Книга Триада: Кружение. Врачебница. Детский сад - Евгений Чепкасов

Вот и лист заканчивается, хоть и в каждой клеточке писал, и время уж за полночь, и на душе полегчало. Мне кажется, что всё у тебя будет хорошо. Не печалься!

Гена.

Проснувшись на следующее утро, Тамара Ивановна посмотрела на часы, встала, потянулась, прошла на кухню и по целому ряду неоспоримых признаков поняла, что Генка, засранец, убежал в свою церковь без завтрака.

– Идея супер, хоть рассказ пиши, но, по-моему, играть без зрителей – тупилово какое-то… – озадаченно произнес Курин в тот момент, когда Гена, вернувшись из церкви, получал нагоняй.

– Почему тупилово? В том-то и прелесть ролевых игр, что нет ни зрителей, ни сценария – сплошное самораскрытие! – возбужденно возразил Степа, вглядываясь попеременно в лица Дрюни, Миши и Светы, с которыми сидел за одни столиком.

– «Натюрморды» таким никогда не занимались – надо попробовать, – высказался Миша, обмозговывая Степину идею и одновременно любуясь светофористой (красно-желто-зеленой) кроной красавицы березы, росшей неподалеку от летнего кафе.

– И главное, что костюмов особых не надо и репетиций никаких. Я – за! – поддержала Света и хлебнула пива, догоняя остальных, после чего у девушки возникло сразу несколько вопросов: во-первых…

– Не знаю я, где Валерьев пропадал, он мне не докладывал, – ответил Артурка в некотором раздражении, прижимая к уху трубку радиотелефона и вглядываясь в монитор компьютера, где замерла сложная стратегическая игра. – Ты мне только из-за этого позвонила?

– Нет, конечно! – смутилась Валя Велина. – Я же говорила: про зарубежку узнать…

А Владимир Валерьев, вернувшись с прогулки, посмотрел в окошко, на небо в клеточку, и вспомнил бабочку в паутине, о которой ему крикнул Гена.

В тот же воскресный день перед ужином Виктор Семенович Солев, поджидая жену и сына, почти машинально вписывал слова в клеточки кроссворда, столь же машинально думая о том, насколько это глупое занятие – разгадывать крестословы.

Глянув на часы, Софья Петровна отметила, что пора ужинать, поднялась со скамейки и молча направилась к мальчику, играющему в классики, – она не хотела отвлекать его окриком.

Допрыгав до слова «рай», Женя внимательно посмотрел под ноги и впервые подумал: «Интересно, кто нарисовал эти классики…»

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ДОГОНЯЛКИ

Не знаете ли, что бегущие на ристалище

бегут все, но один получает награду?

Так бегите, чтобы получить.

1-е послание апостола Павла к Коринфянам 9, 24

Глава девятнадцатая

– Давай с нами! – крикнул Сашка весело. – Чего расселся?

Женя нехотя спрыгнул с подоконника, чувствительно ударившись пятками о каменный пол рекреации, и подошел к мальчишкам-одноклассникам. Ему не нравилась их игра, – точнее, не хотелось в ней участвовать: ну что за удовольствие – бегать от стены к стене, наперегонки или просто, туда и обратно, и так всю перемену… Посмотреть сверху – даже интересно, как они там бегают, но чтобы самому бегать – бр-р, да еще и пятка побаливает, надо было слезать, а не прыгать… Но ведь можно же отказаться – или нельзя, раз позвали?.. Так и не разрешив вопроса, Женя побежал и, подбегая к противоположной стене, уже забыл о затруднительной дилемме: сейчас главным было коснуться стены и обратно, и обогнать обязательно Сашку, ну, или хотя бы толстого обогнать, уж толстого-то обязательно…

Последним уроком была физкультура, и они снова бегали, но помедленнее и по кругу, и никто никого не обгонял.

– А ты знаешь, почему кроссовки так называются? – спросил Саша у Жени в раздевалке.

– Почему?

– Потому что в них кросс бегают.

– Что бегают?

– Кросс. Ну, то есть наперегонки и на время.

– Странно… – пробормотал Женя в задумчивости. – Кросс – это крест, я точно знаю.

– Ну как же!

– Мой папа постоянно кроссворды разгадывает. Он сказал, что «кросс» – крест, а «ворд» – слово. Если по-русски, то кроссворд – это крестослов.

– А при чем тут кроссовки? В них что же – на крест забираются, чтобы ноги не скользили?

– Может, кроссом называли крестный путь, путь мучеников? – предположил Женя.

– Как это?

– Ну, например, моего святого Евгения гнали из одного города в другой, в Никополь.

– Зачем?

– Чтобы казнить. Его и других христиан, и всю дорогу били. А одному еще надели специальную обувь с гвоздями внутри. Может, это как раз кроссовки и были?

Саша покрутил пальцем у виска, но Солева такой ответ не удовлетворил и, придя домой, он спросил про кросс у брата.

Миша, заинтересованно хмыкнув, полез в англо-русский словарь и через минуту сказал маленькому филологу:

– Значений куча, особенно глагольных, но нас с тобой существительное интересует… Кросс, распятие, пересечение, крестное знамение, Голгофа… Да уж! А кросс, насколько я понял, сначала бегали по пересеченной местности, отсюда и название. Но слово интересное, с ним играть и играть, – произнес он уже не для Жени, а просто рассуждая вслух. – Даже с кроссвордом можно поэкспериментировать: слово на кресте, Бог-Слово на Голгофе… Спасибо, братец, использую где-нибудь. А теперь иди отсюда: мне писать надо.

Закончив разговор столь бесцеремонно, Миша склонился над рукописью рассказа «Испытание», ощутимо потолстевшей за последние дни. Но поработать толком так и не удалось: вскоре к нему в гости пришел Степа всё с той же идеей фикс, воплощение которой близилось.

– Не боишься, что идея фикс воплощается? – полушутя спросил Миша и процитировал Макаревича: – «А мечта воплотилась во что-то, но мечтой уже быть перестала».

Степа улыбнулся и ответил:

– Как не бояться? Сразу же потеряю смысл жизни и повешусь. Или нет – я уже вешался, что-нибудь новое придумаю.

– С тебя станется, – серьезно заметил Солев. – Может, ну ее на фиг, эту игру?

– Нет уж, вы лучше смирительную рубашку купите в складчину, а после игры сразу наденьте на меня и ведите куда следует, если совсем идиотом считаете, – раздраженно отозвался угловатолицый альбинос.

– Ну ладно, ладно, извини, – пробормотал Миша поспешно. – Что там у нас еще нерешенного с игрой?

– Сначала повтори общую вводную, а потом уже поговорим о сложностях.

– Ладно, повторю. Но ты маньяк – так и знай.

– Не маньяк, а мастер. И вообще, разговорчики в строю. Задание понятно? – комически посуровел Степа.

– Так точно, товарищ прапорщик, – отрапортовал Солев, вытянувшись по стойке смирно. – Разрешите доложить?

– Докладывайте. И вообще, Миш, садись: у нас ведь не про армию игра будет, а поумнее немножко.