Книга Поцелуй с дальним прицелом - Елена Арсеньева

Я выскользнула из постели и выглянула за дверь. Лестница ужепуста, но шаги Робера отчетливо слышны внизу. Он идет в кабинет, снимает телефоннуютрубку…

Дальше я действовала не думая, движимая теми же самымичертовыми толчками в бок.

Пока трещал, проворачиваясь, диск, я легче перышка слетелапо лестнице и впорхнула в гостиную, где стоял параллельный аппарат. И успеласхватить трубку как раз в тот миг, когда муж набрал последнюю цифру длинногономера.

Гудок, гудок, еще и еще… Потом голос – голос Никиты!

– Алло?

– Добрый вечер, Шершнефф, это говорит Ламартин, –сказал мой муж. – Вернее, доброй ночи. Прошу прощения за столь неурочныйзвонок, но мне нужно срочно поговорить с вами. Немедленно!

– Добрый вечер, а что случилось? – удивилсяНикита. – Разве нельзя по телефону?

– Лучше бы встретиться, – настаивал Робер.

– Никак не могу, простите. Вот-вот за мной придетмашина, через час у меня ночной поезд с вокзала Монпарнас. Еду в Нант посрочному делу одного клиента, отложить поездку невозможно. Нельзя ли подождатьмоего возвращения?

– Нет, – отрезал Робер. – Может случитьсябеда. Придется говорить по телефону. Вы допустили большую неосторожность, Шершнефф.Вас видели!

Молчание. Потом Никита проговорил – мне показалось, сквозьстиснутые зубы:

– Неужели сторож? Черт… я был убежден, что мы одни, ноу этого старика было сегодня такое лицо, что я почуял неладное.

– Да, сторож видел вас с отцом моей жены. Но этогомало! Он все рассказал.

Франция, Бургундия, Мулен-он-Тоннеруа

Наши дни

К концу дня атмосфера накалилась. Дровишек подбросилаМарина, которая весь вечер смотрела по телевизору детективный сериал «ЖюлиЛеско» вместо того, чтобы укладывать свои и дочкины вещи. Алёна и Морис (обаДевы!) собрали свои чемоданы, разморозили холодильник, вымыли плиту и кухню(как известно, Девы склонны гармонизировать окружающее пространство), сложилиЛизочкины игрушки, а Марина все таращилась на экран. Фильм кончился за полночь,и Марина отчаянно раззевалась. Любящий муж, конечно, пожалел ее, сказал, иди,мол, спать, утром соберешь чемодан, но имей в виду, выезжаем ровно в половиневосьмого и ни минутой позже. Алёна уже успела немного узнать Мориса, не разубеждалась в его хронической пунктуальности и не сомневалась: выезд состоитсяровно в назначенное время, даже если половина Марининых топиков и шортиковостанется в Мулене. Чтобы не тормозить отъезд, Лизочку решено было передотправлением не будить: если проснется, когда ее понесут в машину, такпроснется, а нет, ну и пусть спит на руках у мамы, глядишь, и до Парижапроспит…

Устав от хозяйственных хлопот, спала Алёна просто отлично,выспалась и проснулась за четверть часа до того, как запел будильник Марины.Этого времени как раз хватило, чтобы спокойно принять душ. Потом она выпилакофе, прислушиваясь к беготне наверху: это Марина шустрила вовсю!

Часы на церковной колокольне уже пробили девять, чтоозначало семь.

В кухню спустился Морис, достал из холодильника обезжиренныййогурт, посмотрел с сомнением: есть или не есть? – потом все же принялсясдирать крышечку.

– Алёна, вы завтракали? – заботливо спросил он,как спрашивал всегда, и Алёна, которая с утра в рот ничего не брала, кромекофе, как всегда, ответила:

– Да.

– Если вас не затруднит, – попросил Морис, –не сходите ли вы в сад? Я, кажется, забыл запереть калитку. Замок там так ивисит на створке. Ключа не надо: просто сомкните дужку да надавите покрепче. Они так закроется.

Алёна только головой покачала. Не то чтобы она сомневалась,что замок закроется… Все утро она мысленно удерживала себя от соблазна сбегатьи бросить прощальный взгляд на дом киллера Морта (Фримуса), а тут судьба самавелит сделать это.

Ну что ж, покорного сэдьбы, говорят, влекут, строптивоговолокут… не станем ждать таких ужастей!

Она перепрыгнула через свой саквояж, уже выставленныйпосреди комнаты и ждущий, чтобы Морис загрузил его в машину, и выбежала в садчерез кухонную дверь.

– Алёна, если можно, потом ставни кухонные закройте,хорошо? – крикнул вслед Морис.

Ставни в бургундских домах такие, что пушкой не пробьешь. Сзакрытыми ставнями дом моментально превращается в крепость! Алёна обожала ихзакрывать, было в этом что-то такое… весомое, грубое, зримое. Морис не зряоставил ей эту забаву на прощанье!

Трава была еще мокрая, вся в росе. Ну надо же, кроссовкиедва просохли после вчерашней пробежки, теперь опять намокнут. Да и ладно,велика ли беда! День обещал быть великолепный, солнечный. Эх, как бы побегалосьсейчас по дороге в Арно или в тот же Тоннер, пусть даже и в мокрых кроссовках!Ну что ж, все хорошее когда-нибудь кончается.

Алёна, высоко поднимая ноги, потому что мокрая траващекотала голые коленки, прошла в приотворенную калитку… оглянулась на дом, невидит ли ее Морис, и, зачем-то пригибаясь, бесшумно побежала к каменной ограде,которая отделяла сад Брюнов от сада Мортов.

Господи, сколько за вчерашний день мирабели осыпалось!Сколько еще конфитюра можно наварить! Ну ничего, Морис говорил, что буквальночерез три дня приезжают хозяева, эти самые Брюны, вот мадам Брюн и соберетмирабель, вот и…

Что-то шевельнулось впереди, на широкой и низкой ограде, подзавесой низко опущенных ветвей старых слив.

Фримус? А ему-то чего не спится?! Нет, встреча с ним невходила в планы Алёны, она вовсе не хочет снова смотреть в эти усталые глаза,она скоро увидит те, другие, молодые, блестящие, любимые…

Стоп. Это никакой не Фримус. Это человек, встреча с которымвходила в паны Алёны еще меньше! Это Никита Шершнев!

Вот про кого она совершенно забыла. А он, значит, не забыл.Он все же нашел ее… явился по ее душу!

Она стала как вкопанная, прижав руки к сердцу, котороестучало слишком громко. Чудилось, Никита непременно услышит этот всполошенныйгрохот.

Понадобилась как минимум минута, чтобы дошло: он ничего неслышит, он не видит Алёну, даже не подозревает о ее присутствии. И не в еесторону обращено дуло красивой, словно велосипед «Хронос», снайперскойвинтовки, которую в это мгновение заряжал Никита. Винтовка была направлена нависящий меж деревьев гамак, а тропа от гамака вела как раз к дому Фримуса.

Нет, не по душу шалой писательницы явился в Мулен сероглазыйкиллер Шершнев, а за другой душой. Кажется, старые церковные часы отсчитываютпоследние минуты жизни черноглазого киллера Морта… который так похож, ну такпохож…