Книга Люди тумана. Бенита, или Дух Бамбатсе (сборник) - Генри Райдер Хаггард

– На стены! – кричали в другом месте. – Убейте их! Их немного, а нас много!

Но матабеле шли, не обращая ни на что внимания, пока не подошли к Мамбо совсем вплотную.

– Кто вы такие и что вам надо? – смело спросил старик, хотя при виде этих людей его также охватил страх, заставлявший дрожать все его тело.

– Тебе следовало бы знать это, вождь из Бамбатсе, – со смехом ответил один из воинов, – ведь ты и раньше видел таких, как мы. Мы дети Лобенгулы, Инкоси, Великого Слона, Черного Быка, Отца Матабеле. Увидев открытые ворота, мы вошли сюда, чтобы шепнуть тебе на ухо, старый человек, о поручении, с которым нас прислали.

– Передавайте же ваше поручение, посланцы Лобенгулы, в присутствии моего народа, – проговорил Молимо.

– Твоего народа! Неужели это весь твой народ! – воскликнул с презрением один из матабеле. – Стоило после этого инкоси посылать сюда большое войско с великими военачальниками, когда для этого было бы достаточно нескольких мальчишек с простыми палками! А мы-то думали, что это только твои сыновья, члены твоей семьи, которых ты созвал, чтобы попировать с белокожими чужестранцами.

– Закройте проход в стене! – вскричал Молимо, взбешенный этими оскорбительными словами.

Кто-то ответил ему:

– Отец, это уже сделано.

Но матабеле рассмеялись, нисколько этим не смущаясь, и один из них проговорил:

– Смотрите, братья, они думают поймать нас в ловушку, так как нас всего трое. Хорошо же, убей нас, если хочешь, старый колдун, но знай, что если нас кто-нибудь тронет, то мой ассегай пронзит твое сердце, и что дети Лобенгулы дорого продают свою жизнь. Знай также, что если это случится, войско, ожидающее невдалеке, уничтожит вас всех до единого, мужчин и женщин, юношей и девушек, стариков и грудных младенцев. Никто не останется в живых, ни один человек. Пусть говорят: здесь когда-то жили трусливые макаланга из Бамбатсе. Не будь же безрассуден и поговори с нами вежливо, тогда мы, может быть, пощадим ваши жизни.

Затем матабеле стали друг к другу спинами, так, чтобы видеть все, что происходит вокруг, и чтобы на них не могли неожиданно напасть сзади.

– Я никогда не убиваю гонцов, – ответил Молимо, – но когда они бывают дерзки, я выбрасываю их за свои стены. Передавайте же ваше поручение, люди из племени матабеле.

– Хорошо. Внимайте же словам Лобенгулы.

Тут посланный заговорил, употребляя местоимение «я» за своего повелителя, точно речь произносил сам правитель матабеле, обращаясь к своему вассалу, вождю макаланга:

– В прошедшем году я присылал к тебе, моему рабу, дерзающему называть себя Мамбо, вождем макаланга, с требованием дани. Я требовал скота и женщин. Тогда я предупреждал, что если они не будут присланы, я сам приду взять их. Ты не прислал ничего. Но в тот раз я пощадил тебя. Теперь я снова посылаю за данью. Вручи моим посланцам пятьдесят коров и пятьдесят быков с пастухами для присмотра за ними, а также двенадцать девушек по выбору моих посланцев, иначе я уничтожу всех вас, столь долго обременявших землю, прежде чем родится новый месяц.

– Вот слова Лобенгулы, – заключил посланный, затем, сняв рожок с нюхательным табаком, взял щепотку и с насмешливым видом протянул его старому Молимо.

Но старый вождь был так взбешен, что потерял всякое самообладание и ударил по табакерке, выпавшей из рук его мучителя; при этом весь табак рассыпался по земле.

– Так же быстро прольется по земле и кровь твоего народа, – спокойно сказал посланный, поднимая табакерку и пытаясь собрать просыпавшийся табак.

– Слушайте, – проговорил Молимо слабым, дрожащим голосом. – Ваш вождь требует скота, зная, что его больше не осталось, что у нас едва ли найдется хоть одна корова, молоком которой можно было бы напоить грудных младенцев, лишенных матери. Он также требует девушек, но если мы их отдадим, нашим юношам не на ком будет жениться. Отчего же это происходит? Оттого, что злой ястреб Лобенгула ощипал нас уже до самых костей; он живьем сдирал с нас мясо. Из года в год его воины грабили и убивали, пока от нас ничего не осталось. Теперь же он требует того, чего мы не можем дать, просто желая затеять с нами ссору и окончательно уничтожить нас. Нам нечего больше дать Лобенгуле. Вот мой ответ.

– В самом деле? – насмешливо возразил посланец. – Откуда же взялся фургон, нагруженный всяким добром и запряженный волами, который я вижу вон там? Да, – прибавил он многозначительно, – фургон, нагруженный такими вещами, которые мы видывали в Булавайо[24]. Ведь Лобенгула тоже иногда покупает у белых товар. О, ничтожный вождь макаланга! Слушай же: уступи нам фургон с этим грузом, с волами и лошадьми, и хотя это весьма незначительная дань, мы готовы удовлетвориться и ничего больше не потребуем в течение этого года.

– Разве я могу отдать вам то, что принадлежит белым людям, моим гостям? – спросил Молимо. – Убирайтесь вон, пока целы, или я прикажу прогнать вас как собак.

– Хорошо, мы уйдем, но знай же, что мы очень скоро вернемся обратно и покончим с вами, чтобы навсегда избавиться от этих долгих и утомительных путешествий, которые нам ровно ничего не дают. Идите, собирайте свое зерно, жители Бамбатсе, ибо, клянусь вам именем Лобенгулы, это будет ваша последняя жатва!

Толпа, внимавшая словам матабеле, затрепетала от ужаса, но в старого Молимо они, казалось, только влили пророческую силу. Он постоял с секунду, устремив взор в голубое небо и вытянув руки кверху, словно для молитвы. Затем он заговорил совсем иным, ясным и спокойным голосом, не похожим на его собственный.

– Кто я такой? – сказал он. – Я Молимо из Бамбатсе, принадлежащего макаланга. Я промежуточная ступень между ними и небесами. Я сижу на верхней ветке дерева, под которым они укрылись, и оттуда внимаю словам Мунвали. То, что для вас кажется ветром, для меня является голосами, нашептывающими в мое духовное ухо. Когда-то мои предки были великими властителями, господствовавшими над всей здешней землей, и назывались Мамбо. Это также и мое почетное имя. Мы жили мирно, возделывали землю и никому не причиняли вреда. Но вот вы, дикие зулусы, пришли к нам с юго-востока, оставляя за собой кровавый след. Из года в год вы грабили и разоряли нас; вы уводили наш скот, убивали наших людей, захватывали наших девушек и детей, превращая их в своих жен и рабов, и вот что осталось от великого племени, от житницы, полной зерен жизни, – горсточка людей. И ту вы хотите проглотить теперь. Но я говорю вам, что этому не бывать; как бы то ни было, я могу сказать нечто вашему королю в ответ на его послание. Передайте ему, что так говорит старый мудрый Молимо из Бамбатсе!

Я вижу его преследуемого, подобно раненой гиене, по рекам, в лесной чаще и в горах. Я вижу его умирающим в страданиях и нищете; но могилы его я не вижу, ибо ни один человек не знает, где она. Я вижу, как белые отнимают его землю и его добро; да, белым людям, а не его наследнику будет его народ оказывать почести. От всего его величия и его мощи останется только одно: проклятие, тяготеющее над именем его из рода в род. И еще я вижу мир и спокойствие в моей стране, среди моих детей.