Книга Пружина для мышеловки - Александра Маринина

– Так что завтра я буду с ним разговаривать,– деловитосообщил Шурик, опрокинув в себя очередную порцию виски.

В отличие от Семенова, пьянел он быстро, знал это за собой,поэтому пил очень и очень умеренно, хотя и с огромным удовольствием.

– Ты еще с его женой поговори,– посоветовал грустныйСеменов.

– С чьей женой?

– Да этого Аргунова, старого друга.

– А она-то каким боком?– удивился Шурик.– Чтоона может знать про службу безопасности и про то, давал он указаниерасправиться с ними или нет.

Он – это Аргунов, а они, надо полагать,– рейдеры изаказчики, то есть Брайко и Забелин.

– Да при чем тут рейдеры,– кисло поморщилсяВаля,– ты про невестку поспрашивай. Она же утверждает, что Ситниковпытался ее изнасиловать, а Ситников молчит. Ну вот и спроси у жены Аргунова,что она по этому поводу думает. Раз Ситников и ее муж старые друзья, сталобыть, она и сына Ситникова давно знает, и невестку, видела их всех вместе иможет тебе сказать, какими глазами Ситников смотрел на Олесю и как она самасмотрела на него. Изнасилование близкого человека из ничего не вырастает, ты ужмне поверь, я все-таки участковый. Это первую попавшуюся бабу в темном двореможно изнасиловать ни с того ни с сего, а когда между родственниками – тамвсегда длинная предыстория. Сто пудов,– припечатал Валентин.

Шурик озабоченно почесал щеку, пожевал губами.

– Думаешь? Вообще-то верно… Тогда я, пожалуй, с нее и начну.Так даже интереснее. Сейчас вызвоню кого-нибудь из оперов, чтобы завтра прямо сутречка со мной поехал.

Он взялся за телефон, а я понес на кухню грязные тарелки.Пока я доставал чистую посуду и разогревал купленные в кулинарии голубцы «нагорячее», в комнате, где оставались мои друзья, что-то произошло. Я понял этопо тому, как внезапно смолк слегка гнусавый голос Шурика и воцарилась полнаятишина. Тишина длилась секунд двадцать, после чего раздались громко ивыразительно произнесенные Вилковым слова, которые в переводе с непечатногоязыка на приемлемый означали примерно следующее:

– Ничего себе! Обалдеть!

Я пулей влетел в комнату.

– Что еще? Что у вас тут случилось?

Шурик сидел, вытаращив глаза, а Валя Семенов наливал в егостакан водку и приговаривал:

– Ты хлопни, Шур, хлопни, сразу полегчает.

Через две минуты я уже знал, что оперативники путемдлительных опросов свидетелей составили список мест, наиболее часто посещаемыхпокойным Юрием Петровичем Забелиным. Работа эта началась давно, еще дообъединения дела с делом об убийстве Брайко. Искали женщину, ради встреч скоторой Забелин снял квартиру. Теперь же, когда обрисовалась связь Забелина сКсенией Брайко, возникли подозрения, что она и была той самой женщиной, иоперативники стали снова обходить эти места, в основном рестораны иоздоровительные центры с банями, и показывать персоналу, хорошо знающему ЮрияПетровича, фотографию Ксении. Так вот, Ксению никто не опознал. Но зато подругой фотографии в двух ресторанах уверенно опознали Олесю Подрезкову.

– Ну, ты понял?– с трудом шевеля онемевшими от водки губами,спросил Шурик непонятно кого, не то Вальку, не то меня.

– Что?– хором отозвались мы.

– Почему она в него стреляла. Ни фига он ее не насиловатьпытался. Он узнал, что она с ним крутила, и угрожал рассказать сыну. Вот она ирешила его заткнуть.

В общем, я мог бы перевести для вас эту реплику начеловеческий язык, но, думаю, вы и сами все поняли. Свекор узнал, что егоневестка завела любовника – Юрия Забелина, и не выразил желания покрывать еесексуальные похождения. А невестка, в свою очередь, не выразила желаниярисковать и не стала дожидаться, пока свекор проинформирует сыночка. Фу, прямоанглийские страсти. Насколько я осведомлен, именно в английских детективахмужья и жены безумно боятся разглашения факта супружеской неверности и дажеидут на убийство ради сохранения тайны, потому что там все бывает как-то хитрозавязано на деньги, не то на алименты, не то на наследство. Или я путаю самериканскими сюжетами? В общем, что-то англоязычное, в чем я не силен. Но унас-то говорят по-русски, и действительность у нас российская, а неангло-американская, чего уж из-за такой ерунды, как наличие любовника, огородгородить? Если Шурик прав в своих догадках, то у Подрезковой и ее мужаСитникова должны быть совместные финансовые интересы, и подрыв доверия одногопартнера к другому может сильно повредить… В общем, что-нибудь вокруг этого.

– Потому он и молчит,– продолжал Шурик, все большевоодушевляясь.– Не хочет, чтобы сын узнал, а ничего придумать не может,потому что не знает, что она следователю говорила. Боится не в такт попасть.

Валька постепенно втянулся в обсуждение следственных заботШурика Вилкова, отвлекся от печальных мыслей о незаработанных деньгах напутевку в Турцию и даже немножко повеселел. А я играл роль гостеприимногохозяина, следил за тем, чтобы на столе, за которым мы сидели, не воцарялосьхолостяцкое свинство, убирал-подтирал, уносил-приносил… И думал о Юле. Когда явстречался с Мусатовым в последний раз (это было пару дней назад), чтобыокончательно, как говорится у нас на службе, «доложить материалы дела», япочему-то надеялся, что он придет с Юлей. Не знаю, почему мне казалось, что этобудет правильно? Я поставил себя на его место и понял, что если бы у меня былатакая же проблема, как у него, и мне должны были дать окончательный ответ, я обязательнопопросил бы свою любимую женщину пойти со мной. Все-таки момент ответственный,от которого многое зависит, я бы волновался и нуждался в моральной поддержке…Впрочем, я – это я, а Мусатов – самостоятельная человеческая единица, онпо-другому устроен и по-другому мыслит. Короче, он пришел один, и меня этоздорово разочаровало. Честно признаться, мне очень хотелось увидеть Юлю. И ещемне ужасно хотелось, чтобы она послушала историю, которую мы с ВалькойСеменовым раскопали, и поняла, что я не такой уж тупой и примитивный, какпринято думать об участковых.

Как ни странно, я совсем забыл о том, что обращался спросьбой к Юлиному отцу. Просто после нашего с ним разговора столько всегопроизошло, что все из головы вылетело. Звонок Истоминой, ее рассказ о рукописиЛены Шляхтиной, мои догадки, предположения и выстроенная, наконец, историяосуждения Олега Личко,– все это начисто затмило ничего теперь уже незначащий вопрос о том, кто двигал служебную карьеру Забелина и Ситникова. Мнестало неловко: я озадачил человека, он там землю роет, пытается что-то выяснитьдля меня, причем за просто так, бесплатно, а мне это уже настолько не нужно ине интересно, что я и думать забыл. Надо, наверное, позвонить ВикторуАльбертовичу, извиниться и сказать, что ничего делать больше не надо…

Стоило мне подумать об этом, как мысль вернулась чуть-чутьназад. Кто двигал карьеру Забелина и Ситникова, двух друзей, пути которых потомразошлись… Ситников узнал, что его невестка Олеся была любовницей Забелина, егостарого друга… Конечно, неприятно. Но что-то еще, что-то еще было совсемнедавно, от чего шестеренки в голове противно скрипнули. А, вот, поймал:Аргунов, владелец «Баунета», перевел свои активы в фирму Ситникова-младшего,потому что с Ситниковым-старшим его связывает старая дружба. Опять старыедрузья. Не многовато-ли для одного дела? И еще вопрос: Аргунов был знаком сЗабелиным? Или Ситников дружил с каждым из них по отдельности? А вот ещехотелось бы спросить: Аргунов знал, что его фирму «кошмарят» по заказуЗабелина, старого друга? Или все-таки не друга и даже не знакомого, но затостарого друга Ситникова? Ой, замотали меня эти старые дружбы! А вот ещевопросик назрел: Забелин действительно являлся заказчиком работы рейдеров по«Баунету» или же он был всего лишь посредником? И если посредником, то ктоистинный заказчик? Банк, в котором работал Забелин, от этой темы открещиваетсяи категорически отрицает свой интерес к фирме Аргунова. Тогда в чьих интересахдействовал Юрий Петрович? Сам-то он не бизнесмен, своего дела, ради которогонужно присоединять другую фирму, у него нет. Что получилось в итоге? В итогевсе активы «Баунета» оказались на счетах у сына Ситникова. НоСитникова-младшего это отнюдь не обогатило, потому что сделка была фиктивной отначала и до конца, так сказать, по договоренности, по дружбе. Активы нужнообезопасить, их выводят временно, пока Аргунов будет создавать новоеюридическое лицо, и потом сын Ситникова все ему возвращает, только уже фирманазывается по-другому и счета у нее другие, да и форма собственности можетизмениться. Григорий Ситников с этого всего не получает ни копейки, кромепапиного одобрительного хлопка по плечу да аргуновского «спасибо». Кто же ввыигрыше, кроме самого Аргунова? Да никто!