Книга Дело всей жизни. Неопубликованное - Александр Василевский

В ходе разговора мы обменялись мнениями и об обстановке в целом, которая складывалась для нас к тому времени в результате зимних событий на юге советско-германского фронта благоприятно, и позволила приступить к освобождению Донбасса и Украинской ССР. Речь шла о том, как целесообразнее использовать в дальнейшем армии Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов. Условились, что, развивая успех на Верхнем Дону, мы в то же время будем готовить Воронежский фронт к освобождению им Харьковского промышленного района. Оценка Советским Верховным Главнокомандованием стратегической обстановки на южном крыле советско-германского фронта хорошо видна из следующей директивы Ставки, направленной в те дни в адрес командующего Южным фронтом А. И. Еременко:

«Сопротивление противника в результате успешных действий наших войск на Воронежском, правом крыле Юго-Западного, Донском и Северо-Кавказском фронтах сломлено. Оборона противника прорвана на широком фронте. Отсутствие глубоких резервов вынуждает врага вводить подходящие соединения разрозненно и с ходу. Образовалось много пустых мест и участков, которые прикрываются отдельными небольшими отрядами. Правое крыло Юго-Западного фронта нависло над Донбассом, а захват Батайска приведет к изоляции закавказской группировки противника. Наступила благоприятная обстановка для окружения и уничтожения по частям донбасской, закавказской и черноморской группировок противника»[45].

Ставка вновь, в который уже раз, подталкивала командование Южного фронта к более решительным действиям, а управление тремя танковыми и механизированными корпусами во фронте передала непосредственно командарму Р. Я. Малиновскому, со 2 февраля возглавившему этот фронт.

Обсуждая обстановку на юге и учитывая, что полный разгром группировки Паулюса является делом ближайших дней, Ставка Верховного Главнокомандования думала о дальнейшем использовании освобождающихся под Сталинградом войск Донского фронта. В конце января и начале февраля, после многократных переговоров Верховного Главнокомандующего с руководящими лицами в центре и на фронтах, созрело еще одно решение: помимо операций на юге, провести ряд крупных наступательных операций, связанных единым стратегическим замыслом и планом, с целью разгрома основных сил немецкой группы армий «Центр». Замыслом предусматривалось, прежде всего, Брянским и левым крылом Западного фронта разгромить 2-ю немецкую танковую армию в районе Орла, а затем, перебросив сюда войска бывшего Донского фронта и переименовав его в Центральный, ударом через Брянск на Смоленск развить наступление, и выходом в тыл ржевско-вяземской группировке врага, во взаимодействии с войсками Калининского и Западного фронтов, решить намеченную задачу. Был разработан конкретный план, а в первых числах февраля Ставка дала соответствующим фронтам директивы.

28 января, после решительного штурма, наши войска овладели железнодорожным узлом и городом Касторное, отрезав пути отхода немецко-фашистской группировке, находившейся восточнее. К моменту выхода в район Касторного оперативная обстановка для нас складывалась довольно благоприятно, так как в обороне врага на участке от железной дороги Касторное – Курск до Купянска образовалась примерно 300-километровая брешь, слабо прикрытая войсками. Правда, нам было известно, что враг в спешном порядке перебрасывает сюда значительные силы. В частности, из Западной Европы в район Харькова прибывал 2-й танковый корпус СС (танковые дивизии «Рейх», «Адольф Гитлер» и «Мертвая голова»). Передовые части корпуса были уже зафиксированы на реке Оскол. Это обстоятельство, безусловно, обязывало нас спешить с развитием наступления на Курск и Харьков. Но из-за невероятно тяжелых зимних условий завершение Воронежско-Касторненской операции несколько затянулось. Преследуя и уничтожая остатки вражеской группы «Зиберт», советские войска за 15 дней наступления продвинулись с боями на 130 км. В ходе операции были разгромлены основные силы 2-й немецкой армии, 3-й армейский корпус 2-й венгерской армии.

2 февраля Воронежский фронт приступил к проведению Харьковской наступательной операции в условиях, когда войска его правого крыла еще продолжали вести бои, уничтожая остатки фашистской группировки в междуречье верховьев Сейма, Псела и Оскола, пытавшейся через Обоянь уйти на запад, к городу Сумы. При подготовке и проведении этой операции я уделил основное внимание оказанию помощи руководству и войскам на харьковском направлении, а А. И. Антонов на курском направлении, особенно 60-й армии, которая должна была нанести главный удар с востока на Курск, через Щигры. Общими усилиями, несмотря на исключительные трудности, нам удалось добиться того, что с первых же дней операции в ней приняли участие все основные намечавшиеся силы. Гитлеровцы не имели на курском и харьковском направлениях такого количества войск, чтобы оказать нам серьезное сопротивление, и принимали меры, прежде всего, к тому, чтобы прочно прикрыть пути подхода к Харькову и Белгороду с востока, от Валуек; направление же с севера, со стороны Старого Оскола и далее на Белгород и Сумы, было обеспечено ими слабее. По замыслу советского командования, который лег в основу операции, группировка войск в составе 3-й танковой армии П. С. Рыбалко, усиленной 6-м гвардейским кавкорпусом, от Валуек наносила удар на Великий Бурлук, Печенеги, Чугуев, Мерефу, обходя Харьков с юга и юго-запада. Городом танковые соединения должны были овладеть с ходу. Другая группировка в составе усиленной 40-й армии К. С. Москаленко от Старого Оскола наносила удар через Корочу, Белгород и Золочев, то есть, обходя Харьков с севера и северо-запада.

Эти два удара, охватив все войска врага, находившиеся у Харькова и к западу от него, способствовали бы возникновению кольца, и тогда внутренний фронт окружения замкнулся бы в районе Богодухова и Люботина. Группировку из войск 69-й армии, созданную на базе 18-го отдельного стрелкового корпуса, под командованием М. И. Казакова (в штабе фронта его заменил генерал-майор А. П. Пилипенко) намечалось развернуть между 40-й и 3-й танковой армиями. Ее цель – наступать прямо на Харьков через Волчанск с северо-востока и при подходе к городу помочь 3-й танковой армии овладеть им. Основной удар на Курск наносила по плану 60-я армия И. Д. Черняховского. Между 60-й и 40-й армиями в направлении на Обоянь действовала 38-я армия Н. Е. Чибисова, а севернее 60-й, в общем направлении на Фатеж и далее на Дмитриев – Льговский, находилась в тесном взаимодействии с войсками Воронежского фронта 13-я армия (Брянский фронт) [135 Ошибочная ссылка на примечание – Xitsa] Н. П. Пухова.

Харьковская операция началась 2 февраля действиями 3-й танковой и 69-й армий. В этот же день перешла в наступление и 6-я армия Ф. М. Харитонова (Юго-Западный фронт), имевшая задачу ударом на Купянск, Балаклею, Змиев обеспечить левое крыло Воронежского фронта. 40-я и 60-я армии включились в операцию 3 февраля. Наступление развертывалось успешно. 7 февраля 40-я армия Москаленко овладела Корочей, а 9 февраля освободила Белгород. Успешно развивались действия и у Рыбалко. 5 февраля его войска достигли рубежа реки Северский Донец и приступили к ее форсированию, а 13 февраля уже вели напряженные бои на южных подступах к Харькову. 60-я армия Черняховского 8 февраля овладела Курском, а 7 февраля 13-я армия взяла Фатеж. Утром 10 февраля мы встретились в освобожденном от врага Курске с И. Д. Черняховским и А. И. Антоновым. Они подробно рассказали о жестоких боях, которые шли 7–8 февраля на подступах к городу и в самом городе. В тот момент 60-я армия сражалась километрах в 20 западнее Курска, стремясь пробиться ко Льгову. 12 февраля я обратился к Верховному Главнокомандующему с ходатайством: за отличное выполнение заданий Ставки, и за активную и успешную помощь в организации управления, и боев в период операций Воронежского и Брянского фронтов, наградить начальника Оперативного управления и заместителя начальника Генерального штаба генерал-лейтенанта А. И. Антонова орденом Суворова I степени.