Книга Эпоха переселения душ - Виталий Невзоров

И вот теперь Алексей смотрел с ненавистью на барабанный принтер, выплёвывавший метр за метром бумагу. Мало того, что весь день он вколачивал данные цифры, так ещё возможных комбинаций всех выборок было весьма не малое количество, но Алексей твёрдо решил показать скудоумие начальству. Завтра он им предоставит полуметровую пачку бумаги с результатами сравнений, и не его дело, что от такого результата шеф будет ходить зелёный от негодования, наверняка он надеялся получить одну–две, ну максимум десяток «очень информативных и важных цифирей». Глаза слезились из–за долгого сидения за монитором, и теперь, «бросив» результат на печать, он вышел в коридор.

Выйти–то он вышел, только с глазами явно было не всё в порядке: в коридоре стояла совершенно голая брюнетка, весьма армянского вида. В одной руке она держала историю болезни, а в другой — шпагу, причём явно не из соседнего спортклуба: гарда имела сложную форму, ювелирной ковки и отделана рубинами, такому оружию место в историческом музее, а не в руках голой армянки. Одного взгляда на клинок хватило, чтобы понять — это настоящее оружие. Алексей полюбовался бы с удовольствием прелестями прекрасной и голой незнакомки, но, посмотрев ей в глаза, понял, что шутки пора отбросить в сторону. Он вновь перевёл взгляд на шпагу, по тому, как пришелица держала оружие, у него стал ком в горле. Однозначно, девица орудовать оружием умела. Алексей нервно вздохнул, в горле пересохло:

— Здравствуйте, — с трудом выдавил он, — чем могу быть полезен?

— У тебя одежда есть, на меня?

— Нету, но могу дать Ленкин халат, на первое время хватит, чтобы не обращали внимания.

— Давай, только без фокусов.

— Да какие уж тут фокусы… — пробормотал себе под нос Алексей и мысленно добавил, — «эта, не задумываясь, проткнёт свои шампуром насквозь и не поморщится».

— И чтоб ты даже не сомневался! — ответила на его мысли волшебница.

Получив белоснежный халат, девушка облачилась в него, теперь она мало чем отличалась от массы медсестёр и лаборанток, шныряющих по территории больничного комплекса, если, конечно, не принимать во внимание оголённую наголо шпагу.

— У вас все так ходят?

— Хм… — у Алексея на мгновение проскочила шальная мысль подшутить и сказать что «все», но, бросив взгляд на девушку осёкся. Шутки с ней грозили большими проблемами со здоровьем, а то и вообще могли значительно укоротить жизнь до минимального срока, — нет, только сотрудники в больнице, пока ты не выходишь за больничную ограду, на тебя никто в таком халате не обратит внимания, если конечно спрятать шпагу. Но как только выйдешь в город, на тебя будет таращиться каждый.

— Понятно. Мне надо немного собраться с мыслями и кое–что сделать, а ты мне будешь тут мешать.

— Нет! Не убивай меня, я буду спокойно сидеть!

— Успокойся, очень ты мне нужен, чтобы тебя убивать! — фыркнула девица, — будет достаточно, если ты просто посидишь запертым.

Лайла окинула взглядом комнату, компьютерный зал, заставленный какими–то большими железными шкафами, имел небольшую боковую комнату без окон и дверей:

— Иди в ту комнату!

Алексей послушно попятился в комнату инженеров–электронщиков. Лайла закрыла за ним дверь и подпёрла её одним из железных шкафов, который оказался на редкость тяжёлым. Оставшись одна, девушка расположилась в кресле и вначале ознакомилась с папкой с документами. Признаться, она очень мало что поняла. Почерк писавшего местами был совершенно непригоден для прочтения, очень часто встречались аббревиатуры и какие–то термины, которые при всём совершенстве «Суперлингво» оставались не ясными. Очевидно, аналогов этих терминов на Кердане или не было, или Лайла сама с ними не была знакома. Все полезные сведения, которые она почерпнула из толстенной папки, с ворохом бумаг внутри, легко заключались в несколько строк:

Оганесян Дина Багратовна, двадцать три года, болеет какой–то неизлечимой формой ментального расстройства около шести лет, последние три года постоянно проживает в больнице. Шесть месяцев назад у неё было обострение, закончившееся тем, что месяц назад она впала в какое–то «катотоническое» состояние, при котором она перестала вообще каким–либо образом адекватно реагировать на окружающее: лежала, скорчившись в одной позе, и препятствовала всяким попыткам что–либо с ней сделать. Неделю назад у неё повысилась температура, и присоединилась какая–то инфекция, неподвластная применяемым лекарствам. Её состояние оценивалось как безнадёжное, и лекари были уверены в том, что жить ей остались считанные дни. Родственники и друзья от неё отказались ещё три года назад, и её никто не навещал.

Выходит, что она вселилась или в мёртвое тело или в последние мгновения умирания. Это было логично, если учесть, что её собственное тело доживало последние мгновения на Кердане.

Разобравшись с «прошлым», Лайла задумалась о будущем. На Кердану она попасть не сможет, она не Витольд, самостоятельно сотворить аркан трансгрессии в ближайшие несколько сотен лет ей не под силу. Даже в столь отдалённой перспективе надежды были более чем призрачные, ведь по силе, умениям и знаниям она существенно уступала не только Витольду, но и даже самому последнему архимагу Керданы. Выходило, что надо как–то устраивать свою жизнь здесь. А как? Ей нужен помощник, местный житель, которому она могла бы довериться, и который помог бы ей хотя бы советом. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что её уже ищут, а с восходом солнца вся округа наполнится кучей людей, и её поиски интенсифицируются многократно.

Решение было одно: надо искать Васю Владимирского. Это её единственный знакомый в этом мире, и у Лайлы сложилось впечатление, что это очень хороший человек. Она мысленно попыталась установить с ним контакт. Точно так же как на Кердане, она очень точно воспроизвела весь паттерн и параметры связи, и вложила в призыв толику маны. Контакт возник на удивление легко:

— Кто это? — Лайла удивилась, насколько похож был Васин голос, как будто они снова в подвале Мартиньи.

— Это Лайла, я здесь на Земле и мне очень нужна твоя помощь! — Лайла попыталась вложить в просьбу умоляющие нотки.

— Вот как! А где ты?

Лайла открыла историю болезни и нашла координаты заведения:

— Меня убили на Кердане, но мне удалось переселиться в тело одной сумасшедшей в Харькове, больница номер пятнадцать, это на Академика Павлова…

— Я знаю, где дурка. Не трать время, а где ты сейчас? В отделении?

— Нет, я сбежала, они меня там травили какой–то гадостью, от которой я не могла колдовать. Долго рассказывать, сейчас я забралась в какое–то пустое помещение здесь же неподалёку, но утром тут будет полно народу, и я уверена, что меня сейчас уже интенсивно ищут.

— Хм… дай мне часа два–три, быстрее я не доберусь до центра города, мне ещё надо как–то сбежать из части.

— Хорошо, как будешь поблизости, позови.

Васю зов застал сразу после отбоя, наверное, и связь установилась так легко из–за того, что он находился в этот момент в полудрёме между сном и явью. День выдался на редкость длинным, и совершенно безрадостным. Главная же новость касалась того, что Васю обязали в добровольно–принудительном порядке подписать бумагу с согласием на дальнейшее прохождение службы в Афганистане с целью исполнения интернационального долга. Никаких особых долгов за собой Вася не чувствовал, и за каким хреном он должен воевать с душманами в далёком и чужом Афгане категорически не понимал. Слухи о службе там приходили не самые весёлые, а виденные им демобилизованные воины–интернационалисты особой радости не добавляли. Почти все они были слишком много повидавшими для своего возраста, слишком много убивавшими и с не самой здоровой психикой. Впрочем, возвращались хоть с какой–нибудь психикой далеко не все, хватало и тех, кого доставляли из Афганистана в цинковых гробах.