Книга Прекрасные создания - Маргарет Штоль

Линк распластался на заднем сиденье.

— Я даю деру, ребята. Увидимся в зале.

Он приоткрыл дверь и, пригнувшись, начал красться среди машин.

— Удачи.

Лена опустила дрожащие руки на колени. Мне было горько видеть ее в таком состоянии.

— Тебе необязательно идти туда. Если хочешь, я сейчас развернусь и отвезу тебя домой.

— Нет, я пойду.

— Зачем добровольно становиться объектом их издевательств? Ты сама сказала, что это просто шоу.

— Я не хочу, чтобы они считали, будто я их испугалась. Пусть знают, что я не боюсь. Возможно, они исключат меня из школы, но на этот раз я не убегу.

Она судорожно вздохнула.

— Это не бегство, — возразил я.

— Для меня это бегство.

— А твой дядя придет?

— Он не может.

— Почему, черт возьми, он не может?

Сейчас я был рядом с Леной, но там, в спортзале, ей предстояло сражаться в одиночку.

— Слишком рано. Я даже не стала рассказывать ему о заседании комиссии.

— Слишком рано? Вот как? Он лежит в своем склепе и ждет наступления сумерек?

— В принципе, да.

Я не хотел говорить об этом. Через несколько минут она должна была столкнуться с непробиваемой предвзятостью людей. Мы направились к зданию школы. Начался дождь. Я посмотрел на Лену.

«Поверь, я пытаюсь сдержаться. Если бы я дала себе волю, тут был бы торнадо».

Люди показывали на нас пальцами. Меня это не удивляло. По меркам Гэтлина, они вели себя довольно прилично. Я обернулся, ожидая увидеть у флагштока Страшилу Рэдли, но сегодня его там не было.

Последовав совету Линка, мы вошли в спортзал не через главный вход, а через боковую дверь. И правильно сделали. Потому что, оказавшись внутри, я понял, что те, кто толпится на крыльце, уже не надеялись попасть на трибуны. В зале остались только стоячие места.

Это зрелище напомнило мне спародированную версию судебного слушания в одном из телесериалов. На дальней половине баскетбольной площадки стоял большой раскладной стол, за которым восседала дисциплинарная комиссия. По бокам стояли небольшие столики. Их занимали мистер Ли, директор Харпер и двое из школьного совета. Мистер Ли нервно теребил красный галстук. Представители школьного совета недовольно морщились и поглядывали на часы, словно им не терпелось вернуться на свои диваны, к религиозным передачам или телемагазинам.

Места на трибунах занимала гэтлинская элита. Миссис Линкольн и ее линчевательницы из ДАР занимали первые три ряда. За ними восседали Сестры Конфедерации. Первый методистский хор и члены Исторического общества. Дальше сидели ангелы «Джексона»: девочки, которым хотелось быть похожими на Эмили и Саванну, и парни, желавшие забраться к ним в трусики. Их белые рубашки были украшены гвардейскими нашивками и большими изображениями милого ангела, подозрительно напоминавшего Эмили Эшер — эдакого херувима в спортивной майке «Диких кошек». К спинам девиц и парней были прицеплены белые пластиковые крылышки, под которыми вы могли прочесть боевой клич «хранителей "Джексона"»: «Мы наблюдаем за вами».

Эмили сидела в первом ряду вместе с миссис Эшер. Ее сломанная нога в гипсовой повязке покоилась на оранжевом стуле, заимствованном в буфете. При виде нас миссис Линкольн прищурила глаза, а миссис Эшер обняла Эмили за плечи, словно боялась, что мы с Леной побежим к ней и изобьем ее дочь дубинками, как беззащитного детеныша морского котика. Заметив нас, Эмили вытащила из крохотной сумочки мобильный телефон. Ее пальцы запорхали над кнопками, набирая сообщение. Похоже, этим вечером наш спортзал стал источником сплетен для четырех соседних областей.

Эмма устроилась в предпоследнем ряду. Она что-то шептала и потирала в руке защитный амулет. Оставалось надеяться, что от ее наговоров у миссис Линкольн вырастут рога и той придется скрывать их все последующие годы. Естественно, мой отец не пришел на собрание, но я увидел Сестер, сидевших рядом с Тельмой через проход от Эммы. Оказывается, ситуация была еще хуже, чем я думал. Сестры давно уже не выходили из дома в такое позднее время — по крайней мере, с 1980 года, когда бабушка Грейс переела наперченного «Хоупин Джона»[40]и все подумали, что у нее случился сердечный приступ. Бабушка Мерси поймала мой взгляд и помахала мне носовым платком.

Я подвел Лену к стулу, одиноко стоявшему перед длинным столом. Это место явно было приготовлено для нее — прямо перед расстрельной командой.

«Все будет нормально».

«Обещаешь, Лена?»

Я слышал, как дождь барабанил по крыше.

«Обещаю. Неважно, что они будут говорить. Я понимаю, что эти люди совершают глупость. Обещаю тебе, что ничего из сказанного ими не изменит моих чувств к тебе, Итан».

«Мне кажется, этот ответ равнозначен "нет"».

Дождь все сильнее колотил по крыше. Это было плохим предзнаменованием. Я вложил в ее руку маленькую серебряную пуговицу, которую нашел на сиденье «битера» в тот вечер, когда мы встретились под ливнем на дороге. Казалось бы, бесполезная штука, которую давно надо было выкинуть, но я носил ее в кармане джинсов уже несколько месяцев.

«Вот. Амулет на удачу. По крайней мере, он подарил мне много хороших событий».

Я видел, с каким трудом Лена сдерживала набегавшие слезы. Она молча сняла свое ожерелье и добавила пуговицу к своей коллекции памятных знаков.

«Спасибо, Итан».

Она попыталась улыбнуться мне, но у нее ничего не получилось. Я направился к тем местам на трибуне, где сидели Сестры и Эмма. Бабушка Грейс приподнялась и, опираясь на трость, замахала рукой.

— Итан, — зычно прокричала она. — Иди сюда! Мы приберегли для тебя местечко, милый мальчик.

— Почему бы тебе не сесть, Грейс Стэтхам? — прошипела старуха с синими волосами, сидевшая за Сестрами.

Бабушка Пру повернулась к ней и грозно нахмурилась.

— А почему бы тебе не подумать о своих предсмертных делах, Сэди Хонейкут? Иначе я подумаю о них вместо тебя!

Бабушка Грейс поддержала сестру громким смехом.

— Быстрее, Итан!

Я втиснулся между бабушками Мерси и Грейс.

— Почему ты задержался, малыш? — с улыбкой спросила Тельма.

Она ласково ущипнула меня за руку. Снаружи прогрохотал раскат грома. Лампы в зале мигнули. Несколько старух охнули.

Мужчина несколько скованного вида, сидевший во главе большого стола, поднялся на ноги и прочистил горло.

— Не обращайте внимания на гром. У атмосферы началась икота. Прошу всех спокойно занять свои места, чтобы мы могли приступить к рассмотрению дела. Меня зовут Бертран Холлингсворт. Я являюсь председателем дисциплинарной комиссии. Мы собрались здесь для того, чтобы рассмотреть петицию, требующую отчисления из школы одной из учениц. Речь идет о мисс Лене Дачанис. Я правильно изложил суть вопроса?