех трёх бараков. При появлении командиров — двух со шпалами, а одного (Емельянова) даже с двумя, младший техник-лейтенант, сидевший с важным видом за столом в расстёгнутом кителе и с аппетитом уплетавший жареную картошку, растерянно вскочил и, застёгивая крючки своего кителя, торопливо проглатывая находившуюся во рту пищу, невнятно пробормотал:

— Младший техник, лейтенант Петров, командир оружейной мастерской 50-го стрелкового полка.

— Здравствуйте, — сказал Емельянов, — я начсандив 65-й стрелковой дивизии. Что вы здесь делаете?

— Да вот, собираемся здесь развернуть оружейную мастерскую полка, — уже смелее ответил лейтенант.

— Во всех этих бараках? — усмехнулся начсандив.

— Нет, что вы, товарищ военврач, нам нужна только эта комната, может быть, ещё одна, а остальное берите!

«А и в самом деле, — подумал Борис, — почему бы медсанбату не остановиться в этих бараках? Стены и крыши есть, остальное оборудуем. А то в лесу, в палатках наши обессиленные люди не смогут развернуть всё необходимое», — и вслух он сказал Емельянову:

— Товарищ начсандив, разрешите я осмотрю помещения?

Тот очевидно подумал то же, что и Алёшкин, потому что быстро ответил:

— Правильно, сходите, мы пока с лейтенантом побеседуем.

Борис в сопровождении одного из бойцов осмотрел все три барака. Он убедился, что два из них совершенно целы и могут быть немедленно заняты под жильё