Книга Кольцо "принцессы" - Сергей Алексеев

– С этими мы завтра разберемся, – обронил на ходу. – Не будем портить настроения. Тут сам зять Харина летает… Пошли домой, женам костюмы индийские показывать…

– Мне некому показывать, – отозвался Герман.

– Ничего, перед зеркалом на себя посмотришь, покрасуешься…

Дежурный офицер на КПП доложил обстановку, засуетился насчет машины, однако Ужнин махнул рукой, и в городок пошли пешком. Настроение у него уже было испорчено, никакого давления, а тем более самовольства он не любил. План подготовки к полетам товарища Жукова был рассчитан на два месяца и утвержден им лично. Кадет должен был еще сидеть в тренажере и не помышлять даже о рулежке, а тут, видимо, воспользовались отсутствием командира, нажали из округа на его зама – и тот разрешил.

И еще наверняка полковник Харин подбросил тонн двадцать лишнего топлива, чтоб зятя уважали…

В лесу Ужнин свернул с дороги, прижал палец к губам.

– Тс-с! Пойдем, покажу место, где появляются самые первые грибы. Никто не знает, а я сам нашел…

По лесам в окрестностях городка еще ходили мало, на прошлогодние тропинки не ступала нога человека, трава в березовой гриве стояла нетронутая, чистая, и гнусу почти не было. Никаких грибов они не нашли, да и вряд ли они были здесь когда, разве осенью, в дожди; перекопанная, перевернутая во время строительства и последующего расширения военного аэродрома земля только еще оживала, залечивала раны, и повсюду торчала арматура, железобетонные глыбы, битый кирпич и прочий мусор. Но удивительное дело, там, куда каждый год набивало ветрами опавшие листья, среди травы, обычно растущей на пустырях и свалках, зацветали неяркие, сине-сиреневые цветы на длинных мохнатых ножках. Должно быть, какие-то сибирские, поскольку Шабанов нигде больше таких не встречал.

– Рвем букеты! – велел командир. – Скажем, из Индии привезли! Должны же мы привезти оттуда что-то такое, чего у нас нет!

С охапкой цветов в руках он стоял и оглядывался вокруг.

– А я ведь здесь сразу после училища летать начинал… Да, восемнадцать годиков тому. И знаешь, тут кругом такой разгром был, такой срач! От дороги деревьев насадили, кустиков, чтоб начальство не видело, а зайдешь поглубже… И вот, гляди ты, заросло! Уже и цветы цветут. Скоро, может, и грибы появятся, но их есть нельзя будет. Тут однажды садили аварийный ТУ-16, он горючее сюда сбросил… Цветы можно рвать, их же не едят! Кстати, это же мутанты. Зайди в нормальный лес, они совсем не такие – крохотные, невзрачные… А эти – ты смотри! Действительно как из Индии! И цветут всего два-три дня, никто их не видит, так что мы вовремя поспели…

Они уже выходили назад, когда Ужнин остановился и выругался.

– Эх, не соврать нам, майор! Про Индию молчать надо до гробовой доски. Не были мы там никогда в жизни. Иначе Заховай языки отрежет… А жаль!..

И некоторое время шел печальный, потом достал носовой платок ивановской ткацкой фабрики, аккуратно обернул ножки цветов, чтоб не мялись и не потели в руке, сбил шляпу на затылок.

– Слушай, Шабанов! Ладно, я родной жене букет несу, а ты кому? – погрозил пальцем. – Не соседку ли снизу присмотрел? Там их две, выбор есть! А на папашу не смотри!..

– Ленивые обе. – Герман тоже стал оборачивать букет. – Месяц прошел, до сих пор обои в квартире не наклеили, бардак развели и гуляют…

– Что у тебя с этими братьями-кавказцами было? – вдруг вспомнил Ужнин. – Мне Заховай докладывал. А я тут с известными тебе событиями подзабыл… В майские праздники будто в ППН напали, из-за своей сестры? Было? Это их сестра на почте работает?

– Подрались, да и всё, – Шабанову не хотелось трогать эту тему. – Не поняли друг друга, горячая кровь…

– Они будто чуть не зарезали тебя? – Командир оказался хорошо информированным и сейчас вспоминал детали. – И будто прибежала сестра и спасла? Нет, ты давай рассказывай. Если что, мы их выселим отсюда на хрен.

– Не надо выселять. – Старая обида на Заховая толкнулась в сердце. – Мне показалось, это все оперативные игры особиста.

– А, этот умеет интриги плести… Но у тебя самого было что с их сестрой? Не из любопытства спрашиваю. Ты начальник штаба полка. Надо теперь строить соответствующие отношения и с подчиненными, и с местным населением. Кончилось гусарство, Шабанов.

– Да я чувствую, – вздохнул он. – Но с Магуль на самом деле ничего не было. Мы с ней как брат и сестра. А я вот ее обманул, не привез тигровую шкуру.

– Зачем ей шкура?

– Какой-то древний обычай у них есть на Кавказе. Чтоб выдать сестру замуж, брат должен добыть ей тигровую шкуру. А она потом наденет ее на плечи мужу…

– А, витязь в тигровой шкуре?

– Что-то вроде этого… Нас с вами на сафари-то не пригласили!

– Да уж! – засмеялся Ужнин. – Хорошо, не посольским грузом отправили, а то бы парились в ящиках…

Они расстались возле подъезда командира, и тот не сказал – забегай вечерком, посидим или что-нибудь в этом роде, – умел держать дистанцию. А в полете, когда много часов подряд болтались в воздухе тесной парой и шли при полном радиомолчании, возникло ощущение единства, тесной дружбы, братства, потому что исключительно понимали друг друга, как птицы, по малейшему движению крыла, летящего впереди, и достигали поразительной синхронности, которая отрабатывается годами.

Может, поэтому он и взял с собой за чудными цветами-мутантами?..

У подъезда кого-то ждал майор в старой форме и с кейсом в руках, прогуливался, смотрел по сторонам и вдруг, зацепившись взглядом за Шабанова, остановился. Герман хотел пройти мимо, но незнакомец подался к нему, козырнул:

– Майор Шабанов? Герман Петрович?

– Я, – сказал тот и остановился. Ни одна живая душа не знала и знать не могла, откуда они возвращаются и когда.

– Разрешите представиться. Майор Коперник. – Он открыл кейс. – Я автор вот этой книги. Не читали? «Атака неизвестности»?..

– Не попадалась, – сдержанно проговорил Шабанов.

– Сейчас я вам подпишу ее. – Он достал ручку и, видя настороженность Германа, добавил: – Я от Жукова. От капитана Жукова. Он мой давний знакомый. Мы с ним два года дружим.

– Тогда понятно. – Герман открыл дверь подъезда. – Заходите. Что же на улице-то писать.

Вообще-то у этого майора рожа была наглая, даже циничная, толстые губы, а нижняя – отвисшая и мокрая. И когда человек с такой физиономией пытается представить себя эдаким вежливым и интеллигентным, то ему можно сразу не доверять и ждать какой-нибудь гадости. Не через час, не через год, а когда-нибудь – об этом еще бабушка Шабаниха говорила. Но тут сработала фамилия кадета, и оставлять его на улице было уже неловко.

Проходя мимо почтового ящика, Шабанов увидел что-то белеющее в отверстиях и, вернувшись, извлек сначала письмо – от отца, и извещение о посылке – от матери! В тот же миг захотелось домашнего сыра с перцем и ветчины. Письмо он вскрыл на ходу и прочитал всего одну строчку: «Колесо потеряло обороты, но до сих пор крутится» – было написано на бухгалтерском бланке без всяких комментариев и подписи – только по почерку и узнаешь, от кого…