Книга Гибель империи. Тайные страницы большой геополитики (1830-1918) - Юрий Победоносцев

Если за 8 месяцев с середины 1915 г. до 1 февраля 1916 г. Механический отдел ВПК получил заказов на 129 млн руб., то за последующие 12 месяцев сумма заказов этого отдела составила только 41 млн руб.

По самым оптимистическим подсчетам, совокупный удельный вклад 1300 (в основном мелких) предприятий, объединенных ЦВПК, в дело национальной обороны составил за все время их существования 6–7 %. Фактически это был полный провал, объявленной Гучковым экономической политики, но, несмотря на это, руководство ЦВПК упорно продолжало практику перекачивания денег из государственных в свои собственные карманы.

Чуть лучше, чем у Гучкова, обстояло дело в Земгоре. Из полученных этой организацией заказов Военного министерства на сумму 193 млн руб. им было выполнено 34,5 %.

Однако чем больше упрочивалась обстановка на фронте, тем хуже шли дела у гучковских комитетов, и одновременно тем агрессивнее становились требования либералов о смене политического курса самодержавия и назначения «ответственного» министерства. В результате этого в отношении к государству в конце 1916 — начале 1917 гг. депутаты Думы заняли позицию, весьма схожую с позицией Советов по отношению к Временному правительству в марте — октябре 1917 г. Так что именно депутаты Думы и разрушили российскую государственность, хотя на протяжении семидесяти лет успешно сваливали эту свою «заслугу» на большевиков.

Как совершенно справедливо писал начальник Петроградского охранного отделения жандармский генерал К. И. Глобачев:

«Рекламируя свою деятельность по снабжению армии, Комитет в то же время старался обесценить, очернить и скомпрометировать действия идентичных правительственных органов и создать такое впечатление в широких кругах, что единственным источником питания боевых снаряжений армии является общественная организация Центрального военно-промышленного комитета. Словом, не будь этого комитета, армия осталась бы без пушек, без ружей и снарядов, то есть без всего того, что было главной причиной наших поражений в начале 1915 г.

Например, для рекламирования своей продуктивной деятельности ЦВПК специально открыл в Сибири ящичный завод, изготовляющий ящики для боевого снаряжения, отправляемого на фронт. Ящики поставлялись почти на все заводы России, работавшие на оборону, и таким образом почти все боевое снаряжение, получаемое на фронте в ящиках с инициалами ЦВПК, создавало ложное понятие о необыкновенной продуктивности этой общественной организации, являющейся чуть ли не единственной полезной в деле снабжения армии».

К сожалению, Гучкову удалось убедить в своих организационных способностях и значимости деяний ЦВПК и Земгора значительную часть руководства Ставки и командования фронтов, что частично объясняет позорное поведение русских генералов в дни Февральской революции.

Заговор, породивший бурю

В настоящее время широко распространена глубоко ошибочная точка зрения, согласно которой Февральская катастрофа была результатом проявления стихии. А виноват в том, что эта стихия выплеснулась на улицы Петрограда, царизм, при котором социальный конфликт назревал давно, но никаких мер по его разрешению самодержавие не предпринимало. Такую точку зрения выразил, например, историк В. Е. Шамбаров в своей книге «Белогвардейщина»:

«Февраль, в отличие от Октября, был стихийным явлением. Как в грозовой туче: накопилась разность потенциалов — и грянуло. Вряд ли можно выделить и правую сторону в данном социальном конфликте».

Однако с такой позицией совершенно нельзя согласиться. Несмотря на то, что элементов случайности во время Февральского переворота, как, впрочем, и при любом историческом процессе такого громадного масштаба было хоть отбавляй, тем не менее основой февральских событий стал заговор российских либералов во главе с Гучковым, направленный на свержение Николая II и установление в России конституционной монархии. И без такого заговора и сопутствующей ему массированной идеологической обработки русского общественного мнения, направленной на дискредитацию императора и его окружения, никакая стихия не могла бы достичь последствий, которые столь пагубно отразились на судьбах нашей родины.

План заговора был разработан группой либералов и крупных русских промышленников еще в середине 1916 г. После чего началась подготовка государственного переворота, предусматривавшего насильственное отречение императора Николая II. Сведения о зреющем заговоре стали поступать в Департамент полиции еще до начала основных событий. Так, например, 10 февраля 1917 г. в Департамент полиции поступило агентурное донесение следующего содержания:

«Генерал-майор Ю. С. Лазаревич, заведующий школой прапорщиков в Петергофе, а ранее служивший в Главном управлении Генерального штаба, в частных беседах сообщает, что 12–13 февраля предстоит "великий акт" — отречение государя императора от престола в пользу наследника цесаревича Алексея Николаевича, что регентом будет великий князь Михаил Александрович».

В целом же о заговоре, направленном на свержение Николая II, сохранилось довольно много документальных и свидетельских показаний. Прежде всего, это показания самого Гучкова, данные им 2 августа Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства под председательством московского присяжного поверенного Н. К. Муравьева. Описывает план дворцового переворота Гучков и в своих мемуарах «Падение царского режима»:

«Я ведь не только сочувствовал этим действиям, но и принимал активное участие. План заключался в том (я только имен называть не буду), чтобы захватить между Царским Селом и Ставкой императорский поезд, вынудить отречение, затем одновременно, при посредстве воинских частей, на которые в Петрограде можно было рассчитывать, арестовать существующее правительство, затем объявить как о перевороте, так и о лицах, которые возглавят собой правительство».

В этой связи меньшевик и член Верховного совета масонской ложи «Великий Восток Народов России» Н. С. Чхеидзе писал в своих воспоминаниях:

«Переворот мыслился руководящими кругами в форме дворцового переворота; говорили о необходимости отречения Николая II и замены его. Кем именно, прямо не называли, но думаю, что имели в виду Михаила. В этот период Верховным советом был сделан ряд шагов к подготовке общественного мнения к перевороту. Помню агитационные поездки Керенского и других в провинцию, которые осуществлялись по прямому поручению Верховного совета. Помню сборы денег для такого переворота».

Естественно, что никакой дворцовый переворот не имел шансов на успех без поддержки армии. Поэтому заговорщики уделяли большое внимание вопросу привлечения на свою сторону как высшего генералитета, так и офицерства расквартированных в столице частей. В этой связи в своих мемуарах генерал Деникин вспоминал: «В Севастополь к больному Алексееву приехали представители некоторых думских и общественных кругов. Они совершенно откровенно заявили, что назревает переворот».

В тот момент времени Алексеев не дал своего согласия на участие в дворцовом перевороте, но о факте подготовки заговора генерал так и не сообщил императору, что было равносильно невыполнению данной им присяги. С другой стороны, по словам Деникина, генералы Брусилов и Рузский уже в то время приняли сторону заговорщиков: