Книга Полночная ведьма - Пола Брекстон

Графиня Винчестер. Ну конечно, она всегда хотела выйти замуж за Харкурта. За виконта, а теперь и графа. И всегда мечтала видеть своим мужем волшебника. Да и почему бы ей не выйти замуж за графа?

Брэм складывает письмо и кладет его в карман пиджака. Он еще не готов с ним расстаться. Он поедет в Лондон. Он остановится в так хорошо знакомом ему суматошном доме в Блумсбери, будет наслаждаться нежной заботой Джейн, посмотрит на детей и пообщается с Мэнганом. Он проведет выставку своих работ, покажет написанные им картины публике и приготовится к ее реакции. Но он не станет искать Лилит. Он не возьмет ее за руку и не скажет ей, что творится в его сердце. Ничего этого не будет.

Он проверяет упаковку картин и ставит галочки в списке, составленном им вместе со схемой их развески. И тут его взгляд падает на незавернутый холст, стоящий за теми работами, которые он еще не закончил. Он знает, что на нем изображено. Он знает, что он увидит, если посмотрит на него. Вернее, кого.

Злясь на себя, он идет в угол, схватив холст, ставит его на мольберт и, отступив, смотрит на него, сжав губы, твердо решив посмотреть в глаза своим страхам. С холста на него глядит загадочное лицо Лилит. Художник в нем поражен качеством написанного им портрета. Это одна из лучших его работ, и он это знает. А мужчину в нем поражает красота женщины на портрете.

О господи, Лилит, что за чары ты на меня навела?

В глубине души он знает – ее любовь к нему ему не почудилась. И скорее всего, она оставила его и отказалась от возможности выйти за него замуж только из чувства долга, преданности клану и страха. И он верит, что, если он придет к ней, возьмет ее руки в свои и признается, что по-прежнему любит, что она по-прежнему ему нужна, ее прекрасные зеленые глаза скажут ему, что и она все еще в него влюблена. И он решает попробовать встретиться с ней еще раз. Пойти на риск быть отвергнутым, быть униженным. Пойти на риск снова впасть в то отчаяние, которое охватило его несколько одиноких лет назад, когда она им пренебрегла.

Мы могли бы быть вместе. Могли бы отыскать путь к счастью. Если она все еще меня любит. Ведь, в конце концов, нет более сильной магии, чем любовь.

* * *

Сейчас теплый апрельский вечер, и окно моей спальни открыто. Я сижу на своем кремовом диване, закрыв глаза, и слушаю, как бьют часы на Биг-Бене. Девять часов. С минуты на минуту за мной заедет Льюис, чтобы отвезти на маскарад, устроенный Шарлоттой в клубе в Кенсингтоне, который она сняла. Я бы предпочла не идти. И не только потому, что вообще не люблю таких многолюдных и шумных сборищ, а также потому, что сегодня вечером в моих ушах звучит шепот стольких духов. Некоторые из них растеряны, другие хотят обсудить со мной важные дела. Как я могу покинуть их, чтобы предаться бездумному веселью в обществе пустых людей? Почему я позволяю уговорить себя ходить на подобные вечеринки? Я знаю ответ – в этом виноват Льюис. Он любит везде быть со мной, с гордостью демонстрируя меня свету, как будто я редкий зверь, которого удалось поймать. И разумеется, на этот раз мне надо считаться и с чувствами Шарлотты. Сегодняшний маскарад организован ею для привлечения средств, и мы все купили на него «билеты». Собранные таким образом деньги пойдут на одно из добрых дел, творимых благотворительными организациями, в которых она принимает деятельное участие. Она могла бы обидеться, если бы я не пришла.

Раздается стук в дверь, и я разрешаю Теренсу войти.

– Пришел лорд Харкурт, миледи.

Я медленно вдыхаю и выдыхаю, мысленно отсылая духов прочь. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из них вообразил, будто может сопровождать меня на вечеринку.

– Благодарю вас, Теренс. Вы не могли бы помочь мне надеть этот плащ? – Он спешит ко мне и берет у меня из рук церемониальный плащ. Затем с некоторым трудом, поскольку я выше, накидывает его мне на плечи, после чего я застегиваю спереди затейливо украшенную застежку. Для меня большое удовольствие выйти на люди в костюме ведьмы. Я могу сделать это, поскольку иду на маскарад. Под плащом на мне надето средневекового фасона бархатное платье с расшитым золотой нитью поясом, который обхватывает мои бедра. Я сполоснула короткие, доходящие мне только до подбородка волосы водой с лимонным соком, так что теперь они блестят. Мои глаза подведены сурьмой, а на голову я надела тиару с изображением стрекозы, и теперь я выгляжу как ведьма, пришедшая из тьмы веков.

Я спускаюсь на нижний этаж квартиры, и Льюис встречает меня широкой улыбкой.

– Какой чудесный костюм, Лили. Он тебе очень идет. – Он целует руку, потом касается моей щеки. Он одет как трансильванский граф-вампир, только без клыков. Но он почему-то все равно выглядит опасным, и сегодня кажется мне поразительно похожим на своего отца.

– Льюис, надеюсь, нынче вечером ты не будешь кусать неосторожных дев.

– Такими разнузданными не бывают даже те вечеринки, которые устраивает Шарлотта.

– Не будь в этом так уверен.

Шофер Льюиса припарковал автомобиль возле входа, и мы, сев в него, мчимся по вечерним улицам. Люди гуляют, наслаждаясь хорошей погодой, вдоль реки, держась под руку, фланируют пары. Изредка все еще попадаются кебы с впряженными в них лошадьми, придавая нашему современному динамичному городу старомодную романтичность. Вскоре мы подъезжаем к клубу, где проводится маскарад, и нас встречает и ведет внутрь привратник, одетый как берберийский пират. Наши пальто берут служанки, одетые в ближневосточные наряды. Льюис шепчет мне:

– О, черт, неужели у этого маскарада восточная тема, о которой мы должны были знать?

Я качаю головой.

– Не беспокойся, такой темы нет. Я видела двух Марий-Антуанетт и одного Робина Гуда.

В вечеринке современное странным образом сочетается со старым. Сам клуб недавно был отделан заново от фасада до внутреннего убранства и являет собой очаровательный образец стиля ар деко. Вестибюль украшен прелестной фреской, состоящей из угловатых абстрактных форм, расположенных в виде лучей звезды. Ее цвета ярки, линии четки, а края геометрических фигур отделаны тончайшими полосками позолоты.

Однако маскарадный костюм, который выбрала для себя Шарлотта, представляет собой дань традиции и напоминает о пышных балах предвоенного времени, по которым ностальгируют большинство ее сегодняшних гостей. В некоторых кругах тогда разгоралось нешуточное соперничество за приз, присуждавшийся за лучший маскарадный костюм, причем оно могло продолжаться несколько сезонов, и чем дольше длилось, тем более замысловатыми и странными становились костюмы.

– Лилит, дорогая! – Шарлотта, одетая в изысканный костюм королевы эльфов Титании, сшитый из шифона, расшитый мелким жемчугом и снабженный крыльями из легчайшего газа, подплывает к нам с Льюисом и обнимает меня. – Ты, как всегда, божественна. О, Льюис, с твоей стороны просто бессовестно выглядеть таким умопомрачительным красавцем даже теперь, когда ты вот-вот женишься на самой прекрасной из находящихся здесь дам. Что же прикажешь делать нам, остальным?

Она ведет нас через вестибюль в главный зал, похожий скорее не на бальный зал предвоенных времен, а на современный – с барной стойкой и небольшой сценой, на которой громко играет джаз. Среди гостей ходят официанты в старинных арабских костюмах, высоко держа серебряные подносы с коктейлями и шампанским. Мне уже хочется вернуться в свою тихую квартиру. Я совершенно не расположена ни танцевать, ни заниматься пустой болтовней, которую мне почему-то полагается считать интересной.