Книга Летопись безумных дней - Елена Малиновская

– Примерно так, – кивнул мой муж. – Правда, в книге не написано, что правящему роду это предсказание известно давным-давно. Просто было решено, что обычным жителям Пермира не нужны такие подробности.

– Ну и? – поторопила я Мердока, увидев, что тот надолго замолчал. – Дальше-то что?

– В предсказании было сказано, что, как только на престол взойдет женщина, в мире пробудится древнее зло, – с неохотой продолжил он. – Это зло поработит новую императрицу, и та погрузит свою страну в хаос войны и учинит кровопролитие.

– А я-то тут при чем? – совершенно искренне возмутилась я. – На престоле сейчас Милорн. Я ведь отказалась от трона в его пользу.

– Правильно, – кивнул начальник Управления. – Ты сделала это, чтобы пророчество не сбылось. Ты должна была стать первой женщиной за многие тысячелетия, к которой переходила власть в империи. Волею судьбы прежде в вашем роду первенцами рождались только мальчики.

– И? – нетерпеливо протянула я, поскольку Мердок вновь надолго замолчал. – Дорогой, мне что, каждое слово из тебя клещами вытягивать?

– Прости, – виновато улыбнулся он. – Я думал, ты и сама все уже поняла. Ты отказалась от престола именно по этой причине – чтобы не рисковать судьбой империи. Кстати, твой братец был далеко не в восторге от того, что ему придется стать новым императором, я потратил кучу времени и сил на уговоры. Ваша семейка вообще всегда доставляла мне массу головной боли и ненужных проблем. Что ты, что твой брат. В конце концов Милорн согласился. Не хотел ставить тебя под удар.

– И где тут связь с тем обгоревшим чудовищем? – невежливо оборвала я сетования Мердока на неразумное поведение моей царственной семьи. – Ведь пророчество, как я понимаю, не сбылось.

– Как сказать, – тяжко вздохнул он. – Существовало две части предсказания. Одна была известна с давних пор, а вторая считалась утерянной. Долго считалась, пока кто-то не прислал ее любезно на дом. Правда, я до сих пор не знаю, кто был тем благодетелем. К счастью для него. Иначе уничтожил бы мерзавца не задумываясь. Предал бы самой мучительной и долгой смерти, которую сумел бы придумать.

Глаза Мердока полыхнули таким мрачным огнем, что на миг мне стало жалко незнакомого преступника. Я испуганно кашлянула.

– Прости, – ласково усмехнулся Хранитель, заметив, что я в страхе отодвинулась. – Просто из-за этого предсказания и начались все наши беды.

– Ты про ту книженцию, на которую я в твоем кабинете наткнулась? – удивленно переспросила я. – А что такого ужасного я из нее узнала? Эна рассказала, что мы поссорились в тот вечер, когда книжку доставили.

– Поссорились, – кивнул Мердок. – И через какое-то время ты начала убивать. Видишь ли, в недостающей части пророчества говорилось про меч, забирающий самое плохое из души человека. Оружие, которое могло бы уничтожить все зло в империи, даже больше – во всем мире. И подробно описывался способ, как этот клинок раздобыть. Ты всегда была мечтательницей, потому, видимо, и загорелась этой идеей. Как же, так легко раз и навсегда справиться с преступностью. Все что надо – осмелиться взять этот меч в руки. И принести в первую очередь себя в жертву. Дабы с чистой душой иметь возможность решать – кому жить, а кому умереть.

– Подожди, – взмолилась я, не поспевая за мыслью Мердока. – То есть я раздобыла этот меч, пронзила им себя, чтобы уничтожить все зло в своей душе, и пошла убивать налево и направо во имя добра и справедливости во всем мире? И что в этом плохого?

– Как бы тебе сказать… – печально улыбнулся Хранитель. – Во-первых, слова древних часто бывают двусмысленными. Ты читала ту книжку. Наверное, помнишь, сколько там туману. Надо много трудиться, чтобы расшифровать пророчество. И полностью быть уверенным в правоте даже после многих лет кропотливой работы невозможно. Впрочем, ты тогда была столь самоуверенна, что даже не допускала возможности ошибки или неправильного толкования. А во-вторых… Понимаешь ли, Элиза, я, наверное, иногда бываю слишком властен и люблю приказывать. Издержки профессии. Но даже я никогда не осмелюсь на подобный шаг – в одиночку облагодетельствовать целый мир. Это неправильно. Ты просто не оставила людям выбора. Таким бескомпромиссным добро быть не может. Это уже зло.

– Но ты же постоянно все решаешь за меня! – подловила я Мердока на слове. – И никогда не оставляешь мне выбора.

– Да, – не стал он отнекиваться. – Но я же при этом не отнимаю у тебя право размышлять. А ведь мог бы. Это не так трудно, как кажется. И тогда, уверяю, у тебя даже сомнений в правильности моих действий не возникло бы. Как ты говорила? Безропотная рабыня? Ты бы стала ею, если бы я захотел. Даже хуже. Рабы ведь часто ненавидят хозяев. А вот марионетки всегда поступают именно так, как захочет кукловод. При этом всерьез считая, что их решения самостоятельны. Ты хотела целый мир превратить в театр кукол, Элиза. Чтобы стать в нем единственным божеством.

– Какой кошмар, – прошептала я, неприятно пораженная открывшейся правдой, но тут же встрепенулась: – Подожди, значит, меч не убивал людей? Просто забирал часть их души? Почему же люди погибали?

– В пророчестве было сказано, что взять меч в руки может лишь наследница престола, – хмыкнул Мер-док. – Когда ты взяла клинок в руки, ты отказалась от своего отречения. В Пермире власть передается тому, кто этого действительно желает и более достоин. Милорн всегда был равнодушен к своему титулу. И ты этим поступком вернула императорскую корону на свою прекрасную голову. В переносном смысле, конечно. Но трон вновь стал принадлежать тебе. Ведь у тебя было больше прав на него. Начала исполняться первая часть предсказания. В игре появилась императрица, которая щедро сеяла по собственной стране ужас и раздор. При этом наивно полагая, что поступает лишь во благо народа, и не удосуживаясь обернуться, чтобы проверить, как живут «осчастливленные» ею люди. Проблема в том, что эти люди никак не жили. Погибали сразу же. Как оказалось, препарирование душ – занятие весьма опасное и тонкое. И даже легендарный меч не в силах справиться с этим. Попробуй определи, в какой именно части человеческого сознания прячется зло. Намного легче вырвать всю душу из тела. И потом, кто сказал, что добрый человек сможет выжить в этом жестоком и полном несправедливостей мире? Даже растения обладают малой толикой сознания. Что же несчастным есть прикажешь? Воздухом питаться, увы, невозможно.

– Да уж, – невольно поежилась я, вспомнив недавние муки голода. – Постой, а я почему тогда осталась в живых? Сам же говорил, что я должна была первой принести себя в жертву.

– Должна была, – равнодушно кивнул Мердок. – Но не принесла. Спасибо, советчики подсказали, что в таком случае ты не сможешь нести добро в народные массы, так сказать. Мыслимое ли дело – всеблагая императрица убивает людей. Вот ты и решила отложить это самопожертвование на тот момент, когда в империи больше не останется злых людей.

– Хорошо, я все поняла, – понурила я голову. – Я была большой дрянью. Убивала всех направо и налево. Но при чем тут то обгоревшее создание?