Книга Белая ночь - Джим Батчер

— Гарри! — заорал Рамирес.

Я повернул голову и увидел Мадригала, несущегося к нам со своей пикой в руке. Рамирес метнул в него порцию своего зеленого света, но та разбилась о невидимый барьер в футе от его тела. Письмена на черных лентах, повязанных у Мадригала на запястьях, вспыхнули золотистым сиянием. Что ж, все ясно. Рамирес выпалил еще раз — снова впустую.

— У него оберег, — крикнул Рамирес.

— Назад! — рявкнул я: с другой стороны на нас набегал уже Витто. На бегу он успел перезарядить свой пистолет, выкинув пустую обойму и сунув в него новую. Я поднял руку с браслетом-оберегом, изготовил его — и помедлил долю секунды, чтобы точно угадать со временем.

Рука Витто вскинулась вверх, и он открыл огонь.

Я выставил защитное поле в самое последнее мгновение — плоскостью, перпендикулярной полу. Рамирес успел нырнуть за него, укрываясь от выстрелов. Двадцать или тридцать пуль, выбив из невидимого барьера снопы искр, отрикошетили более-менее в нужном мне направлении — в сторону Мадригала Рейта и его магической обороны.

Хитроумные ленты на его запястьях, похоже, все-таки не предназначались для защиты от физических тел: одна из пуль с противным чмоканьем прошила ему бедро, выбросив в воздух облачко бледно-розовой крови. Он взвизгнул и пошатнулся, с трудом удержавшись на ногах.

— Опускай! — крикнул мне Рамирес. Рука его метнулась к пистолету, и он выхватил его прежде, чем Мадригал успел опомниться.

Я чуть сдвинул щит, открыв Рамиресу окно для стрельбы, сделал пару шагов в сторону, уводя за собой Витто, а потом превратил поверхность щита из прозрачной в зеркальную.

Пистолет Рамиреса загрохотал у меня над ухом — не беспорядочным визгом стрельбы наугад, но одиночными, выверенными выстрелами.

Витто отреагировал на стрельбу и внезапно возникшую перед ним зеркальную стену размером десять на восемь футов вспышкой бешеной ярости. Он швырнул разряженный пистолет в непонятно откуда взявшуюся и набегающую на него фигуру прежде, чем до него дошло, что это лишь его собственное отражение. Тяжелый пистолет ударился о щит с такой силой, что металл не выдержал, и он разлетелся на куски.

Витто сбавил скорость и вытаращил глаза. Я не могу винить его в этом. Я бы и сам сдурел, если бы мой соперник внезапно превратил открытое пространство в стену хореографической студии.

И тут он снова ринулся вперед и сделал нечто такое, чего я не ожидал. Он оттолкнулся от пола и, взмыв в воздух футов на десять или двенадцать, перемахнул через верхнюю кромку моего щита, а когда приземлился, в обеих руках у него блестело по ножу. Я успел еще выбросить вперед правую руку в отчаянной попытке отбить нож. Лезвие его плашмя ударило меня по руке выше запястья, где ее защищал рукав ветровки — и это хорошо. Гораздо хуже то, что рукоять ножа с силой врезала мне по запястью, и рука мгновенно онемела. Второй нож со свистом разрезал воздух у меня над ухом, промахнувшись на какой-то дюйм.

— Madre de Dios! — выдохнул Карлос.

Жезл выпал из моих онемевших пальцев.

Я выругался и отпрянул в сторону: Витто приземлился, и шпага его, вылетев из ножен, метнулась параллельно земле, целясь мне в горло. Черт. Мое тактическое мышление ограничено двумя измерениями… возможно, это его вели в заблуждение особенности спортплощадки, на которой мы сражались. Второй нож, как выяснилось, не попал в меня не потому, что Витто промахнулся — рукоять его торчала теперь из правой икры Рамиреса.

Пальцы мои почти не двигались, что не давало мне возможности использовать энергию перстней. Я убрал щит — в рукопашном бою он только сковывал мои движения. При малейшей возможности я, конечно, выставил бы его снова между мной и Витто, только тот, похоже, не собирался давать мне такой возможности. Он сделал молниеносный выпад, целясь мне в живот, и мне пришлось отскочить на пару шагов назад, чтобы успеть парировать его зажатым в левой руке посохом.

Шансов одолеть Витто в фехтовании у меня не было. Даже если классом он не превосходил меня, наивно рассчитывать на победу, когда ты вооружен деревянным посохом, а твой соперник — шпагой. Стоило бы мне попытаться, и мне пришлось бы пятиться от него кругами, пока я не оступился бы, а он отсек бы мне несколько пальцев и прикончил. Ну, или он выманил бы меня куда-нибудь подальше от Рамиреса на время, достаточное, чтобы расправиться с нами по одиночке. Разить его магией я не мог — он приплясывал спиной к толпе вампиров и прикрывавших их своими телами невольников. С учетом стремительности его движений, любой мой пущенный в него заряд мог промахнуться и убить всех, оказавшихся на его пути.

И оторвать взгляда от Витто я тоже не мог ни на секунду; мне оставалось только надеяться на то, что Рамирес держится в поединке с Мадригалом. Мне позарез нужны были время и пространство для маневра. Я накачал в посох воли, Адского Огня и выкрикнул: — Forzare!

Энергия выплеснулась из посоха широкой волной. Она сбила Витто с ног и швырнула назад, на коренастого невольника с аккуратно подстриженной треугольной бородкой. Почти сразу за этим волна догнала самого невольника, а также тех, кто находился по обе стороны от него. Они полетели на второй ряд коленопреклоненных невольников, и уже все вместе они обрушились на стоявшую за ними у стены толпу вампиров, вызвав хор удивленных и возмущенных возгласов.

Ко времени, когда волна докатилась до невольников, энергия ее заметно ослабла. Я умею отвешивать плюхи и посильнее этой. Впрочем, Витто хватило и этого, и он — кстати, нога его продолжала еще гореть — запутался в куче-мале из невольников и придворных.

— Добро пожаловать, леди и джентльмены, — объявил я, — в боулинг для вампиров!

К некоторому моему смущению со стороны собравшихся Рейтов послышались смех и одобрительные хлопки. Я снова прикрылся щитом — на этот раз переливавшейся серебристо-голубыми сполохами полусферой — и оглянулся посмотреть, как там Рамирес.

Я сделал это очень вовремя: Мадригал, истекавший кровью из нескольких огнестрельных ран, тем не менее наседал на Рамиреса, высоко подняв в воздух свою пику. Рамирес припал на колено: похоже, раненая нога не выдерживала его веса. На моих глазах он отшвырнул в сторону разряженный пистолет и изготовил новый заряд разрушительного изумрудного огня.

Мадригал издевательски рассмеялся, и я увидел в его глазах холодный, металлический блеск демонического Голода. Его ленты-обереги снова заискрились золотом, и он ринулся вперед.

— Рамирес! — заорал я.

Мадригал замахнулся пикой.

Рамирес метнул заряд энергии в последней, отчаянной попытке — и тот, промахнувшись мимо Мадригала, ударил в каменный пол у его ног.

Кусок камня размером со здоровую ванну вспыхнул на мгновение зеленым сиянием, а потом рассыпался в пыль, столь тонкую, что разглядеть отдельные пылинки невооруженным глазом не смог бы даже я.

Подобно тому, как мое боевое обучение не принимало в расчет прыжки в стиле кун-фу, только высотой в дюжину футов, полагаю, Мадригал тоже не слишком готовился к ситуации, когда твердый пол под его ногами внезапно превращается в озеро почти лишенной сцепления пыли. Он пронзительно взвизгнул и, беспорядочно размахивая руками и ногами плюхнулся в яму. Я видел, как вращаются шестеренки у него в голове, пытаясь понять, что случилось, и как, черт возьми, ему оттуда выбраться.