Книга Голос призрака - Виктория Холт

— Чистые и непорочные. Покажи мне их, и я найду грехи, в которых они повинны. Вероятно, они грешат фарисейством, гордятся своей добродетелью, осуждая других. Так вот, я бы сказал, что это грех гораздо больший, чем небольшой приятный флирт, который принес огромное удовольствие двум заслужившим его людям.

Я смотрела в окно. Из лодки высаживалась группа мужчин. У них было чучело, и я сразу догадалась, кого оно изображает. На нем была куртка фермера, на голове — корона, а изо рта торчала соломина. Сделано оно было очень хорошо.

— Это король! — воскликнула я. Джонатан, сидевший спиной к окну, возразил:

— Что? Где? Плывет по реке? Несомненно, это не он.

— Это чучело, очень похожее на короля, — объяснила я. — И они собираются его сжечь.

— Это безобразие.

Джонатан встал, но прежде, чем он успел дойти до окна, я воскликнула:

— Смотри, Джонатан!

С ними Билли Графтер! Джонатан подошел ко мне. Те люди были уже на берегу, и один из них держал в руках чучело.

— Богом клянусь, — прорычал Джонатан, — теперь-то я его поймаю!

Он выбежал из таверны, я последовала за ним.

В этот момент Билли Графтер увидел его; если мне когда-либо доводилось видеть лицо человека, охваченного паникой, то это был тот самый случай. Графтер повернулся и прыгнул в лодку. Через считанные секунды он уже греб прочь от берега.

Джонатан огляделся. В этом месте у берега стояло несколько лодок. Без колебаний он схватил меня за руку и почти швырнул в одну из них, затем сел рядом.

Я видела, как Билли Графтер гребет изо всех сил. Прилив помогал ему, и он плыл быстро. Мы направлялись за ним.

— Я его арестую, — рычал Джонатан. — На этот раз ему не уйти!

Расстояние между нами оставалось неизменным. По виду Билли Графтера можно было сказать, что он гребет так, как если бы от этого зависела его жизнь, да, вероятно, так оно и было.

Я вцепилась в борт лодки. Мне казалось, что в любой момент мы можем перевернуться. Как только мы стали приближаться, с нами поравнялась еще одна лодка.

— Прочь с дороги! — вопил Джонатан.

— Наглый мужлан! Почему это я должен уступать? Река что, твоя? ответил человек в лодке.

Ты мешаешь мне! — кричал Джонатан.

Я видела, как впереди яростно гребет Билли Графтер. Джонатан приналег на весла. Теперь мы почти поравнялись с ним. И тут человек, который плыл рядом, резко свернул, преграждая нам путь. Джонатан рванулся вперед, и в считанные секунды мы оказались в воде, а Билли Графтер удалялся все дальше.

* * *

Джонатан схватил меня и вытащил на берег. Я никогда не видела его в такой ярости.

— Все в порядке? — спросил он.

Ловя губами воздух и дрожа, я кивнула. У меня было такое ощущение, будто мои легкие полны воды. Мокрое, грязное платье прилипло к телу, я содрогалась от холода. Джонатан выглядел не лучше.

Кто-то привел обратно нашу лодку, и один из лодочников сказал:

— Вам лучше всего вернуться в таверну Борроуса, сэр.

Он поможет вам привести себя в порядок.

— Да… да. Это хороший совет, — ответил Джонатан.

— Садитесь в лодку, сэр, и я отвезу вас обратно. Толпа начала расходиться. Маленькое представление закончилось.

— Я видел, что произошло, — сказал лодочник. — Мне показалось, это было сделано нарочно.

— Вот именно, — сказал Джонатан.

— Есть такие люди, которые любят побезобразничать. Ну что ж, переоденьтесь во что-нибудь сухое, и все будет в порядке.

Мы подошли к таверне. Джимми Борроус вышел навстречу, в ужасе всплескивая руками.

— Мы свалились в воду, — сказал Джонатан. — Вы не поможете нам высушить одежду?

— Разумеется. Заходите, заходите. В зале горит камин. Но сперва одежда. Если вы ее не смените, то умрете от холода.

Он отвел меня в одну из спален, а Джонатана — в другую. Мне был выдан халат, чересчур большой для меня, и комнатные туфли, которые были впору мужчине. Но это не имело значения. Я была рада снять с себя мокрую одежду и растереться грубым полотенцем. Вода в реке пахла не очень-то приятно. Волосы мои свисали бесформенными прядями, но на щеках горел румянец, а глаза были ясными и блестели.

Жена Джимми, Мэг, собрала мою одежду и сказала, что развесит ее возле камина, а я могу пройти в зал, где уже находится джентльмен, и согреться. Джимми подал ему глинтвейн — как раз то, что нужно в таком случае.

Я спустилась в зал. Джонатан уже ждал меня. На нем тоже был халат, похожий на мой, но только слишком маленький для него. При виде меня он рассмеялся, гнев его прошел.

— Ну, кто скажет, что здесь неуютно? Борроус предлагает тебе выпить немного глинтвейна. Он очень хорош, а госпожа принесла немного оладий, которые, по ее словам, подходят как закуска к нему.

Я отхлебнула вина и, почувствовав тепло, тряхнула влажными волосами.

— Я упустил его, Клодина, — сказал он серьезно.

— Да уж…

— Из-за этого человека в лодке… очевидно, тоже заговорщика.

— Я уверена, что это именно так. Нехорошо получилось.

— Все было сделано не так. Мне нужно было сначала подумать и действовать побыстрее.

Тогда он бы не ушел. — Он в упор посмотрел на меня. — Ты знаешь, мне нравится быть с тобой, но сегодня лучше бы тебя со мною не было.

— Почему?

— Потому что ты еще больше впуталась в это дело. Ты знаешь, что произошло. Ты знаешь, что люди… невинные люди… такие, как твои мать, могут пострадать. И сколько еще опасностей подстерегает тех, кто слишком много знает!

— Ты намекаешь на мою осведомленность о том, что Билли Графтер шпион?

Он кивнул.

— Видишь, и я тебя во все это втянул.

— Нет. Я это сделала сама, когда узнала Альберика в кофейне. Ты тут ни при чем.

— Тебе придется быть осторожной, Клодина. Я думаю, они уберут Билли Графтера из Лондона. Теперь они знают, что мы опознали его здесь. Он рискует столкнуться лицом к лицу со мной или моим отцом. Его пошлют в другое место, чтобы он там занимался своим гнусным делом.

— Подстрекательством к мятежу? Джонатан кивнул:

— Тот же самый метод, который был столь успешно использован во Франции, — Это они стреляли в короля?

— Вне всякого сомнения, это был один из их компании. Если бы покушение удалось, это было бы началом. Я беспокоюсь за тебя.

— О, Джонатан, со мной все будет в порядке. Я могу сама позаботиться о себе. Я многого не знаю обо всех этих делах, но, по крайней мере, кое-что мне теперь известно.