Книга Девичьи игрушки - Владимир Лещенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Некто в кожаном колпаке и фартуке сунул под нос старцу раскаленные докрасна щипцы. Тот дернулся всем своим тщедушным телом.
Не обращая внимания на его рев и стоны, Приап достал из кармана изящную золотую табакерку. Открыв ее, подцепил изрядную порцию табака и отправил себе в нос. Громко чихнул, затем еще и еще раз. А затем вроде как вспомнил о своих не очень приятных и утомительных обязанностях.
– Ну что вы там противу здравия государыни замыслили? Каким таким колдовством лютым удумали извести самодержицу? Отвечай!!
Отчетливый запах жареного.
И вопль:
– Плутон! Владык-ка-а! К тебе всываю-у-у-у!!!
Алое пламя до небес…
Но что за визг пронзает слух
И что за токи крови льются,
Что весел так Приапов дух…
…А потом покровителю каким-то чудом удалось вырвать узника из застенков. И его отправили сюда, в глухой городишко В-ду, чтоб никто не нашел следов новой лаборатории, где продолжились опыты по изучению «Книги Семизвездья» и сотворению «механических людей».
Опыты, к которым пару лет назад подключилась племянница всесильного вельможи (да-да, твоя Брюнета, крестник), подходят к концу. Но возможные последствия их настолько страшны, что о них и думать, не то что говорить, жутко.
– Новый дворцовый переворот? – с волнением вопросил поэт, вспомнив о намеках Брюнеты.
– Ах, если б только это, – покачал рогами парика фельдмаршал. – Для сего одних «механических людей» стало бы… Все гораздо страшнее… И опаснее…
– А что за люди-то, ваше сиятельство?
Старец глянул на него с сомнением, да и махнул рукой. Прищелкнул этак-то с вывертом перстами, и комнату наполнил гул.
Псоглавец грозно зарычал. Шерсть на его загривке стала дыбом, а в руках появился огненный меч.
Черные зеркала на стенах внезапно осветились, и из первого вышел…
Если б Иван не сидел, то точно бы сверзился наземь.
Потому как ни сном, ни духом не чаял увидеть выходящим из-за матовой поверхности зеркала… государя-императора Петра Алексеевича. Царь-реформатор дико сверкнул очами на сидевших по обе стороны стола людей, решившихся потревожить его тень, погрозил им кулаком и вновь спрятался в зерцало.
Чтоб уступить место вышедшей из соседнего… своей дочери. Императрица Елисавета Петровна была не менее рассержена, чем ее августейший родитель. Что-то фыркнула неразборчиво, топнула толстенькой ножкой и также удалилась обратно.
За ними из иных зерцал стали поочередно выходить те люди, одно имя которых производило невольную дрожь в сердцах россиян: великий князь-наследник с супругой и малолетним сынком, канцлер, недавно угодивший в опалу, сам глава Тайной канцелярии, малороссийский гетман… Всего же человек десять или пятнадцать, среди которых Иван узнал и молодых офицеров – участников карточной партии, виденных им на балу у поручика Р…на.
– Эт-то ч-чт-то? – Язык заплетался.
– Бесделица, – отмахнулся чародей. – Всего лишь фантомы…
– Да с этакой-то «безделицей» таких дел наворотить можно, что…
– Не о том речь! – с мукой сердечной воскликнул вернувшийся. – Иного страшиться надобно, крестник! Грядет пришествие Гекаты!.. И я, я сам открыл место, где могут открыться Врата, чрес которые Bombo явится в наш мир!
Он закрыл лицо руками и зарыдал, сотрясаясь всем телом.
Когда истерика закончилась, страдалец продолжил:
– Проклятая Книга сама подскасала, где должно проводить ритуал. И хуже всего, что я уже поведал о сием месте канцлеру… Черт! А, не все ль теперь едино!.. Но проведал и тот, Шувалов… Они оба спешат воспольсоваться моментом… Государыня больна… Неясно, что станется, буде она помре… А Хосяйка может помочь тому, кто приведет ее сюда…
– Что ж вы предлагаете?..
– Надобно сапечатать Врата! – торжественно провозгласил фельдмаршал. – И уничтожить Книгу! Она рассадник всех бед! Сколько рас я порывался сделать сие! Не смог! Рука не поднималась… Сделай это ты, крестник… А сатем… отправь меня на покой… Я устал… Мне почти девяносто лет… Пора отдохнуть…
– Как же я смогу? – поглядел на свои связанные руки Иван. – Я один. Ну пусть еще барон. А противник, судя по всему, силен. Эти ваши псы, одурманенные монашки…
– Тебе помогут, – покосился на Псоглавца граф.
Собакоголовый призрак кивнул и для пущей важности взмахнул огненным мечом.
Путы сами собой упали с поэта.
– Вот видишь? – обрадовался соратник Петра Великого. – Пора!..
Marlbrough s'en va-t-en guerre,
Ne sait quand reviendra.
В-ская область, апрель 2006 г.
Варя сидела на поваленной ветрами ели, сжавшись всем телом, и дрожала. Ей было холодно, несмотря на почти летнее тепло. Истерика рвала горло, страх и непроглядная безысходность буквально выжигали душу. Наконец она не выдержала, и слезы полились из глаз.
Вадим молча разбирал бесполезный теперь «Борз» на составные части. Каждую тщательно обтирал носовым платком, заворачивал в газетный клок и складывал рядом. Вынул пружины из затвора и магазина, боек, тоже завернул. Закончив дело, сложил в пакет.
Всему этому суждено успокоиться в ближайшем бочажке или озерце. По уму, следовало выкинуть и трофейный TT, тем более в нем оставалось всего четыре патрона. Но остаться безоружным было свыше его сил – видать, десантник окончательно взял в нем верх над «опером».
Девушке он не говорил ни слова. Знал: в такой ситуации той нужно успокоиться и выплакаться.
На это ей потребовалось минут двадцать. За это время он успел дважды проверить пистолет и раза три продумать – везде ли стер отпечатки пальцев в расстрелянных «жигулях».
– Значит, так, – сухо доложил он Варваре. – План такой: сейчас прикидываем направление и идем вдоль дороги, выходим на шоссе, ловим попутку – и до В-ды. Там… там увидим.
– Нет, не надо! – умоляюще ухватила девушка Вадима за руку. – Не надо, не пойдем туда! Нас убьют! Неужели ты не видишь, они тут везде!!
Савельев решил было бросить, что она может поступать, как ей вздумается, а он пойдет туда, куда считает нужным: обычно эта фраза приводит в ум струсивших. Но, глядя в залитые слезами, красные, полные подлинного ужаса глаза спутницы, отругал себя за подобные мысли. И в самом деле – он все еще рассуждает как представитель закона, а ему, пожалуй, надо осваивать точку зрения преступника (каковым он стал с той минуты, когда свернул ненароком шею бандиту). К тому же и в самом деле неизвестно, какие силы на них охотятся.
Он припомнил карту области, которую рассматривал, когда готовил освобождение Варвары. Сейчас они километрах в сорока от города. Если сейчас двинутся в западном направлении, то километров через двадцать или двадцать пять выйдут к Мурманско-Уфимской железной дороге. Дальше – пять сотен проводнице, несколько часов в поезде, а там – хоть в Москву, хоть еще куда.
