Книга Кейн Черный Нож - Мэтью Стовер

Когда-то, ребенком, скачивая из сети дешевые пиратские копии Приключений, я больше всего тащился от Джуббара. Хотя и не готов был признаться в этом даже соседскому парню. Не то окружение. В районе Миссии вам приходилось любить Мкембе, хотя тот давно уже умер. Джуббар - Реймонд Стори - был слишком уси-пуси, знаете ли, благородным и отважным. Защищал слабых и Выказывал Силу Истины в Подвигах Правосудия, и так далее. Но я тащился от такого. Даже отцу не говорил, что мечтаю вырасти и стать им. Он был рыцарем Хрила.

Иногда мне снова хочется стать им.

Иногда я думаю, сколько глупого дерьма наделал, наказывая себя за то, что не вырос в Джуббара Текканала. А иногда подозреваю, что лишь по этой причине женился на покойной Шенне: потому что в глубине души мы презирали мужчину, которым я стал. Единственное, что у нас было общего.

Я перестал себя ненавидеть. Почти. Она - нет. Но ладно.

Суть в том, что я притащил Хлейлока наверх не для того, чтобы продать план. Не в том план состоял. Я планировал убить его и сказать остальным рыцарям, что его схватили Черные Ножи и возглавить операцию по спасению; и устроить так, чтобы рыцари убили сучек-жриц до того, как поймут, что Хлейлок мертв. Если мне понравился этот тип, что ж... всего лишь легкое шевеление совести, прежде чем нажать крючок.

И это не было единственной темой размышлений. Я думал о зрителях.

Мы стояли так близко к краю обрыва, что я мог схватить его за руку, потянуть - и дело в шляпе. Так бы я поступил чуть позднее. Но тогда я был в начале карьеры и не представлял, насколько популярным станет "Отступление из Бодекена".

Коллберг оказался гением маркетинга: продавал капсулы "первых рук" посуточно со скидкой для многодневного подключения и возможностью продлить, если клиент оплатит счет, прежде чем покинет здание. Он также продал лицензии всем Студиям Земли, распространил кубики с урезанной версией "из вторых рук" - самые волнующие отрывки - чтобы потенциальные премиум-клиенты заказывали полный вариант. Все Студии вынуждены были снизить уровень интенсивности; система Студий не получала продолжительного Приключения с таким накалом бесконечной резни со дней Мкембе и Маста в их "Налетчиках Западной Марки".

Я стоял рядом с Хлейлоком, уже став международной звездой; просто я еще не знал этого. Я еще раздумывал, как перевести регулятор Высокой Драмы на "одиннадцать".

Вот почему я сказал: - Ба. Теперь Хрил возлюбил трусов?

Есть много клише, передающих его реакцию: застыл соляным столбом, или как каменный, всякая фигня - но ни одно не может передать его удивительное взрывное безмолвие. Он казался запертым, словно бомба в хранилище. Кто-то выставил миллисекундную паузу между срабатыванием детонатора и взрывом, и растянул ее в долгое, долгое молчание, ничего, кроме рева водопада. По мне реально мурашки поползли.

Горячие черные мурашки чуть выше яиц.

Я взял мурашки в кулаки Дисциплины Контроля и превратил в адреналин. Ночь стала светлой, четкой и громкой. Электрические разряды бежали по рукам и ногам, нашептывая, что, если нужно, я могу взлететь...

Когда он, наконец, заговорил, я едва смог разобрать слова, звучавшие, словно скрежет валунов в реке под нашими ногами.

- Вы не Рыцарь, Кейн Безземельный, и я не в Боевом Облачении...

- Я узнаю труса, едва увидев. Хрил тоже.

Он его косого взгляда уже привычные, горячие черные молнии пронизали меня до черепа. - Будь вы Вооружены...

- В дупу вооружения. - Я вытащил ножи из рукавов. Одним резким движением запястий вонзил по рукояти в землю. - У тебя Хрилова Сила. За мной правда. Думаешь, что я неправ? Докажи.

- Вызов? С вами? - Он выпучил глаза, палица повисла в руке. - Вы безумец?

- Ага. Совсем чокнутый.

Наконец-то он повернулся ко мне, медленно, раздумывая, катая мысль в голове, чтобы рассмотреть с разных углов. - Утверждаете, что Хрил одобряет ваш план...

- Утверждаю, - ответил я, - что ты слабак, ссыкливый проныра. Ты же капитан-рыцарь, срань господня! Не будь у тебя Хриловой Силы, Хриловой Скорости, Хрилова Заднего Выхлопа и Хрил знает чего еще, все равно ты вдвое меня больше. Чего боишься?

- Мое промедление, - сказал он не спеша, - происходит от долга, который имеет перед вами Орден. За спасение Рыцаря Тартелл и помощь в борьбе с народом Черных Ножей. Понимаете ли вы, что прими я Вызов, вам придется Отвечать, ваше здоровье, ваши члены и сама жизнь будут в опасности? И даже если Хрил благословит вашу сторону, ранения могут оказаться недоступными даже для Его исцеляющей Любви?

Я оскалился. - Не тупой.

Еще миг он смотрел на меня. - Вы не отступите? У вас нет надежды победить в поединке, Кейн Безземельный, и я не желаю причинять напрасный вред.

- Милосердие - отговорка трусов. - Я уже не говорил сам. Это черные молнии двигали моими губами и гортанью. - Хрилу решать, кто победит. Не так ли? Или ты впал в ересь?

Он опустил голову, печально вздыхая. - Очень хорошо. Примирись с богом, в которого веришь, малыш; второго шанса не будет. Бросаю Вызов.

- Согласен, - отозвался я. - Принимаю.

И так мы стояли на краю верхнего бастиона, в клубах тумана от водопада. Я спиной к обрыву. Он - к выходу тоннеля. Луна, почти полная и почти над головами, осветила десять футов мягкой травы между нами, блекло, словно набросок углем на пергаменте. Он поднял моргенштерн обеими руками; солнце зашло, и он мог омыть оружие лишь в отраженном свете солнца - свете луны; так он приготовился к молитве, которая должна была освятить предстоящее Сражение.

Он выпрямился во весь рост и поднял голову к свету Хрила - рыцарь Хрила встает на колени в последний раз, когда принимает Присягу, если только не побежден и не Сдается - и, едва он завел на высоком старолипканском свои "Аммаре Хрил Тирхаалв Дхаллейг", семигранный овал булавы засветился огнем святого Эльма, сияние опускалось по рукам - я сделал один широкий шаг для разгона, и прыгнул.

В те дни - за годы до Берна и Косалла, перерезавшего мне позвоночник - я прыгал очень резво.

Дисциплина Контроля так усилила ноги, что я словно очутился на луне; когда арка прыжка повела меня вниз, я все же был на уровне его головы, так что оказалось довольно просто пнуть ногой древко булавы как раз на уровне центра тяжести.

Да, в те дни я вытягивал на семьдесят пять кило живого веса - Хлейлок даже голым был бы под сто пятнадцать - и мне пришлось бы напрячь обе руки, даже просто поднимая булаву, не говоря об игре в гольф, тем более о сражении. Но я не размахивал ей.

Я падал на нее.

Семьдесят пять кило плюс кинетический импульс были вложены в отточенный удар ногой, и двуручная хватка стала точкой опоры, а древко рычагом, которым я, как Архимед, готов был перевернуть мир - голову моргенштерна.

Булава со всей дури врезалась ему в левый висок. Обычный человек был бы убит. Хлейлок даже не упал. Однако эффект был впечатляющим.