Книга Крупнейшее поражение Жукова. Катастрофа Красной армии в операции "Марс" 1942 г. - Дэвид Гланц

Подведение итогов

Штаб 9-й армии, Сычевка, 15 декабря 1942 года

Генералу Моделю и его штабу, не говоря уже об измученных подчиненных по всей периферии Ржевского выступа, где еще не отзвучало эхо недавних сражений, было за что благодарить судьбу. Они приняли на себя всю ярость Жукова, и, в отличие от товарищей с юга, это испытание их согнуло, но не сломило. Немецкие войска восстановили сплошную линию обороны по всему контуру Ржевского выступа — за исключением досадной бреши у реки Лучеса. Достижения советских войск исчерпывались несколькими километрами к югу от реки Молодой Туд и еще более жалким клочком пропитанной кровью земли к западу от реки Вазуза. Из полевых донесений было ясно, что немецкие войска способны удерживать новые позиции, по крайней мере, некоторое время, несмотря на переброску стратегических танковых сил на юг.

Модель и его штаб внимательно изучили последние оперативные и разведсводки и изумились собственным успехам. О них свидетельствовали не только оперативные карты и документы, но и многочисленные боевые донесения, прибывающие в штаб 9-й армии. Эти донесения и отчеты, подготовленные штабом Моделя, содержали предварительную оценку недавних сражений и предполагаемое влияние сокрушительного поражения на рассеянные армии Жукова и дальнейшие планы Ставки. Слова буквально бросались в глаза, ошеломляя немецких офицеров. Читая, Модель обдумывал их смысл: «С начала зимнего наступления по 14.12 противник потерял в боях с нашей армией 1655 танков, 4662 пленных и 610 дезертиров, пехотой было сбито 28 самолетов. Захвачено 69 орудий, 254 зенитных и противотанковых пушки, 183 миномета, 441 пулемет и 553 командирских машины» (88). Моделю уже было известно о гибели приблизительно свыше 200 тысяч советских солдат, по подсчетам подчиненных ему корпусов и дивизий, и он изумлялся тому, как русские позволяют себе нести такие колоссальные потери и одновременно проводить широкомасштабное наступление на юге России.

Модель продолжал читать приложенные к донесениям тексты радиосообщений, перехваченных немецкой разведкой. Они тоже пробуждали в нем гордость. Из Лондона поступили известия: «Москва информировала нас о крупном наступлении русских на центральном фронте, которое задумано как самый сокрушительный удар по противнику, в некоторых отношениях превосходящий наступление под Сталинградом» (89). Информационное агентство «Рейтер» 29 ноября сообщало: «Известия о начале наступления русских на Центральном фронте, которое приняло опасную форму, поразили Гитлера как гром среди ясного неба. Наступление уже в разгаре, важные результаты ожидаются со дня на день» (90). Еще одно сообщение об ожидаемых успехах, полученное из Лондона 30 ноября, гласило:

«Развитие русского наступления в центральном секторе остается неясным. Здесь сражение не достигло столь же эффектной кульминации, как под Сталинградом. Следует также принять во внимание, что между Великими Луками и Ржевом располагается самый мощный в России укрепленный участок фронта» (91).

Модель усмехнулся этому многозначительному комментарию и продолжал читать неизменно оптимистичные сообщения, точно отражающие ход упорного наступления русских. Это курьезное сочетание точности и неуместного оптимизма удивляло Моделя. 2 декабря из Лондона сообщили: «Генерал Жуков уже прорвал главную немецкую линию обороны по меньшей мере в четырех местах. Русские войска сплошным потоком вливаются в бреши в первой линии обороны противника и гонят тысячи немцев по заснеженным равнинам. Положение в Ржеве чрезвычайно опасное» (92). «Правда» подхватывала: «Одной отваги мало. Только смекалка поможет взять Ржев» (93).

В более пространных обсуждениях сообщений из Москвы на радио «Эй-би-си-Сидней» высказывались разные предположения о целях наступления, но его важность не вызывала сомнений. Было признано, что наступление имеет троякое значение: «Во-первых, оно не дает Гитлеру возможности перебросить резервы под Сталинград и на Кавказ, во-вторых, лишает его выгодного плацдарма для атаки под Москвой и, в-третьих, вызывает беспорядки по всему немецкому фронту». Далее добавлялось: «По накалу ржевское сражение превосходит все предыдущие. Какое бы значение ни приписывали этой битве в Германии, известно, что Гитлер лично отправил телеграмму командующему ржевской армией, генерал-полковнику Моделю, требуя удержаться любой ценой». В сообщениях указывалось, что Гитлер понимал, что «прорыв русских откроет им дорогу на Берлин» (94). Модель невольно кивнул, отдавая должное проницательности составителя сообщений.

На этом известия не заканчивались, поражая непредвзятостью и точностью каждого, кто читал их. В передаче из Москвы на английском языке в начале декабря было сказано: «На центральном участке фронта темп наступления русских войск заметно снизился» (95). Через несколько дней, 6 декабря, из Лондона сообщали: «Генерал Жуков доложил о боях в районе Смоленска, весь фронт от Ржева до Торопца превращен в ад поединком артиллерий» (96). На следующий день, демонстрируя более реалистичную позицию, Москва уже не питала больших надежд на завоевание территории и заявляла: «На Центральном фронте русские стремятся не столько отвоевать территорию, сколько уничтожить противника. Излишний оптимизм неуместен» (97).

Вскоре тон сообщений изменился, в них все чаще стали перечислять немецкие победы. 9 декабря в краткой, но исчерпывающей радиопередаче из Анкары (Турция), отмечалось: «Русское наступление зашло в тупик. В дальнейшем развитии событий на Востоке Берлин абсолютно уверен. Немецкие атаки на Центральном фронте участятся и станут масштабнее» (98). Русская армейская газета «Красная звезда» эхом повторила то же самое 13 декабря: «Немцы провели мощные атаки к западу от Ржева. До сих пор наши войска успешно отражали все атаки противника». В тот же день агентство «Рейтер» передало из Москвы: «Русское наступление в тупике. Красная армия защищает отвоеванную территорию от сокрушительных немецких атак и проводит реорганизацию сил перед началом нового наступления» (99). Радуясь сообщениям о своих недавних победах, Модель не мог не отметить пугающих слов «новое наступление». Само их упоминание умаляло временный восторг победы, охвативший его, по спине пробегал холодок. Модель был солдатом, притом отличным. Как реалист, он понимал, что Жуков и его несметные войска нанесут ответный удар — если не завтра, то послезавтра. Каждый, кому доводилось сражаться против Жукова, знал, каким упрямым, упорным и безжалостным он был. Эту битву Жуков проиграл, заплатив за нее жизнями десятков тысяч солдат Красной армии. Но ее исход наглядно демонстрировал, что для Жукова человеческие жизни дешевы, а людские ресурсы России практически неисчерпаемы. Да, думал Модель, Жуков еще вернется, как только сможет.

Временная вспышка оптимизма, охватившая Моделя, утонула в море реализма, несмотря на отрадные сообщения. Реалисту Моделю пришлось признать, что поначалу русские поразительно быстро добились успехов, хотя немецкая разведка с тевтонской точностью предсказала атаку противника. Несмотря на умение Моделя отражать атаки, битва была ужасна, а ее исход — сомнителен. В итоге войска Моделя терпели немыслимые лишения и несли огромные потери, по крайней мере по немецким меркам. Теперь, когда битва завершилась, почти все уставшие войска Моделя были спешно переброшены на юг, в попытке предотвратить катастрофу под Сталинградом. Лишившись стратегически важных резервов, Модель сомневался, что сумеет повторить свой успех в случае нового наступления русских. Делиться этими сомнениями со штабом он не стал, но уже несколько дней обдумывал план отхода с Ржевского выступа. И, что еще важнее, он начал формулировать доводы, способные убедить Гитлера, что в его интересах покинуть выступ.