Книга Последний вампир. Черная кровь. Красные кости - Кристофер Пайк

— Сита, — прошипел он. — Ты голодна? Я голоден.

Я подошла ближе, не желая, чтобы нас услышала толпа, которая уже приближалась. За Ральфом осталась кровавая дорожка. Кровь капала с него, и ее было так много, что даже мне делалось дурно. У меня оборвалось сердце, когда он подошел на расстояние вытянутой руки.

— Ральф, — мягко сказала я, зная, что все безнадежно, — я должна отвести тебя назад к Артуро. Тебе нужна помощь.

Его окровавленное лицо исказил ужас. Трансформация явно была ему неприятна.

— Я туда не вернусь! — закричал он. — Он сделал меня голодным!

Ральф замолчал, чтобы взглянуть на свои липкие руки. В нем еще осталось что–то человеческое. Из его горла вырвался печальный стон:

— Это он заставил меня сделать это.

— О, Ральф. — Я заключила его в свои объятия. — Мне так жаль. Этого никогда не должно было случиться.

— Сита, — прошептал он, утыкаясь носом в мое тело.

Я не могу убить его, сказала я себе. Ни за что на свете. Но, произнося про себя эти слова, я подпрыгнула от боли, едва подавив крик. Он меня укусил! Его печаль ушла с одним движением его губ. Я в ужасе смотрела, как он с безумной ухмылкой жует кусок моей правой руки.

— Ты мне нравишься, Сита, — сказал он. — Ты вкусная.

— Хочешь еще? — спросила я, протягивая ему другую руку, и мои глаза наполнились слезами. — Можешь есть все. Подойди поближе, Ральф. Ты мне тоже нравишься.

— Сита, — сказал он с вожделением, хватая меня за руку и начиная кусать. Тут я крутанула его и схватила сзади за череп. Со всей силой и не дожидаясь, пока меня начнут душить слезы, я рванула его голову назад и вбок. Все кости в его шее сломались. Его маленькое тело повисло в моих руках. Он не почувствовал никакой боли, сказала я себе.

— Мой Ральф, — шептала я, гладя его по прекрасным длинным волосам.

Мне надо было сразу убежать вместе с его телом и похоронить его на холмах. Но эта казнь подкосила даже такое чудовище, как я. Жизнь покидала меня, и я едва не падала. Когда меня нашла толпа, я баюкала тело Ральфа в своих руках и плакала как обычная смертная. Моя прежняя дочь, мой юный сын — Бог отобрал у меня обоих.

Меня окружила толпа.

Они хотели знать, как я сумела остановить ребенка–демона.

Некоторые из них узнали меня.

— Ты заботилась об этом мальчишке! — кричали они. — Мы видели вместе с ним тебя и священника!

Я могла их убить на месте, все пятьдесят человек. Но в эту ночь было уже слишком много смертей. Я позволила им утащить себя назад в город, и их факелы горели в моих затуманенных глазах. Они бросили меня в темницу близ центра города, где проводились казни, и сказали, что дознаются, как было создано это мерзкое чудовище. Я знала, что еще до восхода солнца они будут колотить в дверь Артуро, обнаружат его тайную подвальную комнату и станут собирать свидетельства, чтобы представить их внушающим ужас инквизиторам. Будет суд, и будет судья. Проблема только в том, что приговор предопределен.

Но я была Сита, вампир непомерной силы. Даже тяжелая рука церкви не могла схватить меня за горло, если бы я не позволила. Но как быть с Артуро? Я его любила, но не доверяла ему. Если бы он выжил, то продолжил бы свои опыты. Это было неизбежно, потому что он видел в них знак судьбы. У него оставалось достаточно моей крови, чтобы сотворить еще одного Ральфа или что–то похуже.

Несколько часов спустя они бросили его в камеру напротив моей. Я умоляла его поговорить со мной, но он отказывался. Забившись в угол и уставившись в стену глазами, пустыми, как пыльные зеркала, он никак не проявлял своих мыслей. Его Бог не пришел спасти его. Это дело было оставлено для меня.

Я закончила тем, что свидетельствовала против него.

Инквизитор сказал, что только так я могу сохранить себе жизнь. Даже закованная в кандалы и окруженная солдатами посреди залы высокого суда, я могла разбить оковы и всех уничтожить. Как велико было искушение разорвать горло священнику с порочным лицом, который вел расследование, как голодный пес, рыскающий по полю битвы в поисках свежего мяса. Но я не могла убить Артуро своими руками. Это было невозможно. Но и не могла позволить ему жить и дальше продолжать поиски священной крови Иисуса Христа. Иисус умер тысячу двести лет назад, и поиск был бы бесконечным. Это был парадокс, и единственное решение было мучительным: я сама не могла остановить Артуро, значит, надо, чтобы его остановили другие.

— Да, — поклялась я на Библии. — Он создал это мерзкое чудовище. Я своими глазами видела, как он это делал. Он изменил этого мальчика. Потом он пытался совратить меня с помощью черной магии. Он — колдун, святой отец, это не подлежит сомнению. Пусть меня покарает Бог, если я лгу!

Старый монах из церкви тоже свидетельствовал против Артуро, правда, инквизитору сначала пришлось сначала растянуть его на страппадо, на дыбе, чтобы вырвать эти слова из его уст. Сердце монаха было разбито, когда он клеймил Артуро. И не только он чувствовал свою вину.

Артуро так ни в чем и не признался, несмотря на все пытки. Он был слишком горд, а его дело, как он думал, — слишком благородным. После суда мы ни разу не разговаривали. И я его больше никогда не видела. Я не пошла на казнь. Но я слышала, что его сожгли на костре.

Как всякого колдуна.

Глава девятая

Я сижу за покерным столом и блефую, пытаясь заставить крутого игрока из Техаса бросить карты. Игра идет уже довольно долго. На столе сто тысяч долларов наличными и в фишках. Его карты лучше, чем у меня. Дар Якши читать мысли еще больше развился во мне: теперь я вижу карты игрока так отчетливо, словно они отражаются в его глазах. У него три туза и два валета — фул хаус. У меня три шестерки — любимое число сатаны. Техасец выигрывает.

На нем ковбойские сапоги и огромная, размером с ведро, шляпа. Дым от его толстой сигары не раздражает мне глаза. Техасец выдыхает на меня облако пахучего дыма, словно пытаясь запугать меня. Я улыбаюсь, принимаю его ставку, и предлагаю поднять еще на пятьдесят тысяч. У нас приватная игра в роскошном уголке казино, где собираются только богачи. За столом с нами сидят еще трое мужчин, но они уже вышли из игры. Все они знакомы между собой и внимательно наблюдают. Техасцу не захочется оказаться униженным на глазах у них.

— У тебя, должно быть, роял флеш, детка–конфетка, — говорит он. — Судя по тому, что ты делаешь. — Он наклоняется через стол. — Или у тебя есть сахарный папочка, который расплачивается по твоим счетам.

— Конфетка и сахарок, — громко нараспев выговариваю я. — Оба такие сладкие, прямо как я. — Тут я меняю тон на холодный и добавляю: — Но я сама плачу по счетам.

Он смеется и хлопает себя по ноге:

— Ты блефуешь?

— Может быть. Прими ставку и выясни.

Он минуту колеблется, глядя на свои карты: