Книга Новый Макиавелли - Джонатан Пауэлл

В Белом доме Буш только радовался отсрочке нашей встречи. Сообщил, что уже отрепетировал послеобеденную речь для Конгресса и готов ее выдать. Тони сказал Бушу, что из самолета звонил президенту Ирана Мохаммаду Хатами, пытался заручиться его поддержкой. Буш ответствовал вопросом: «Какой смысл разговаривать с террористами?» — при том, что звонок был произведен по распоряжению ЦРУ. После ужина Буш с Тони удалились на частную половину Белого дома, а затем поехали в Конгресс. Что интересно: Буш, даром что производил впечатление расслабившегося человека, с блеском толкнул блестящую речь. Члены обеих партий аплодировали стоя.

Сразу после партийной конференции, которая имела место тремя неделями позже, мы отправились в Москву, ибо и на нее возлагали изрядные надежды. Путин держался напряженно, повторял, что предупреждал Запад об угрозе со стороны исламских экстремистов. Посетовал на то, что его не пригласили на заседание лидеров ведущих стран, а также на недостаточно уважительное обращение с ним американцев. Поехали к Путину на дачу, сыграли партию в снукер, позвонили Бушу. Путин согласился поддержать операцию в Афганистане и в последнюю минуту предпринял попытку уломать Тони на визит в Таджикистан с ним вместе, раз мы все равно в Пакистан собрались. По словам Путина, Таджикистан — идеальная база для начала афганской операции; впрочем, мы знали о переговорах американцев с узбекским руководством о предоставлении базы, целью же Путина было показать, чья рука правит обоими «станами», и не допустить их альянса с американцами. Мы отклонили предложение.

В Исламабад мы летели на старом «VC-10»; кстати, то был его последний путь, потом машину списали. Так вот: «VC-10» не мог подняться на достаточную высоту, чтобы пролететь над горой Каракорум, и мы обозревали ее сбоку. По мере приближения к Пакистану команда проявляла все больше нервозности. Снижаться надо было по спирали, чтобы не подстрелил какой-нибудь «Стингер»; когда мы наконец сели, команда разразилась довольно неуместными аплодисментами (обычно аплодируют пассажиры). Аэропорт был окружен военными; солдаты охраняли все дороги в президентский дворец. В кабинете Мушаррафа от солдат было яблоку негде упасть; что характерно, солдаты щеголяли старинной формой, в частности тюрбанами с плюмажами. Тони и Мушарраф проследовали в кабинет для разговора с глазу на глаз; в это время телохранители распахнули дверь и стали внимательно следить за прислугой, накрывавшей на стол к чаю. Я спросил помощника Мушаррафа, что бы это значило; он назвал меру необходимой — дескать, во дворце полно желающих свести счеты с президентом. Мушарраф охарактеризовал муллу Омара как человека не от мира сего, который думает о загробной жизни, жизнь нынешнюю в грош не ставит. В общем, Мушарраф обещал нам поддержку.

По возвращении в Лондон мы застали коллег за обсуждением необходимости постройки бункера на Даунинг-стрит, 10. Я высказался против. В конце концов, ответственность ляжет на американцев, не на нас. Конечно, для премьера велико искушение стать кабинетным главнокомандующим, когда военная кампания только-только развязана, но зато на него и все неудачи валят. Политическим лидерам следует семь раз отмерить, прежде чем принять стратегический план, и ни в коем случае не брать на себя разработку тактических военных планов, как бы соблазнительно это ни было. Тактические военные планы должны разрабатываться боевыми генералами. Майк Бойс в результате планирования на полгода вперед сократил личный состав, требуемый для афганской кампании, до сорока тысяч человек.

Наконец в нашем «туре военной поддержки» дошла очередь до Сирии, Саудовской Аравии и Израиля. Президент Ассад, совсем недавно наследовавший своему отцу, проявил изрядное дружелюбие. Его жена воспитывалась в Британии, а тесть возглавлял ячейку консервативной партии в Эктоне. У него с Тони состоялся продолжительный и доверительный разговор, в то время как мы спорили с министром иностранных дел, человеком старой, советской закалки. Затем Ассад повел Тони и всех нас через базар, к мечети, некогда бывшей церковью Святого Павла. В машине, полагая, что его не слышит никто, кроме Тони, Ассад разоткровенничался о трудностях проведения реформ в Сирии. Однако часом позже в зал, где должна была состояться пресс-конференция, вместе с Тони входил уже другой человек. Ассада словно подменили. Я перехватил тревожный взгляд Тони, когда Ассад пустился критиковать Израиль и превозносить террористические группировки. Британской прессе это понравилось — еще бы, полный конфуз для премьер-министра. Впрочем, Ассад ничего не имел против войны в Афганистане; войну поддержала и Саудовская Аравия. Таким образом, мы преуспели в создании настоящего мирового альянса.

Возможно, циники сочтут «тур поддержки», предпринятый Тони, попыткой показать «товар лицом»; пусть так. Главное, что значение его огромно. Перед тем как ввязаться в военную кампанию вроде афганской, просто необходимо создать обширную международную коалицию, а зачем? Затем, чтобы не остаться один на один с непредвиденными обстоятельствами, которые, уж будьте покойны, обязательно нарисуются в самом скором времени. Лидеры других стран сами помощь не предложат — придется лично обращаться к ним с этой просьбой. От каждого лидера требуются действия на благо своей страны. Допустим, лидер проникся сочувствием к соседям, пострадавшим в трагедии 11 сентября, однако сочувствие — это еще не готовность нести политические и финансовые потери в чужой войне. Мы пытались убедить Джорджа Буша создать аналогичную коалицию, прежде чем развязывать войну в Ираке, и сами предпринимали те же усилия. Было ясно, что вторжение в Ирак повлечет последствия самые нежелательные, что США и Соединенное Королевство будут в два лица расхлебывать кашу. Увы, во второй раз американцы не уразумели всей важности наличия коалиции, да и мы не смогли заручиться поддержкой целого ряда сильных и влиятельных государств, ибо ситуация с Ираком оставляла многие вопросы без ответов. Мудрый правитель всегда подсуетится сформировать альянс из многочисленных участников прежде, чем развязывать военную кампанию — особенно когда таковая априори не подпадает под определение «блиц-криг».

Военные кампании в Афганистане и Ираке подняли новую проблему — как подать затяжную и непопулярную войну. Войны «мелкомасштабные», вроде вторжения в Сьерра-Леоне, а также войны быстрорезультативные, вроде Косовской, популярны, ибо не успевают надоесть народу; впрочем, не надо забывать, сколько журналистов критиковали ту же Косовскую войну. Однако Запад, похоже, потерял аппетит к войнам, изначально не обещающим быстрой (или полной) победы. Отчасти это связано с синдромом недержания внимания, настоящим бичом западного общества, порожденным двадцатичетырехчасовыми новостными каналами и культом «звезд». Народу теперь подавай немедленный результат. Регулярное созерцание возвращения на родину цинковых гробов очень огорчает электорат, а неспособность политического лидера внятно объяснить, почему стоило затевать ту или иную военную операцию и тем более жертвовать жизнями соотечественников, или хотя бы достаточно четко обрисовать контуры предполагаемой «победы» крайне затрудняет электорату визуализацию успешного завершения, а также смысл всей операции.

Не исключено, что лидеры Аль-Каиды и талибов правы — западное общество, будучи постдекадентским, потеряло вкус к войнам, а значит, надо только выждать — и мы сами сдадимся. Допустим; однако мудрый правитель ни за что не позволит врагам увериться в непогрешимости собственной интуиции, ибо такая уверенность для нас обернется катастрофой. По выражению Исайи Берлина, Макиавелли полагал, что «государства, потерявшие вкус к власти, обречены на упадок и скорее всего будут разрушены более энергичными и лучше вооруженными соседями».