Книга Крымская кампания 1854-1856 гг. Восточной войны 1853-1856 гг. Часть 3. Противостояние - Сергей Ченнык
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как пишет Кеннеди, все уже попрощались с кораблем и жизнью, если бы не произошло чудо. Командир «Линкса» лейтенант Л юс увидел, что его старый друг Рендольф в беде. Люс, просто осматривая строй, заметил отсутствие корабля Рендольфа и бросился назад. Ему стало ясно, кого громят русские пушки: «Родней» продолжал бой в одиночку.
Не взирая на опасность, Люс подвел «Линке» к «Роднею», принял буксирный трос и стащил с мели. После чего, стараясь держать максимальную скорость, вывел корабли из под выстрелов и к 19.30 с трудом дотащил искалеченный фрегат в Балаклаву.
Когда «Родней» осмотрели, то ужаснулись. В некоторых местах пробоины были столь большими, что казалось, что это одна, но большая. Рангоут уничтожен. По мнению Кеннеди, корабль уцелел только благодаря тому, что русские артиллеристы держали слишком высокий прицел, и большинство попаданий пришлось именно в рангоут и верхнюю палубу.
Потери в экипаже были на удивление незначительными, принимая во внимание ситуацию в которую попал «Родней». За свой подвиг командир «Линкса» лейтенант Джон Проктор Люс был отмечен в приказе.
Уже после войны Лайонсу пришлось объясняться перед обществом, как ему удалось бросить на поле сражения один из кораблей своего отряда. Лайонс долго описывал свои маневры, оправдываясь тем, что поручил лидирование в отряде «Санспарейлю», что дважды давал сигнал на отход и в сумерках уже не видел, кто и где, надеясь, что командиры сами выведут корабли из боя. Объяснение у него получилось путанным и, вероятно, если бы на «Роднее» потери были большими, чем они оказались, последовало разбирательство не менее шумное, как после атаки Легкой бригады.
В первой части боя корабль успешно вел огонь в тыл Константиновской батарее, куда благополучно прокрался не замеченный увлеченными «разборками» с «Аретузой» и «Альбионом» русскими артиллеристами. Во многом облегчало дело прекрасная работа его буксировщика — 8-пушечного парохода «Нигер», которым командовал коммандер Леопольд Хейт, и которому тоже досталось: на борту были убитый и несколько раненых.
Но все изменилось когда из боя по очереди вышли тяжело поврежденные «Аретуза» и «Альбион». Теперь на батареях Волохова и Карташевского не сильно задумывались над тем, кого крушить следующим. Вскоре в борт «Лондона» врезались два снаряда, выпущенные с этих батарей. За три часа боя экипажу кептена Эдена трижды пришлось тушить возникавшие после попаданий русских снарядов пожары. Корабль терял управление и с трудом держал свое место, но мужественно продержался до конца боя.
Английский пароход «Самсон».
Кептен Рассел старался не приближаться к береговым батареям и, хотя корабль вел активный огонь по береговым батареям, ему повезло больше других. В него было лишь несколько попаданий, причинивших незначительные повреждения.
Рассел не стремился лезть без причины под огонь русской артиллерии. В отличие от многих других участников боя, ему уже удалось видеть, что могут сделать русские артиллеристы с неприятельским флотом. В январе 1854 г. «Венджинс» стал первым английским кораблем, посетившим Синоп и увидевшим флот Османской империи, вернее то, что от него осталось. Судя по рисунку лейтенанта Тирона, осталось от него мало.
Чтобы не доставлять русским радости, Рассел добросовестно со своей позиции «выгрузил» по Константиновской батарее отведенный боезапас и гордо покинул поле сражения.
Самый слабый корабль флагманского отряда кептен Тобиас Джонс вел в замыкании линии. Роль его была незначительной, и в первое время все было спокойно. Первые русские снаряды фрегат не беспокоили, и он шел малым ходом, держась за кормой «Санспарейла». Но вскоре эта близость сыграла для него роковую роль: единственное орудие, обстреливавшее с батареи Карташевского линейный корабль, начало доставать попаданиями «Самсон». Металл, предназначенный «Санспарейлю» стал ломать борта относительно небольшого фрегата. О том, что творилось на его борту, можно узнать из письма неизвестного корабельного гардемарина по имени Гони, написанного своей “darling mother[29]” утром следующего дня. Молодой человек пишет, что до этого дня его корабль уже несколько раз был перед русскими батареями, а также участвовал в сражении на Альме и не имел серьезных проблем. Но, как гардемарин Тони мудро заметил, удача не бывает вечной. В день боя с береговыми батареями Севастопольской крепости эта ветреная дама им явно изменила.
Сначала все шло, как и должно было идти. Эмоции юноши ничуть не отличаются от эмоций других участников событий: суета, шум, команды, движение, предбоевое волнение. В условленном месте пароходы взяли парусники на буксир.
Вскоре после первых выстрелов, поднялся такой грохот, который до этого никому не приходилось слышать ни разу в жизни. Тони отчетливо видел, что по его кораблю ведет огонь батарея из «квадратного форта». Трудно сказать, что он имеет под этим. Если башню Волохова, то она была значительно левее корабля, если батарею Карташевского, которая как раз и была против них, но ее профиль трудно назвать квадратным. Скорее всего, гардемарин уже после сражения пытался сориентироваться по схеме и допустил ошибку. Гораздо интереснее читать его описание происходившего на борту под огнем русской артиллерии. А там было действительно жарко и совсем не до шуток.
Первый снаряд попал в кубрик, где хранилось оружие экипажа, «…в буквальном смысле снося все, ломая перегородки…».
Затем последовало попадание в верхнюю палубу, убившее одного и ранившее двух человек. Удивительно, но Тони не преувеличивает опасность и на удивление точен: его цифры совпадают с официально заявленными.
С разрушениями, но в целом благополучно, «Самсон» по сигналу флагмана вышел из боя.
Будучи всего лишь фрегатом, «Терибль» единственный из кораблей своего класса, получивший право атаковать Севастополь наравне с линейными кораблями, имевшими в разы большее вооружение. Это было небезосновательно — использовать лучший в своем классе корабль в качестве буксировщика, слишком дорогое удовольствие. Паровая машина мощностью 800 л.с. обеспечивала ему скорость до 13 узлов. В августе 1853 г. «Терибль» на выставке в Дублине дал ход 12,8 узла, что всего на 1–2 узла было меньше хода яхты королевы Виктории. Из 21 орудия 7 были 68-фунтовыми пушками, самыми мощными в корабельной артиллерии того времени, которые дополняли 9 не менее сильных 8-дм. пушек. 300 человек команды были лучшими из лучших моряков Королевского военно-морского флота. Когда мичман Сеймур, будущий адмирал, в 1853 г. вступил на его палубу, его переполняло чувство гордости — еще бы, начать службу на таком боевом корабле! Командовал фрегатом кептен Д.Д. Мак Клеверти, «один из самых хладнокровных и мужественных, из носивших когда-то британский военно-морской мундир».
