Книга Инквизитор. Часть 6. Длань Господня - Борис Конофальский

Стало тихо, офицеры смотрели на то, как был растерян кавалер. Молчали все, молчал Волков, молчал Гренер. Стало тихо. Только ветер трепал полотно, что закрывало господ от холода да в кострах щёлкали дрова.

Этого не могло случиться. Так не должно было быть. Он никак не ожидал, что они так быстро начнут. Мало того, он никак не ожидал, что они пойдут не на него, а на север. Он надеялся, что они двинутся к нему, чтобы драться. Но враг не захотел давать бой, а пошёл на север, во владения фон Фезенклевера, а оттуда пойдёт во владения фон Деница, откуда свернёт на восток и уже через два дня будут в Эшбахте. Через два дня! Они будут в его Эшбахте!

Лицо его по-прежнему было непроницаемо, но он выдавал себя тем, что сжимал и разжимал кулаки, все видели, что эта новость оказалась для него весьма нежданной.

Барон фон Фезенклевер с ними воевать не станет, зачем ему это, да и они с ним тоже. Нечего им злить всю знать в округе, когда враг у них только он. В замок барон их не пустит, но они с ним договорятся. Горцы пообещают не трогать его добро в его поместье, а он пообещает не трогать их обозы, горцы просто пройдут через его землю. Дальше фон Дениц. С ним они не договорятся, потому что он сидит по левую руку от Волкова. И бежать договариваться с ними сейчас ему не позволит честь. Те его кавалеры, что остались в замке, ворота ему не откроют, но они беспрепятственно пропустят этих сволочей дальше. Конечно, покричат им что-нибудь обидное со стен, да и то не обязательно.

И что ему в этой ситуации остаётся? Что? Только одно. Ему срочно придётся сейчас же бежать в Эшбахт и там ждать их. Конечно же, нужно попытаться успеть докатить до Эшбахта пушки быстрее, чем горцы придут туда. И там ему придётся дать сражение. Нет, совсем не дураки эти сволочи. В первый раз ему удалось их перехитрить, но на этот раз всё будет иначе. К его глубокому сожалению нужно побыстрее послать в Эшбахт гонца, чтобы люди уходили оттуда и уводили скот. Всё, что у них есть из вещей, придётся уносить, ведь все телеги он забрал в свой обоз.

Да-а, это был очень удачный ход врага, он рушил все, все, все его планы. Всё то, на чём он собирался выигрывать у них, всё это осталось в стороне.

Хорошо, что его лицо с утра было угрюмо и теперь оно не изменилось. Всё тот же тяжёлый взгляд из-под бровей. Даже ещё более тяжёлый. И этот взгляд его спасал, иначе сейчас его лицо выглядело бы растерянным.

Ему хотелось, что бы сейчас тут никого не было, что бы он был один, в одиночестве ему хорошо думалось. И ещё ему нужно было время, много времени, чтобы всё обдумать хорошенько. Но времени у него и не было. Дальше молчать было нельзя.

— Иоахим, друг мой, — наконец начал кавалер, — а сколько же их всего?

— В лагере я начитал пятьдесят палаток, — отвечал Гренер. — Или, может, ещё пара была.

Пятьдесят? Волков приободрился. Даже если палатки большие, то это пятьсот человек. И это не считая того, что офицеры живут в отдельных палатках. Но сосед его тут же разочаровал:

— Но многие спали в лодках.

— В лодках? — Уточнил кавалер.

— Нет, друг мой, нет, их вовсе не так мало, — продолжал Гренер, — как они построились утром в маршевую колонну, так я посчитал штандарты, их пять!

— Пять?

— Пять, четыре штандарта — это кантон Брегген, а один штандарт — это людишки из Фульда. Я их знамёна знаю.

— Красное поле с чёрным медведем? — Уточнил Волков.

— Точно, да. С чёрным, мать его, медведем, — кивал Гренер.

— И сколько же их всего?

— Не хочу ошибиться, друг мой, но их не менее семи сотен.

— Семь сотен? — Тут даже хладнокровный Брюнхвальд не выдержал.

— Да, семь сотен, — кажется, Иоахиму Гренеру надоело, что его переспрашивают после каждого слова, и он добавил. — И это без арбалетчиков, арбалетчиков ещё восемь десятков. Кавалерии нет совсем. Лошади только обозные. А аркебуз едва десяток будет.

Гренер закончил. Никто больше его ни о чём не спрашивал, и Волков молчал. Думал.

Кавалерии нет. Думают, что обойдутся. Не взяли, чтобы овёс с собой не тащить. Ну, хоть какое-то утешение. Но всё равно цифры удручающие. Семь сотен отличной горной пехоты и восемь десятков неплохих арбалетчиков. Это слишком для него.

У Рене и Бертье едва двести человек собралось. У фон Финка, хоть он и обещал привести двести тридцать человек, всего сто девяносто солдат и восемнадцать арбалетчиков. Три десятка у Брюнхвальда. Ламбрийских арбалетчиков было всего пятьдесят восемь вместе с ротмистром Стефано Джентиле и его офицером.

Конечно, у Рохи было сто шестьдесят человек. Но это всё были стрелки, да и не самые хорошие к тому же. Стрелки были даже неопытные. В общем, в прямом столкновении Волков против горцев и часа не простоял бы даже с пушками.

— Ах, да, чуть не забыл, ещё человек пятьдесят в лагере осталось. — Вспомнил Гренер.

— И думаете вы, друг мой, что пошли они быстрым маршем на север, в Фезенклевер? — Задумчив спросил Волков.

— Самым быстрым маршем, сосед, — отвечал Иоахим, — при двенадцати телегах в обозе они быстро пойдут.

— Что? — Вдруг оживился кавалер. — У них в обозе двенадцать телег?

— Да, двенадцать.

— Этот точно? — Не верил Волков. — Точно у них всего двенадцать телег?

— Да, точно, — воскликнул Гренер, его действительно уже злило то, что после каждого слова его переспрашивают, — я сам считал. Всего двенадцать телег у них в обозе.

У кавалера вдруг родилась надежда. Как маленький язычок пламени на ветру она колебалась, вот-вот готова была потухнуть, но была.

— Значит, всего двенадцать телег. — Задумчиво повторил Волков.

Двенадцать телег на восемь сотен человек? Что они смогут увезти в них? Полная телега возьмёт съестного столько, сколько двести человек съедят за день. А ведь нужно не только еду везти, нужны котлы, палатки, запасное оружие, арбалетные болты, запасные колёса и ступицы. Пусть они идут без овса для лошадей, пусть лошади жрут зимнюю жухлую траву, всё равно телег очень мало.

В общем, еды они взяли с собой на три дня, не больше. Или они собираются разбить его за три дня и поживиться в Эшбахте, или им придётся грабить всех вокруг.

Волков поднял голову и в первый раз за день улыбнулся:

— Друг мой и сосед, снова буду я вас просить об одолжении.

— Да кавалер, говорите. — Произнёс Гренер.

— Надобно мне точно знать, что они ушли все в Фезенклевер. Прошу вас ехать к вам в землю и убедиться, что они ушли.

— Сейчас? — Удивился Иоахим Гренер.

— Умаляю вас ехать немедля.

— Что ж, раз для дела надо… — Сказал Гренер, вставая, он был человек конечно немолодой, но ещё крепкий. Может, и тяжело ему было, ночь просидев в седле, снова туда садиться. Но отказаться он не мог. — Я поеду и всё узнаю.