Книга Операция "КЛОНдайк" - Неонилла Самухина

Метнув на него ошеломленный взгляд, Васюков поспешно подошел ко второй машине. Самостоятельно открыв «собачник», он внимательно вгляделся в лица лежащих внутри покойников, и молча закрыл дверцу.

Круглов удивился, впервые увидев, как обычно брезгливо-пренебрежительное выражение лица Васюкова вдруг меняется, искаженное вполне человеческими чувствами. Сейчас его побледневшее лицо выражало большое горе.

Заметив удивление Круглова, Васюков отвернулся.

– Вы что-то еще про ледник говорили… – после напряженной паузы сказал он, ни на кого не глядя.

– Да, да, – вмешался Фатейкин, который следовал за Васюковым и тоже заглядывал в машины через его плечо. – Там наш Михеев…

– Ну ладно! Везите их ко мне… – тяжело вздохнул Васюков, подходя к Круглову. – Хотя у меня-то и столов на всех не хватит, придется их на полу положить, – добавил он, пытаясь за озабоченностью скрыть свои эмоции, однако не утерпел и все-таки спросил: – Сергей Сергеевич, а можно полюбопытствовать: что же это у вас такое произошло?

– Предотвращена попытка хищения и передачи золота… – не вдаваясь в подробности, ответил Круглов, пытаясь понять, чья смерть так сильно взволновала Васюкова – Кольцова или Степанцова? И тут же получил ответ, услышав от него:

– А Степанцов?…

– Он был тоже во всем этом замешан, – внутренне напрягаясь, сказал Круглов, со значением посмотрев на медика.

– Не верю! – вдруг взорвался Васюков, заиграв желваками. – Не мог Вася быть замешан ни в чем таком! Он был настоящим человеком!

«Та– ак, обстановка накаляется… – подумал про себя Круглов, разглядывая Васюкова. – Интересно, что он скажет, когда выяснит, что Степанцов был застрелен Гуреевым? Поверит ли, что тот защищался после того, как Степанцов убил Михеева, или, заподозрив неладное, начнет копать?… А я и не знал, что у них со Степанцовым были такие теплые отношения… „Настоящий человек“… Ишь ты!»

– Поверь, Павел Борисович, мне самому в это до сих пор не верится, тем более что Степанцов был моим непосредственным подчиненным, – примиряюще сказал он, не желая раздувать конфликт накануне своего отъезда в Академ. – Но факты, как говорится, упрямая вещь, и нам еще предстоит разобраться, как это все получилось…

Окатив его недоверчивым злым взглядом, Васюков буркнул:

– Разобраться… Вы наразбираетесь!.. Вон, до сих пор не выяснили, что тогда случилось с Первачевым! – и, резко повернувшись, направился в сторону своей машины.

Круглов молча смотрел ему вслед.

Подошел Казарнов и замер, ожидая распоряжений.

– Вези, лейтенант, трупы за доктором. Да не забудь прихватить еще и Михеева, – сказал ему Круглов и пошел обратно в контору.

Фатейкин побежал за ним.

– А ты иди, проспись, засранец! – бросил ему на ходу Круглов. – Утром чтоб был как огурец, и ни в одном глазу до моего возвращения из Новосибирска! Иначе вылетишь отсюда в два счета, понял?

– Есть, товарищ подполковник, – вытянулся Фатейкин, пожирая его виноватыми глазами и, дождавшись, когда Круглов скроется за дверью конторы, поспешил домой выполнять приказание.

Круглов закончил писать рапорт только к утру. Устало поднявшись из-за стола где-то около семи, он прошелся по кабинету мимо храпящего Гуреева, разминая затекшие мышцы. Потом вернулся к столу и поднял телефонную трубку, набирая номер Петракова.

– Ниночка, доброе утро! – поздоровался он, услышав голос его жены. – Разбудите-ка мне вашего мужа. Ах, он уже встал? Замечательно!

Дождавшись, когда трубку возьмет Петраков, он сказал:

– Володя, быстро собирайся и жди меня в кабинете! Я скоро буду.

– Хорошо, Сергей Сергеевич! – откликнулся тот.

Положив трубку, Круглов сходил в туалет, набрал в графин холодной воды и, вернувшись в кабинет, окатил все еще храпящего в кресле Гуреева. Тот с диким ором и матом подскочил в кресле, отмахиваясь от льющейся на него струи.

– Просыпайся, тетерев! – брезгливо приказал Круглов. – Хорош спать, пора начальству докладываться…

Гуреев уставился на него ничего не понимающими глазами, потом выпрямился в кресле, приходя в себя после сна.

– Я своему еще ночью доложился, сразу, как приехал, – сказал он осипшим голосом, стряхивая воду с волос. – Потому и нажрался, что такого выслушал!

Круглов удивленно посмотрел на него: «Надо же… наш пострел везде поспел!».

– Ну и что же тебе такого сказали? – поинтересовался он, подозрительно сощурив глаза.

– Не все ли тебе равно? – понизив голос и бросив взгляд по сторонам, проворчал Гуреев. – Ты завтра отсюда свалишь, и больше тебя ничего не касается, а я здесь сам уж как-нибудь с ситуацией разберусь… – и он отвел нехорошо блеснувшие глаза.

Круглову не понравился этот блеск.

– Гуреев, я тебя предупреждаю: если ты задумал все свалить на меня, то тебе лучше повременить с этим дня четыре после моего отъезда, – в голосе Круглова зазвучали угрожающие нотки. – Если не выдержишь этот срок – я тебя и с того света достану… Верь моему слову!

– Ладно, не закипай!.. – лениво перебил его Гуреев. – Нам с тобой ссориться ни к чему, езжай ты отсюда с Богом! Я тебе искренне желаю удачи! Я помню, как мы с тобой договорились, не беспокойся!

– Ну, смотри! – сказал Круглов, направляясь к двери, чтобы уже от себя связаться со своим начальством.

Предстоял неприятный разговор, но поскольку Круглов относил его к последним неприятностям, то предстоящий рапорт его не особенно волновал, и не через такое проходил раньше…

Выходя из конторы, Круглов столкнулся в дверях с Фатейкиным. У того было «перевернутое» с похмелья лицо, но он был трезв и чисто выбрит.

– Значит так, я завтра уезжаю в «головняк» на три дня, – сказал ему Круглов. – Вместо меня останется Петраков, нужно обстоятельно подготовиться к приезду комиссии, так что днем в три часа – ко мне в кабинет на совещание. Тебе предстоит держать рудник под неусыпным надзором. А сейчас отправляйся к Васюкову, спроси, как у него там дела. Если он закончил, заключение – мне на стол.

– Слушаюсь! – козырнул Фатейкин, отступая в сторону.

Прогрев выстуженную за несколько морозных часов машину, Круглов поехал на комплекс.

К вечеру у него уже было все подготовлено к отъезду. Все распоряжения были отданы, все звонки сделаны. Как он и предполагал, ЧП на руднике вызвало страшный переполох не только у рудничного начальства, но и в Конторе. Так что в ближайшее время ожидался приезд расширенной комиссии, однако, Круглов надеялся, что она его уже не застанет. Все разрешающие бумаги на вывоз Есении на конференцию у него были заранее заготовлены и уже на руках. И он постарался ничем не напоминать об этой поездке, чтобы ее не отменили в последний момент.

У него осталось только два невыполненных дела, которые он задумал еще тогда, когда ему пришла в голову мысль «уходить» из Озерного. Но их нужно было сделать не раньше, чем за несколько часов до отлета, то есть, как можно позже… Похоже, что время для их выполнения пришло…