Книга Огонь Лейдена. Глава первая - Омар Магомедович Идрисов

закона, – он глубоко вздохнул и показал на входную дверь. – Поэтому уходи, я не желаю с тобой договариваться. Ты давно уже должен быть мертв, так как посмел явиться лично мне, кому обязали убивать каждого, я лишь не хочу, чтобы такой хороший молодой гвардеец пропадал напрасно.

Лишь одна эмоция в тот момент обуяла меня. Это была злоба. Я был ею переполнен, когда услышал такие жалкие слова от человека, которого я считал самым крутым преподавателем и воином. В тот день и собрал в себе столько мужества, чтобы сказать все, что думаю, в лицо взрослому. Никогда в жизни настолько серьезными мои слова не были.

– Вот так вы отвечаете? Вы, капитан Догель, один из самых авторитетных полководцев и сильных воинов! И что с вами произошло в итоге? Вы сидите, поджав хвост, ссылаясь на страх перед джаггернаутами и силой противника! Конечно, вашу семью никто не защитит, когда вам даже некому доверять. Вы бесчестный человек, и мне жаль, что такой человек учил меня соблюдению Кодекса! Вы же этот Кодекс и нарушили, знайте это и помните! Лучше я умру, чем встану на вашу сторону и посмотрю на вас как на капитана.

После моих слов, я повернулся и собрался уходить. Я думал, как такое может быть, что капитан Догель выбирает другую сторону? Мне было безмерно обидно, пока я уходил, повернувшись к нему спиной. Но, не дойдя до двери, я получил выстрел в спину. Мой «козырь в рукаве» меня не спас. Им была плотная кольчужная броня, способная защитить от ударов мечом, если капитан Догель решит вступить в дуэль и убить меня так. Но он поступил еще хуже. Он выстрелил молодому гвардейцу в спину! А такое находится под строгим запретом в Кодексе, но он именно это и совершил. Я упал и думал, что умру.

– Ч-что… – я нашел в себе силы посмотреть назад, откуда был совершен выстрел. – Как вы?..

– Извини, Даевин Лоост, – говорит он, вставляя свой пистолет в кобуру на груди, – но позволить тебе жить после таких слов я не могу. Мне жаль, что вышло именно так, но ты напросился сам, – в его лице было сожаление, наверное, даже слезы, потому что он знал, что я прав. – Этот мир создан не для таких людей, как ты… Эти хаос и порядок в тебе… Ты слишком противоречив.

– Вас… кх… Не… – уже и сам не помню, что я тогда хотел ответить.

– Но, – он открыл входную дверь и в проеме продолжил, – я буду всегда помнить тебя, гордого гвардейца, каким сам никогда не стану, – сказав это, он ушел.

Тогда я отключился, а проснулся лишь спустя несколько часов, когда Мигель вовсю с вывихнутой лодыжкой, тащил меня в больницу. Со слов Мигеля, джаггернауты все же пришли и из-за долгого противостояния решили своими огнеметами сжечь людей, оказывающих сопротивление в западной части университета. Повезло, что я этого не увидел воочию. Я к Мигелю не вернулся, как должен был, из-за чего он сразу заподозрил что-то неладное. Огонь задел и здание, из-за чего пожар начал распространяться до того места, где находился кабинет капитана Догеля. Мигель, смочив тряпку в неработающем фонтане и прижав к носу, героически двинулся в кабинет, где лежал с истекшей кровью на спине его лучший друг. Он поднял меня на плечи, вытащил из кабинета и собрался идти на выход. Однако, дорога назад оказалась недоступной из-за распространившегося пожара, из-за чего ему пришлось спрыгнуть с окна второго этажа со мной на спине! Упав вместе со мной, он неправильно приземлился и вывихнул голеностопный сустав на правой ноге. Так, хромая и со мной на своей спине, он доковылял до больницы, избегая всякой охраны. Мою жизнь получилось спасти, кольчуга, все-таки, затормозила пулю, из-за чего пуля задела только мое ребро сзади. Долго тогда пришлось восстанавливаться, но если бы не Мигель, я бы вовсе погиб.»

– И к чему же я вспомнил этот эпизод из жизни именно сейчас? – послышался голос из света наверху Башни.

– Мигель не пожалел себя, когда дело дошло до моего спасения, мы лучшие друзья.

– И сколько раз такое происходило? Один, два, три?

– Больше… Даже сейчас, он же дерется изо всех сил, чтобы спасти меня, позволить другим убежать, чтобы спастись.

– А что сделаю в ответ я, как лучший друг?

– То же самое.

– Чем я готов пожертвовать ради спасения друга?

– Чем угодно, – голос Даевина уже не звучал мягко, испуганно и нерешительно. Это была решимость. Та решимость, с которой одни народы покоряют другие, с которой люди дерутся наравне с дикими животными, и наконец, с которой человек защищает то, что ему дорого, не пытаясь искать причин для отступления.

Даевин начал просыпаться, однако, сил еще было слишком мало, чтобы активно двигаться. Он повернул голову в сторону Мигеля и ужаснулся, увидев своего друга. Вид Мигеля моментально разбудил его: истекающая кровь, хромота, синяки и ссадины по всему телу и лицу, на лбу шишки, кровь течет откуда-то из-под волос, попадая в глаза, которые еще и слезятся. От нехватки сил, Мигель упал колени, опираясь на своей меч, смотря куда-то перед собой.

– Прощай, – слышит Даевин голос с другой стороны и поворачивается к Бессмертным. – Стоит признаться, ты хорошо бился, – продолжает тот, у которого три меча за спиной. Даевин также заметил и пули, парящие перед ним, которыми, как он догадался, Бессмертный готов выстрелить. – Но… исключений не бывает, мы никого не оставляем в живых.

Сказав это, Бессмертный выстрелил пулями в Мигеля. Внутри Даевина что-то взорвалось, и он, что есть мочи, крикнул, словно это был драконий рев: «НЕЕЕТ!!»

Внезапно между двумя Бессмертными и Мигелем встал силуэт гвардейца, закрыв своей спиной и рукой все выпущенные пули. Сразу после этого он посмотрел на Мигеля, игнорируя всякую боль.

– Даевин? – спросил Роберт, лежащий в паре метров, не видя его лица. – Как быстро!

– Ох… Ты, все-таки, просн-нулся, – сказал Мигель и упал на спину после этих слов, не имея сил стоять. – Вся над-дежда… на теб-бя… Я понял кое-что, Даевин… Один, к-который с кольцами, может тольк-ко менять прит-тяжение для нас, он «Тягун», а вот вт-торой м-может перемещать в возд-духе предметы… Он «Телекинетик»… Но у него к-какой-то лим-мит… И еще, ах! – Мигель отключился, не донеся последних слов.

– Хе-хе-хе, – дьявольски ухмыльнулся Даевин, что подметил каждый, кто находился в зале, – дальше я.

После этого он встал и посмотрел своими безумными горящими глазами с ухмылкой на лице на двух Бессмертных. Вид у него был уже не тот, что раньше. Кожа загорела и покраснела, сквозь