Книга Смертельный танец - Лорел Гамильтон

37

Ричард повернулся ко мне, одетый лишь в сапоги и кожаные штаны. Маркус попросил, чтобы они не раздевались догола – пощадили достоинство старика. Чушь собачья. Что-то повисло в воздухе, что мне не нравилось, и Маркус будто чуял приближение этого и был готов.

Маркус как признанный Ульфрик имеет право выбрать, в каком облике мы сражаемся, – сказал Ричард.

И что он выбрал?

Ричард поднес руку к моему лицу.

Возьми меня за руку.

Слишком был серьезен его тон для такой маловажной просьбы. Я слегка коснулась тыльной стороны ладони.

Сожми ее, Анита.

Я охватила пальцами его ладонь. И не успела я поглядеть ему в лицо или задать вопрос, как уже поняла. Энергия поднималась по его руке, как масло по фитилю лампы. Кожа его потекла у меня под руками, кости стали удлиняться. Он почти рассеивался, как я раньше, только не сущность его рвалась наружу, а тело.

Он поднял вторую руку, и я взяла ее. Сомкнула на ней пальцы и ощутила, как двигаются его кости, увидела, как появляются когти из перетекающей, как глина, плоти. Из его меняющихся рук сила текла в мои пальцы, переливаясь, как холодный огонь.

Он остановился, когда его руки еще остались человеческими, но с когтями, которые могли бы разорвать меня пополам. Сила не оборвалась резко, не так, как если бы повернули выключатель. Скорее закрыли кран, и вода потекла тонкой струйкой, каплями, и прекратилась.

Я стояла на коленях, не помня, как очутилась в таком положении. Ричард стоял на коленях передо мной, и его руки все еще были схвачены моими. Заговорить я смогла лишь со второй попытки.

Как это ты смог так остановиться?

Он осторожно отнял свою измененную руку. Когда когти скользнули по моей коже, я вздрогнула.

Контроль над изменением – вот что отличает овец от волков.

Я не сразу поняла, что он шутит. А он наклонился ко мне и шепнул:

Если я потеряю инициативу в бою или начну уступать, я перекинусь полностью. И вот что: подойди и дотронься до меня, если я попрошу.

Зачем?

Теплое дыхание Ричарда грело мне щеку, его руки обняли меня, заключили в круг его тела, когти играли с завязками моего платья.

Чтобы ты ощутила прилив силы. Чтобы ты поняла, как оно может быть между нами. – Его руки сжали меня крепче. – Если я буду проигрывать бой, ты сможешь оседлать силу и увести моих волков. Та сторона будет убивать всех, кого сочтет нелояльными.

Я отодвинулась, чтобы видеть его лицо.

И как же я воспользуюсь для этого силой?

Сама поймешь. – Он очень нежно поцеловал меня в лоб. – Спаси их, Анита. Обещай мне.

Обещаю.

Он встал. Мои руки не отпускали его тело. Я огладила его, взяла за руку, и пальцы скользнули по длинному кривому когтю. Он был на ощупь такой же твердый, длинный и невероятный, каким казался. Тело его шевелилось у меня под руками, и я глядела в мужественное лицо Ричарда и на эти чудовищные руки, и меня бросало в дрожь. Но я держалась. Я не хотела его отпускать.

Осторожней с когтями, Анита. Я уже не в образе человека.

Он имел в виду, что одна царапина может покрыть меня мехом. Может, этого и не будет – трудно сказать. Но этого было достаточно, чтобы я его отпустила. Как бы ни был приятен на ощупь Ричард, я не была готова отбросить свою человеческую сущность.

Ричард глядел на меня, и в его глазах виделось слово для не сказанного и не сделанного. Я открыла рот – и закрыла, ничего не сказав.

Ты любую часть тела так же хорошо контролируешь?

Он улыбнулся:

Да.

Мне было так страшно, что я не могла говорить. Только что я сказала свою последнюю шутку, и единственное, что оставалось, – правда. Я встала, держась за его ноги для опоры, и поцеловала тыльную сторону его ладони. Кожа была такой же мягкой, сохраняла запах и вкус Ричарда, но кости в руке ощущались как совсем чужие.

Не погибни.

Он улыбнулся, и грусть в его глазах была бездонной, Даже если он победит в этом бою, победа обойдется ему дорого. Убийство – вот что это будет для него. Как бы оправданно оно ни было. Высокие моральные качества – это благородно, но это ведет к гибели.

Райна поцеловала Маркуса на прощание, прижавшись к нему так крепко, будто хотела пройти его насквозь, раздвинуть, как штору, и войти внутрь.

И оттолкнула его с густым горловым смехом. Такой смех, на который поворачиваются головы в барах. Радостный и чуть порочный звук. Когда Райна посмотрела на меня с той стороны поляны, смех еще мерцал искорками в ее глазах, у нее на лице. Одного взгляда было достаточно. Она убила бы меня, если бы могла.

Поскольку у меня к ней были примерно такие же чувства, я кивнула ей и сделала приветственный жест рукой. Посмотрим, кто из нас не увидит утра. Может быть, и я, но Райна обязательно окажется в списке погибших. Это я могла почти обещать.

Маркус воздел над головой когтистую руку и медленно описал ею круг.

Два самца-альфа бьются здесь для вас сегодня. Один из нас выйдет из этого круга живым. Один из нас накормит вас этой ночью. Пейте нашу кровь, ешьте нашу плоть. Мы – стая. Мы – ликои. Мы – одно.

Джейсон задрал голову и завыл – совсем рядом со мной, я даже вздрогнула. Мохнатые глотки подхватили вой, человеческие гортани присоединились к хору. Только я стояла посреди стаи, не включив в этот хор свой голос. Когда последние раскаты эха затихли в лесистых холмах, Маркус сказал:

Смерть между нами, Ричард.

Я предлагал тебе жизнь. Ты выбрал смерть.

Маркус улыбнулся:

Я знаю, что я выбрал.

И он бросился прямо на Ричарда – без финтов, без разминки, просто мелькнул в воздухе. Ричард покатился по земле, вскочил на ноги. Три тоненькие царапины на животе стали наполняться кровью. Маркус не дал ему перевести дух, с кошмарной скоростью покрыв разделяющее их расстояние. Я не могла уследить. Мне случалось видеть движения ликантропов, и я считала их быстрыми, но это я еще Маркуса тогда не видала.

Он полосовал Ричарда, заставляя его отступать к краю поляны, где стояла Райна. Ричард не был ранен, но бешеные атаки вынуждали его пятиться, не давали атаковать самому. У меня созрел вопрос. Я посмотрела на Джейсона, и он поднял ко мне светлые волчьи глаза.

Если Маркусу кто-нибудь поможет, это будет нечестно? – спросила я, чувствуя себя глупо, что обращаюсь к животному, но я знала, что взгляд этих глаз не животный. Человеческий или нет – не знаю, но не животный.

Волк кивнул головой. Неуклюже.

Райна уже почти могла дотянуться до спины Ричарда. Рядом с ней встал Джемиль, черный вервольф, а Себастьян уже стоял с другой стороны. Хреново.