Книга Лев Троцкий. Революционер. 1879–1917 - Юрий Фельштинский

Всё ленинское здание, писал Троцкий, построено на лжи и фальсификации: «Можно не сомневаться, что при разумном поведении другой стороны среди ленинцев начнётся в самом недалёком будущем жестокое разложение — именно в линии вопроса: единство или раскол». Троцкий настаивал на укреплении социал-демократической фракции в Государственной думе и жёстком контроле за газетой «Луч» (которая считалась органом фракции) с целью сплочения социал-демократических группировок и недопущения «скачка в сторону» со стороны редакции этой газеты. «Такой скачок был бы спасителен для Ленина и убийствен для всех нас»[741], — заверял Троцкий.

В мемуарах Троцкий всячески снижал накал той кампании травли и ненависти, которая проявилась в реакции Ленина на конференцию в Вене и создание Августовского блока. Он отмечал, что «Ленин воспротивился объединению со всей силой. Весь дальнейший ход событий показал, что Ленин был прав»[742]. Факт написания письма с резкой критикой Ленина Троцкий не отрицал, но и не заострял на этом внимание читателя[743]. С явно обиженной интонацией Троцкий писал, что «эпизод августовского блока вошёл во все «антитроцкистские» учебники эпохи эпигонства. Для новичков и невежд прошлое изображается при этом так, будто большевизм сразу вышел из исторической лаборатории во всеоружии. Между тем история борьбы большевиков с меньшевиками есть в то же время история непрерывных объединительных попыток»[744].

Чувствуя, что лавры объединителя социал-демократов (а вместе с этим и пост руководителя объединённой партии) ему всё равно не достанутся, что раскол партии и в России, и в эмиграции сохраняется в полной мере, Троцкий очень быстро охладел к своему детищу. Перед началом мировой войны этот интерес в некоторой степени возобновился, но, во-первых, не с прежней силой, а во-вторых, Троцкий теперь стремился передать пальму первенства в объединительном движении другим. 3 февраля 1914 г. он писал Чхеидзе о необходимости объединения российской социал-демократии именно в связи с инициативами Интернационала в этом вопросе. «Получить конкретное целевое значение объединительная инициатива Интернационала может только при условии энергичного содействия со стороны самой российской социал-демократии… Конечно, при решительном и единодушном несогласии ленинцев идти навстречу инициативе Интернационала никакого единства не получится»[745].

В июле 1914 г. он принял участие во встрече представителей 2-го Интернационала с руководителями фракций российской социал-демократии, состоявшейся в Брюсселе. Здесь он встретился с Плехановым, Мартовым, Аксельродом, Алексинским, а также Э. Вандервельде, Р. Люксембург и другими руководителями Интернационала. Ленин не счёл нужным поехать в Брюссель, он послал туда свою верную сторонницу и любовницу Инессу Арманд[746], которая попыталась зачитать огромный ленинский документ об условиях объединения, но была прервана председателем. Совещание должно было предшествовать VI партийному съезду, намечаемому на август в Вене. Съезд так и не состоялся тогда из-за начала мировой войны. Ясно было, однако, что даже в том случае, если бы он произошёл, единство российской социал-демократии не было бы восстановлено[747]. Понимая это в полной мере, Троцкий в Брюсселе, вопреки своему обыкновению, не был активен.

Зато Ленин в бичевании Троцкого сохранял прежнюю энергию. Незадолго до брюссельской встречи, в марте 1914 г., он написал статью под заголовком «Распад Августовского блока», в которой презрительно бросал: «У Троцкого никогда никакой «физиономии» не было и нет, а есть только перелёты, переметывания от либералов к меньшевикам и обратно, обрывки словечек и звонких фраз, надёрганных отсюда и оттуда». Троцкого Ленин относил к «худшим раскольникам»[748]. Когда при активном участии Троцкого в Петербурге было объявлено о предстоявшем издании журнала «Борьба» и журнал действительно стал выходить, Ленин обратил свой гнев против нового издания, называя его «насквозь интеллигентским журнальчиком», в котором в напыщенных выражениях кричат о «фракционном раскрепощении»[749].

Критикуя позицию Р. Люксембург по национальному вопросу (её отрицательное отношение к национальной программе социал-демократов, в частности — отказ в праве наций на отделение и самоопределение), Ленин не преминул указать на медвежью услугу, которую оказывал ей Троцкий, напечатавший в «Борьбе», что «польские марксисты считают «право на национальное самоопределение» совершенно лишённым политического содержания и подлежащим удалению из программы»[750]. «Защищая» поляков от Троцкого, Ленин привычно переходил к ругательствам: «Услужливый Троцкий опаснее врага! Ниоткуда, как из «частных разговоров» (т.е. попросту сплетен, которыми всегда живёт Троцкий), он не мог позаимствовать доказательств для зачисления «польских марксистов» вообще в сторонников каждой статьи Розы Люксембург. Троцкий выставил «польских марксистов» людьми без чести и совести, не умеющими даже уважать свои убеждения и программу своей партии. Услужливый Троцкий!»[751]