Книга Поединок спецслужб. Перезагрузка отменяется - Александр Витковский

Большое видится на расстоянии, но не всегда становится ясней. Это в полной мере можно отнести к жизни и работе Конона Трофимовича Молодого. Уже много лет прошло с того трагического сентября 1970 года, когда он скоропостижно скончался, но время и специфика его службы не расставили все точки над «i». Во всяком случае, для большинства не посвященных в тайны работы спецслужб. Более того, за эти годы каждый появившийся факт достоверной информации сопровождался рождением домыслов, невероятных слухов и даже сплетен, которые еще больше запутывали ситуацию. Наверное, это закономерная составляющая судьбы любого разведчика-нелегала. Ну а поскольку в жизни Конона Молодого легенды и быль неотделимы друг от друга, едва ли не все вопросы к моим собеседникам начинались с одной и той же банальной фразы: «А правда, что...?»

— А правда, что впервые за границу Молодый попал еще девятилетним мальчиком, и уже в то время НКВД «положил на него глаз»? — спрашиваю у В.А. Дождалёва.

— Конон родился в Москве 17 января 1922 года и был вторым ребенком в семье. Отец — преподаватель химии Московского государственного университета и Московского энергетического института, ученый и общественник. Прожив чуть менее полвека, он умер от инсульта, когда Конону было только семь лет. Мать — сотрудник Центрального научно-исследовательского института протезирования. Позднее, уже во время Великой Отечественной войны, она стала военным хирургом. Но в том, трагическом для семьи, 1929 году Евдокия Константиновна Молодая осталась одна с двумя детьми.

В 1931 году из Беркли (штат Калифорния) на несколько дней в Москву приехала погостить ее старшая сестра Анастасия. За океан она эмигрировала еще до революции, в 1914 году, обжилась в США и вот теперь предложила забрать детей в Калифорнию. Еще одна тетка, бывшая балерина Большого театра, проживала в Тарту (Эстония) и тоже хотела выехать на постоянное место жительства в одну из западных стран.

Конон сразу согласился на долгое путешествие. Согласно семейному преданию, решающую роль сыграл велосипед, который ему пообещали купить в Америке. А вот ею старшая сестра Наташа категорически отказалась от поездки — не хотела уезжать от мамы.

Но неожиданно возникли проблемы с визой — американцы не хотели впускать в свою страну ребенка из семьи советских служащих. Тогда кто-то из родственников обратился к будущему руководителю НКВД Генриху Ягоде. Тот дал команду, и в церкви, где когда-то крестили Конона, переписали метрику, из которой следовало, что он — внебрачный сын отца и младшей сестры матери, той самой, которая проживала в Тарту. Именно здесь, в независимой Эстонской Республике, у своей тетки, а по фиктивным документам — матери, и проживал Конон, дожидаясь американской визы.

Наконец в 1932 году мальчик попал в США. За те шесть лет, что он провел в незнакомой для себя стране, Конон в совершенстве выучил английский язык, вместе со своей теткой Анастасией, которая души не чаяла в племяннике, побывал в Нью-Йорке, Вашингтоне и других крупных городах. Без особых трудов ему давалось и занятия в средней школе Сан-Франциско.

— Когда он вернулся на Родину?

— В 1938 году. Тётя Анастасия не хотела отпускать его в СССР. К тому времени и другая тетушка уже обосновалась в Париже, где открыла весьма прибыльное дело—«Школу русского балета». Она тоже была против возвращения племянника на родину и даже хотела, чтобы Конон унаследовал ее бизнес и капитал. Для этого она была не прочь уже не фиктивно, а реально усыновить его. Но шестнадцатилетний юноша буквально взбунтовался и вскоре вернулся в Москву.

Здесь в 1940 году он окончил среднюю школу № 36, а уже в октябре его призвали в РККА — Рабоче-крестьянскую Красную армию, так что войну он встретил уже имея кое-какую солдатскую выучку и неплохую физическую подготовку, кроме английского знал немецкий. Может быть, именно поэтому Конон и попал во фронтовую разведку. Несколько раз помощник начальника штаба отдельного разведывательного дивизиона Молодым ходил за линию фронта брать языков, в качестве переводчика участвовал в допросе пленных. Во время войны он получил офицерское звание, дошел до Берлина и даже оставил свою подпись на стенах Рейхстага. Демобилизовался в 1946 году в звании старшего лейтенанта и на трофейной легковушке через пол-Европы попылил домой. Но под Москвой его остановил комендантский патруль. Ни орден Красной Звезды и Отечественной войны I и 11 степени, ни медаль «За боевые заслуги» и «За отвагу» не помогли отстоять автомобиль, который забрали. Так что домой вернулся на своих двоих.

Легенда

Во время войны Молодый в составе разведывательно-диверсионного отряда будто бы был заброшен на парашюте за линию фронта. Во время ночного десантирования группа распалась. Спрятав оружие и парашют в лесу, Конон пошел искать своих. Уже па следующий день его, идущего по проселочной дороге, задержал немецкий патруль и доставил в комендатуру. Допрос «с глазу на глаз» вел интеллигентный немец, офицер абвера, которому понадобилось немного времени, чтобы «расколоть» молодого советского диверсанта-парашютиста. Затем он вывел Конона на крыльцо, вынул из кобуры свой «вальтер» и... под дружный гогот немецкой солдатни дал под зад «русо партизанен» хорошего пинка, после чего на чисто русском языке, да еще и с матерным загибом, скомандовал: «Катись-ка ты, парень, к той самой матери и больше не попадайся!» А через много лет после войны Конон встретил того «немца» на... конспиративной явке в США. Им оказался советский разведчик-нелегал Рудольф Иванович Абель.

И еще. Во время войны, после короткой специальной подготовки, Конона будто бы забрасывают в глубокий немецкий тыл — прямо в столицу Третьего рейха. Там, в Берлине, оп устанавливает связь с резидентом пашей разведки, который помогает ему легализоваться и включает в активную разведывательную деятельность. После победоносного окончания войны Конон возвращается на родину и демобилизуется из Советской армии.

—Нет,—усмехается Василий Алексеевич.—В фашистском плену Молодый не был, и Абель его, конечно, не допрашивал. Это чистейшей воды журналистский вымысел. По они действительно несколько раз конспиративно встречались в США, а затем работали в Москве, в том числе над знаменитым фильмом «Мертвый сезон» (режиссер Савва Кулиш). Конечно, встречались и в неформальной обстановке. Участником одной из таких встреч был и третий наш легендарный разведчик-нелегал Ашот Акопян.

Ну а по поводу заброски в Берлин — даже не знаю, что ответить. Полная чепуха. Ну, кто бы стал во время войны забрасывать молодого и плохо обученного Молодого (простите за невольный каламбур) в Берлин, да еще и передавать на связь резиденту советской разведки? Такие операции но подготовке, заброске и легализации иногда длятся годами.

— Конечно, в первые месяцы «холодной войны», когда Соединенные Штаты стали для Советского Союза врагом № 1, органы госбезопасности не могли пройти мимо боевого офицера, прекрасно владевшего английским языком, да к тому же несколько лет прожившего в США. Когда и где состоялось знакомство с представителями советской разведки?

— Это произошло во время учебы Молодого на юридическом факультете в Институте внешней торговли, куда оп поступил после войны. Бывший офицер-фронтовик великолепно учился, прилежно овладевая новыми для себя французским и китайским (даже участвовал в разработке учебника по китайскому языку). После окончания ВУЗа был оставлен на должности преподавателя. Но работал недолго. Предложение пойти на службу в разведку принял без колебаний. Нюанс состоял в том, что его взяли не просто в разведку, а в святая святых — нелегальную разведку. Это произошло практически сразу после окончания института в 1951 году.