Книга Мученик - Рори Клементс

Шекспир прочитал стихи. Был ли автор стихов тем человеком в саду? Как он только осмелился сочинить такое? Все католики знают, что она замышляла убийство.

Уолсингем забрал у него листок.

— Достаточно. Я просто скажу вам, что Томаса Вуда знают мои тайные агенты в Риме, где Вуд покровительствовал Английскому колледжу. Но давайте поговорим о другом. Скажите, Джон, я полагаю, что между вами и госпожой Марвелл существует любовная связь. Я прав?

Шекспир глубоко вздохнул. Он кивнул, собираясь с мыслями.

— Была связь.

— Все кончено?

Шекспир снова кивнул. Он не мог говорить.

Голос Уолсингема стал мягче.

— Мне жаль. Я понимаю ваше горе, Джон, но это к лучшему. Поверьте мне, подобные привязанности не выживут в нашем политическом климате, пока у вас такая важная работа, а подозрения и подстрекательства к мятежу прячутся по темным углам…

Шекспиру хотелось крикнуть, что это не к лучшему, что его сердце разбито. Что лучше он станет школьным учителем и женится на Кэтрин, чем будет заниматься этой работой и останется в одиночестве. Но Шекспир не проронил ни звука.

Уолсингем видел, как ему горько, и налил вина.

— Не будем больше об этом говорить. Отдохните пару дней от ваших трудов, Джон. Ваш брат наверняка уже приехал. Если желаете, проведите с ним какое-то время. Вы были ранены, подлечитесь. Но прежде чем наслаждаться заслуженным отдыхом, ибо ваша поездка в Плимут и все, что за этим последовало, было просто великолепно и вызвало восхищение Ее величества, у меня для вас есть еще одно поручение. Я хочу, чтобы вы отправились к лорду Говарду Эффингемскому и сообщили ему, что раскрыли убийство его дочери. Вы должны сказать ему, что убийцей является человек по имени Херрик, который уже казнен за это, а также за покушение на сэра Френсиса Дрейка.

Наконец к Шекспиру вернулся дар речи.

— Господин секретарь, вы просите меня сообщить ему то, что, как мы оба знаем, является ложью? Мы же знаем, кто убил леди Бланш Говард.

Лицо Уолсингема напряглось.

— Сделайте это для меня, Джон. Я пошел против фаворита нашей королевы, спасая вас от меча правосудия. Иногда нам приходится делать неприятные вещи, чтобы защититься от значительно большего зла. Кого из нас пожалела бы инквизиция, одержи испанцы победу? Никого. Мы ищем только тех, кто сеет вражду. Так что вы сделаете это для меня, а я обещаю, что Ричард Топклифф больше не станет угрожать или докучать господину Томасу Вуду и госпоже Марвелл. Вы все поняли?

Шекспир кивнул.

— Тогда сделайте это сегодня, Джон. И да пребудет с вами Господь.

Глава 48

Болтфут Купер выглядел странно, словно ему было неловко. В своих грубых руках он сжимал шляпу и непрестанно скручивал ее, как будто сворачивал шею птице.

Шекспир вопросительно посмотрел на него.

— Болтфут, как продвигается расследование о местонахождении тех четырех бродяг с Хог-лейн?

— Я нашел и освободил их.

— Правда? Прекрасные новости. Так расскажи, где же они были?

— В «Брайдуэлле», господин.

— В «Брайдуэлле»?!

— В других тюрьмах их не было, поэтому я вернулся в «Брайдуэлл». Когда я допрашивал тюремщика, мне показалось, что он ведет себя так, словно виноват в чем-то. В конце концов, я пригрозил ему могуществом господина секретаря и вашим, конечно. Он сдался, испугался и признался, что бродяги по-прежнему здесь. Ньюуолл приказал ему сказать, что их перевели. Думаю, что в этом замешан кто-то третий, хотя тюремщик все отрицает.

— Что? Я позабочусь о том, чтобы этот лживый тюремщик предстал перед ольдерменом. Он уверял меня, что их перевели в другую тюрьму. Но что с ними? Как они себя чувствуют?

— Плохо, господин. Их били, заставляли обчесывать лен и делать паклю и держали на голодном пайке. Но все живы и приходят в себя после всех испытаний. Я их накормил и отвез в труппу.

— А ты спросил их о том, что они видели в ночь пожара?

— Да, но они ответили, что только пожар. Главарь этой четверки сообщил, что когда они увидели, что дом горит, то побежали за помощью. Они таскали ведра два часа, пока не залили пламя. А после, утомившись, уснули в конюшне. Говорят, что в конюшне было теплее, чем в «Театре».

— Значит, они не видели, как в дом на Хог-лейн принесли тело?

— Нет, господин.

— И они ничего не знают о леди Говард?

Болтфут покачал головой.

— И ничего подозрительного они не заметили.

Шекспир принялся обдумывать полученные сведения. Конечно, Топклифф не был уверен, видела ли эта четверка что-нибудь, но когда он узнал, что они спали неподалеку, то решил, что будет безопаснее держать их там, где Шекспир не сможет допросить их. А самое лучшее место — под самым носом у Шекспира!

— Отличная работа, Болтфут. Ты — молодец.

— Спасибо, господин, — произнес довольный Болтфут, но уходить не спешил. Он еще сильнее принялся мять свою шляпу. Петух или каплун, попадись он сейчас в его руки, был бы давно мертв. — Господин Шекспир, — произнес он, отводя взгляд, — я хочу просить вашего одолжения, покровительства, если можно.

Шекспир вздохнул.

— Ближе к делу. Я прекрасно знаю, что ты хочешь, чтобы я разрешил тебе ухаживать за Джейн. Да?

Болтфут робко кивнул.

— Да, господин.

— С чего бы такой симпатичной молодой девице, как Джейн Костон, желать ухаживаний грубого, седеющего и коренастого мужчины лет тридцати, а то и старше, вроде тебя, Болтфут?

Лицо Болтфута осунулось. Казалось, он не на шутку обиделся.

— Простите, господин. Вы, конечно же, правы.

Шекспир обнял Болтфута за плечи.

— Ты — дурак, Болтфут. Я же шучу! Ты можешь ухаживать за Джейн. Рад за вас обоих. Ты счастливчик, а она удачливая молодая женщина. Вот вам мое благословение. Я буду молиться, чтобы ваши дети больше походили на нее, чем на тебя!

Болтфут усмехнулся.

— Я тоже буду об этом молиться, господин Шекспир. Спасибо вам.

Шекспир улыбнулся ему в ответ. Радость Болтфута внезапно облегчила его собственное горе, да и как можно было не порадоваться за такого человека. Болтфут, как никто, был достоин счастья. Жизнь жестоко обошлась с ним, и он заслужил лучшей доли.

— Идем, Болтфут, зайдем к Джейн и выпьем по стакану сладкого вина в знак торжества. В последние несколько дней мне редко приходилось испытывать радость…

Беседа с лордом Говардом Эффингемским оказалась натянутой с самого начала. Говард был не слишком рад видеть Шекспира и не выдал ни единой эмоции, когда слушал новости о том, что предполагаемый убийца его приемной дочери арестован и казнен. Он быстро кивнул. Они стояли в прихожей его дома в Дептфорде, пройти в дом Шекспира не пригласили.