Книга Холодный поцелуй смерти - Сьюзан Маклеод

— Ну так проваливай в свою Преисподнюю и поработай над имиджем, — выпалила я, прижимая к бедру призрачный нож. В голове начал образовываться план: туннели проходили ближе к южному берегу Темзы, значит, река отсюда к северу. — Мы тебя не задерживаем, — добавила я.

— Ах, у нас так мало времени, всего лишь час, поэтому мне придется довольствоваться этим обликом. — Он потер руки. — Итак, я вижу здесь прекрасную коллекцию душ, духов и теней. Некоторые из них уже несколько поношены, но все равно пригодны к употреблению. — Он подошел к парнишке из цветочной лавки и внимательно его осмотрел. — О, даже девственник, ценю, ценю. — Он понюхал парнишке шею. — Мне уже много лет не предлагали ничего подобного. Видимо, в наши дни девственники — такая редкость!

— Честно говоря, девственников перестали приносить в жертву еще в Средние века, — сообщила я, осторожно снимая рюкзак с безвольного плеча Грейс.

На унылом пейзаже на дальней стене был закат. Для чего бы ни делали эту роспись, ни один колдун не потерпел бы искаженного изображения мира, от этого и магия искажается. Значит, если посмотреть вдоль этой стены направо, там и будет север…

— По правде говоря, мне приносили жертвы и после Средних веков, — педантично уточнил Граф. — Но сейчас не время это обсуждать. Что это вы делаете, дорогая?

Я сунула нож под мышку, расстегнула рюкзак и сунула туда руку.

— Проверяю, не купила ли моя подруга по дороге сюда пузырек святой воды.

— Нет, не купила, — с довольным видом заявил демон. — Какое упущение!

Я пошарила в рюкзаке. Так и есть, не купила, но мне было нужно кое-что другое. Пальцы сомкнулись на бумажном кульке с какими-то пластилиновыми комками и на большом надутом пакете с чем-то вроде ватных шариков — это и были чары, о которых говорила Грейс. Больше в рюкзаке ничего не было, кроме бутылки газировки и всяких медицинских принадлежностей, — придется довольствоваться этим.

Граф потыкал одурманенного Малика носком темно-синего мокасина и покивал, затем зашагал к Дарию. Он оглядел его со всех сторон, словно товар перед покупкой, потом взялся за молнию черного кожаного плаща.

— Руки убери! — зарычала Бабочка.

Граф тоже зарычал — пасть широко разинулась, в ней разверзлась черная бездна, глубокая, беспредельная, в которую все падаешь, падаешь, кричишь, боишься, горишь, тебя пожирает пламя и тьма, и всему этому нет конца…

…После чего мы снова оказались в сводчатой комнате, мерцали свечи, со лба у меня лился пот, джинсы позорно намокли, а цветочный аромат духов Грейс разгонял вонь серной гари.

Бабочка стояла на четвереньках, ее неудержимо рвало.

На миг мне показалось, что я сейчас составлю ей компанию, но тут пальцы судорожно сжались на мягких ватных чарах, я переглотнула — горло болело так, словно я и вправду визжала десять тысяч лет…

Граф между тем осуществил задуманное — расстегнул на Дарий плащ. Внимательно поглядел и переместился к Бобби, который стоял рядом с телом Розы. Провел ладонью по голове Бобби, взялся за хвостик, взвесил на руке. Нагнулся, поцеловал Розу в оскал, выпрямился, с задумчивым видом постучал ногтем по золотому медальону у нее между грудей.

Я ухватила пригоршню ватных шариков — «Шокеры-телохранители. Враг не пройдет!» — и швырнула в него, силой воли послав по нужной траектории. Пожалуйста, пусть подействует, взмолилась я, глядя, как чары напустились на него роем разъяренных пчел. Большая часть попала в противоположную стену и там прилипла, но некоторые зажужжали вокруг его головы, испуская тонкие нити, блескучие, как стекловата. Граф небрежно отмахнулся, и они прилипли к стене вместе с остальными.

Граф повернул голову и посмотрел на меня — с веселым недоумением.

Сердце у меня заколотилось, рука взялась за пластилиновые комочки — залипательные чары. Я вытащила их, побросала рюкзак и нож и запустила чарами в Графа. Несколько шариков попало в алтарь и расплющилось, словно жевательная резинка, а один ударил Бобби в щеку и рассыпался облаком белого порошка. Я поморщилась — такая доза вырубит Бобби часов на восемь, если, конечно, он еще жив и есть кого вырубать. Оставшиеся шарики бесполезно ударились в стену позади Графа.

— Женевьева, неужели вы всерьез полагаете, будто это жалкое чародейство способно на меня повлиять? — Граф сокрушенно вздохнул и посмотрел на стену у себя за спиной. — Да и меткость ваша, признаться, оставляет желать лучшего.

Плечи у меня покорно опустились.

Он был совершенно прав — это были простенькие дешевые чары, которые кто угодно может купить на ведьмином базаре. Все равно я больше ничего не могла придумать. А если бы мой план удался, кого-нибудь удалось бы спасти. Так лучше, чем просто опустить руки.

Бабочка села на колени и вытерла рот тыльной стороной ладони. Улыбнулась мне испуганной, дрожащей улыбкой, потом свирепо ощерилась на Графа.

Он тем временем подошел к моему телу, лежавшему на каменном столе высотой по пояс. Осторожно взялся за колдовской кинжал двумя пальцами, извлек его и положил у бедра. Я стиснула кулаки — меня осенила еще более отчаянная мысль. Надо только завладеть кинжалом…

Тут Граф засунул руку в грудь моего тела, вытащил оттуда отбивающуюся Козетту и поднял на воздух, держа за горло.

— Приветствую, Гвен, дорогая, — произнес он, и на сей раз в улыбке блеснули клыки. — Мы встретились снова, я в восторге. Год назад, когда мы вынуждены были расстаться, я не находил себе места от горя, не сомневаюсь, что и ты тоже. Кажется, со времени нашей последней беседы прошла целая вечность, не так ли? — Он щелкнул пальцами, и появился призрак Джозефа — совиные глаза моргали за стеклами очков. — А вот и твой очаровательный сын Джозеф. Ты держала его в тени, но, признаться, я счастлив, что наконец-то составил с ним знакомство.

Он разинул пасть…

…я на миг зажмурилась…

…и Козетта с Джозефом исчезли.

Теперь Граф глядел сверху вниз на Тавиша. Одурманенный кельпи мирно спал, с каждым вздохом жабры вздымались и опадали, одна рука была вытянута, словно указывала на Бобби и Розу. Мне уже приходилось видеть его спящим в такой позе — среди ила и песка на дне реки.

— Вкушатель душ, не больше и не меньше! — Граф радостно улыбнулся мне. — Какая удача, воистину здесь целая сокровищница, не правда ли, дорогая? Какое представительное собрание теней и духов! — Он плавно повел рукой в сторону открытой двери. — Четыре вампира, три вкусненьких человечка, два некроманта, вкушатель душ и к тому же колдунья, которую я уже и не чаял встретить! — Этот перечень он едва ли не пропел, будто веселый рождественский гимн.

И внезапно оказался рядом со мной. Я снова переглотнула, во рту была сушь, как в песчаной пустыне, горло еще болело.

— И конечно, вы, — нежно проговорил Граф. — Однако как бы мы кого-нибудь не забыли. — Он обошел меня, провел пальцем сзади по шее. Я замерла, сердце затрепыхалось от внезапного ужаса. Змеи проснулись и принялись клубиться под кожей. — О, вы так предприимчивы, — по-прежнему нежно продолжил Граф. — Уже давным-давно ни одному сиду не приходилось полностью поглотить чью-либо душу, а чтобы кому-нибудь довелось поглотить душу, принадлежащую колдунье, — это уж совсем маловероятно; между тем эта душа должна была стать моей.