Книга Открой свое сердце - Марина Преображенская

Алинка дождалась, пока в душе ее улеглась буря, и мощным аккордом обронила всю свою боль на клавиши. Первый аккорд разорвал тишину и улетел ввысь. Все замерли, повернув головы в ее сторону. Прекратились шум, шепот, шорох, смех и разговоры.

Алинка бросила внимательный взгляд за окно. Витька на мгновение замер. Старик тоже замер и посмотрел на открытую стеклянную дверь бара. Рука его находилась все еще в кармане. У Алинки чуть не выскочило сердце. Повернувшись к роялю, она закрыла глаза. «Только бы он понял, чего ей хочется больше всего. Лишь бы прекратил разговор, прервал беседу на полуслове, забыл о существовании этого ненормального старика. Он должен сейчас же, сию секунду отойти от него. Куда угодно. Только бы не дождаться того момента, когда тот вынет пистолет из кармана, направит ствол ему в грудь и нажмет курок».

Глубоко вздохнув, Алинка снова подняла над клавишами руки и опустила их. В голове проносились обрывки музыкальных фраз, Алинка старалась собрать их вместе. Но мысли путались и мешали ей отдаться, как некогда, сильной и властной воле — божественной музыке человеческих чувств.

Наконец ей удалось отрешиться от опасности, подстерегающей Виктора. Она услышала голос мамы: «Сыграй, доченька… Что-нибудь свое…» Тугая волна ударила ей в грудь, перехватила дыхание и выбила из глаз горькие горячие слезы. Алинка опьянела от прикосновения давно забытого голоса.

Бар словно растворился в мощном потоке звуков. То мягкими волнами, возносящимися под небеса души слушателей, то бурным вихрем, безумным смерчем, то зыбким бризом качалась, ликовала, стонала и безумствовала стихия звуков под Алинкиными пальцами. Она играла и не видела ничего. Ни оцепенения присутствующих в баре, ни гаммы самых невообразимых чувств на Витькином лице, ни тремора стариковских рук, позабывших о холодном металле рукоятки. Она играла и плакала, готовая выплакать всю себя. Вылить всю свою любовь и боль на клавиши и раствориться в воздухе, улететь, подобно звукам, исходившим из сокровенных глубин ее души, к дальним звездам и никогда больше не возвратиться на эту землю.

Вилли медленно приходил в себя. Он все еще тяжело и хрипло дышал, но сознание его работало четко. Старик тоже опомнился от минутного замешательства. Он заметил, что Виктор, которого он так и не перестал воспринимать как собственного сына, предавшего его много лет назад, бросился в сторону бара.

Старик поднял пистолет и направил его в Витькину спину. Ему не хотелось стрелять в спину. Он не привык стрелять в спину. Это непорядочно, это низко и подло, но он знал, что если сейчас даст ему уйти, то больше никогда не сможет выполнить своего плана. Столько лет, потраченных впустую! «Нет, сынок, не уйдешь!» — прохрипел старик и мутным глазом прицелился. Руки дрожали. Старик досадливо подумал о старости и слабости своей, но «стерлинга» не опустил. Еще секунда, и…

Алинка вздрогнула. Она не смела открыть глаз. Слезы все еще катились из-под ее век, и она бессильно уронила голову на согнутую в локте правую руку. Тишина зала оглушала ее, не давала возможности утаить рыдания и спрятать свою разрывающуюся душу. Звук пистолетного выстрела пронзил ее сердце и прекратил доступ воздуха к легким. Словно это ее сразила смертельная пуля. Алинка стала задыхаться от навалившегося острого удушья. «Не спасла, — думала она. — Не спасла! Он не понял меня, не ушел от старика, не вспомнил той глупенькой, длинноногой и большеглазой дурнушки, умирающей от тайной любви к нему и терзающей его душу своей музыкой…»

— Здравствуй, — глубокий голос Виктора, точно молния, проник в ее сознание. Она собрала все свои силы и медленно повернулась. — Здравствуй, — повторил он и его темные брови приподнялись в радостном ликовании. Алинка распахнула полные слез и удивления глаза. Слезы застыли в них прозрачными бриллиантовыми капельками. Она пришла в себя и встала навстречу протянутым к ней рукам. И вдруг ей сделалось так мучительно больно и так сладко и счастливо одновременно, что голос ее сорвался и задрожал:

— Здравствуй, — шепотом произнесла Алинка и сделала движение, как будто хотела укрыться его теплом от посторонних взглядов. — Я… — Он прикрыл ее рот рукой, а затем приник к ее губам сильным и нежным поцелуем. Наконец-то он с ней! Какое это счастье! Она думала, что у нее недостанет сил дождаться этого момента.

— Я люблю тебя, — произнес он, глубоко вздохнув и переводя бесконечно взволнованное неровное дыхание. Глаза его смотрели в ее глаза и читали в них то, что только что сорвалось с его губ. — Я люблю тебя, — говорил он, и, точно эхо, вторила ему Алина.

— Я люблю тебя… Боже мой, я думала, что никогда не услышу этих слов от тебя. Повтори… Пожалуйста, повтори. — Алинка не сводила с него умоляющего взора, но он молчал, не в силах что-либо говорить от сжимавших горло спазмов, и только глаза его лучились тихим счастливым светом. Потом он с силой прижал ее к своей груди, руками обхватил тонкие плечики и покрыл поцелуями мокрое от слез лицо.

— Никому тебя не отдам, никому… Я так долго тебя ждал, так долго… Я каждый день сидел здесь и смотрел в окно… Я видел тебя в снах, слышал твой голос и музыку… Я знал… Знал, что мы обязательно будем вместе! — Он неожиданно отстранился от изнемогшей и ослабевшей Алинки и трепетно заглянул в ее глаза. — Ты ведь не бросишь меня, правда? — Он оглянулся на стоящего в дверях бара Вилли с некоторой опаской и волнением. Алинка замотала головой. Взгляд Вилли был открытым и насмешливым. Он уже сдал полиции старика, разъяснил оказавшемуся поблизости стражу, в чем, собственно, дело, и с чувством выполненного долга собирался уйти. Но он не мог покинуть Алину, не попрощавшись, и теперь стоял и наблюдал, как Виктор беспомощно смотрит в его сторону.

— Я думаю, вам следовало бы поблагодарить меня. — Вилли улыбнулся и подошел к ним.

— Спасибо, Вилли! — ощущение бесконечного человеческого счастья переполняло Алинку. Глаза ее лучились множеством меняющихся чувств. Она теснее прижималась к Виктору и ничего не могла поделать с собой.

— Ха! Спасибо — это самое малое, чего я ожидал от вас, — он протянул им карточку с адресом и телефоном, — сюда вы можете послать открытку с приглашением на свадьбу. Или сообщить устно, я, честное слово, не обижусь, — Вилли рассмеялся грудным смехом.

Тихий стон вырвался из горла Алины. Она замерла в тесных Витькиных объятиях и посмотрела ему в лицо. У нее закружилась голова от напряженного ожидания, что же ответит ее любимый.

Он замешкался. Необыкновенная нежность переполняла его душу. Ее глаза заблестели, пальцы крепче сжали его плечи, а сердце заколотилось гулко и отчаянно. «Что же он молчит?»

— Ты… согласна? — спросил он Алинку глуховатым и дрожащим от волнения голосом. «Господи, и он еще спрашивает, согласна ли я. Да! Да! Да!!» — подумала Алинка, но ничего не произнесла вслух. Она чувствовала, что теряет контроль над собой, и слезы счастья вот-вот снова хлынут из ее глаз. Она едва качнула головой, а Витька обвил ее тело руками и, как ребенок, уткнулся носом в сладко пахнущие шелковистые густые Алинкины волосы.

— Считайте, что вы уже получили приглашение. И вы! — крикнул он Тони и его помощникам. — И вы, и вы, и вы! — Он смотрел в лица смеющихся людей и не знал, куда девать плещущее через край восторженное ликование души. Алинка взглянула на него и невольно рассмеялась.