Книга Обреченная - Татьяна Серганова

Путь по коридору до палаты Димки занял всего минуту, но он показался вечностью. Что сказать? Как сказать? И стоит ли вообще что-то говорить? Мысли путались и терялись в общем хороводе разноплановых эмоций. Страшно вспотели ладони, и я судорожно принялась вытирать их о ткань платья. Меня саму колотило и было немного страшно.

Но стоило войти в палату и переступить порог, попадая в плен ярко-синих глаз, как все сомнения исчезли.

— Привет, — сорвалось с губ.

— Привет, — улыбнулся муж в ответ.

Очень бледный, страшно уставший, с впалыми щеками и жуткими синяками под глазами. От прежнего ослепительного Феникса, осталась лишь жалкое подобие, но всё равно для меня он был самый лучший, самый сильный и красивый мужчина на свете, и самое главное — только мой. А как сияли его глаза. Синие-синие, яркие и такие живые, что невозможно было отвести от них взгляда и не улыбнуться в ответ. И сколько нежности в них было и любви. И все сомнения и страхи исчезли, утонув в этом синем омуте.

— Как ты? — прошептала, подходя ближе и ничего не видя кроме его лица.

Наверное, в палате кто-то был кроме нас. Я даже помнила, что Татьяна заходила вслед за мной. Но всё это как-то забылось и стерлось, как лишнее и мелкое. Я даже не заметила, как они вышли, оставив нас одних.

— Уже лучше. А ты?

— Хорошо, — кивнула, аккуратно присаживаясь на краешек кровати и бережно беря его руки в свои.

— Хорошо, — кивнул в ответ и снова улыбнулся.

И мир застыл в тишине. Зачем слова, когда самое главное — это просто видеть любимого человека, знать, что с ним всё хорошо, и вы будете вместе всегда?

Время словно остановилось, утратив власть над нами. Да и вообще грани реальности как-то незаметно стёрлись, став размытыми и несущественными.

В какой-то момент я забралась к нему в кровать, обхватила руками и просто прижалась, слушая, как мирно бьётся его сердце. Сердце, которое отныне и во веки веков теперь принадлежало мне. Как это оказывается приятно просто полежать и помолчать вдвоём.

Наверное, надо было спросить о сущности, о его способностях и прочее. Но мне в этот момент было всё равно. Главное, что Димка жив, здоров и мы вместе. И теперь никто и никогда не разлучит нас. А всё остальное лишь следствие. Седой, Энджи, Ирис, Костров — и все остальные, казались расплывчатыми пятнами на общем фоне нашего с Фениксом вселенского счастья.

Ведь гораздо важнее, просто лежать на узкой кроватке в Храме, прижимаясь к тёплому боку любимого мужчины, вдыхать аромат его тела и вслушиваться в дыхание, что мягко щекочет волоски на виске. Чувствовать его сильную ладонь на собственном плече и тихо радоваться каждой секунде, проведённой вместе.

Я никогда не верила, что смогу быть когда-нибудь счастлива. Что смогу не только полюбить, но и быть любимой. Чисто, искренне, по-настоящему.

И не столько из-за моей революционной деятельности. Быть светлой Ведьмой сложно. Очень мало кто из Колдунов решится на Брак, рискуя потерять магию и силу. А Дима решился. Я никогда не требовала от него доказательств любви, а теперь это уже просто не имело смысла. Какие нужны доказательства, когда мы с ним теперь единое целое.

— Насть, — шепнул Димка и я почувствовала, как он нежно коснулся губами виска, после чего смешно потёрся носом об него.

— М-м-м? — прошептала в ответ, жмурясь от счастья.

— Я тебе говорил, как сильно я тебя люблю?

Тихо, почти беззвучно рассмеялась и, подняв голову, повернулась в его сторону:

— Говорил.

Но мне всё равно будет мало. Я хочу слышать эти слова снова и снова, и они всегда будут желанными. Потому что его голос — лучшая музыка для моего сердца.

— А говорил, что ты подарила мне крылья?

— Нет, этого не говорил.

Став серьёзным, и прижав к себе ещё сильнее, муж прошептал в макушку:

— Ты мои крылья… мой свет, маяк и ориентир в этом чёртовом мире. Только с тобой я стал настоящим Фениксом, величественной огненной птицей. Ты научила меня жить, любить и просто быть счастливым…, - с каждым произнесённым словом его губы опускались всё ниже, невесомыми поцелуями покрывая лоб, щеки, нос и губы. — Моя жизнь… мой огонь… моя суть…

А сердце каждый раз замирало в груди от нежности. Мне тоже так много хотелось сказать ему. Как сильно он мне дорог, что без него жизнь утрачивает смысл и многое другое. Но я только и смогла, что тихо прошептать, утопая в нежности синих колдовских глаз:

— Люблю тебя…

А остальное…

У нас впереди столько времени. Я еще успею всё ему рассказать.

От яркой и такой понимающей усмешки, что появилась на его губах сладко заныло в груди. Дима словно чувствовал, что скрыто за этим простым признанием. Чувствовал и понимал. Подавшись вперёд, муж вновь коснулся моих губ, но на этот раз поцелуй был гораздо глубже и горячее.

История семьи Соколовых была начата.

эпилог

Подобно Фениксу из пепла возродиться Не многим в этой жизни суждено Подняться вверх, упасть, но не разбиться, И снова встать, а не залечь на дно…

За чередою взлётов и падений, Воскреснув вновь из мрачной пустоты, Пройдя тропой своих перерождений, Не потерять духовной чистоты.

Израненной души собрав частицы, В который раз над бездной воспарить, Перечеркнув судьбу, забыть, но не забыться, Не очерстветь душой и сердцем не остыть!

9 месяцев спустя

Солнечные лучи пробивались сквозь резные листья пальмы и светили прямо в глаза, и даже очки не спасали. И так щедро поливали теплом, что Феникс в ленивой неге потянулся и сел, всматриваясь в лазурную гладь океана, по которому ветер гнал белые барашки волн. Словно почувствовав его взгляд, хрупкая темноволосая девушка обернулась и приветливо взмахнула рукой. Димка вернул жест и слегка откинулся назад, опираясь руками о горячий золотистый песок.

Наверное, надо почаще приезжать к Тумановым в гости — лазурный берег, солнце и долгожданное ощущение покоя. Но работа и душная Москва не позволяли расслабляться, особенно теперь, когда он уже не относился к разряду состоятельных бизнесменов. После заключения Брака все его счета были заморожены, и Клан закрыл доступ ко всему, чем когда-то владел Соколов — деньги, карточки, машины и вся недвижимость, включая фирму. Ему пришлось изрядно постараться, чтобы освоить пустующие ниши экономики и построить свою жизнь с нуля. Но трудности его даже заводили. Феникс изо всех сил старался «взлететь», сбросив серый пепел отчаяния, которое временами накатывало на него, чтобы вновь воспарить в ещё более твёрдой броне своего огненного оперения. Он не уставал мысленно благодарить провидение и Богов за любимую женщину, что сейчас была рядом с ним.