Книга Жестокие цинковые мелодии - Глен Кук

Паленая могла этого и не слышать. Она продолжала сыпать цифрами.

Пора было идти.

— Мне нужно идти на работу, Пулар. Ты так и не сказала, хватит ли у нас наличности, чтобы облегчить жизнь Плоскомордому и его ребятам.

Запас наличности крысючка обсуждать не хотела.

Мисс Пулар, обеспечьте сумму, достаточную для того, чтобы успокоить мистера Тарпа и его команду.

Что она и сделала, не дав при этом заглянуть в сейф. Наверное, боялась, что, если я буду знать, сколько там денег, сбегу и накуплю какой-нибудь ерунды. А вот и не так. Я единственный из всего окружения, кто не швыряется деньгами направо и налево.

Что ж, у девочки было трудное детство. Нельзя винить ее в том, что она боится нищеты.

Шевелись!

— Иду, иду. Да! Паленая вчера говорила что-то насчет того, что ты дважды подержался немного за Лазутчика Фелльске. Правда?

Она ошибалась. Это был Барат Альгарда. Кто-то, кто мог оказаться Фелльске, дважды подходил на расстояние для контакта. Но я не смог воспользоваться этим. Он слишком хорошо защищен.

— С какой стати Лазутчику Фелльске защищаться от тебя? В городе один-единственный логхир, и об этом никому не известно. И вообще, откуда столько защищенных умов? — Кип, Альгарда, Фелльске, Бегущая По Ветру. Может, вообще вся Клика и все с Холма?

Мысль об этом привела в движение какие-то колесики у меня в голове, и результатом стала другая мысль.

— Устройство для послушания. Возможно, это вовсе не отвлекающий маневр, как тебе казалось.

Покойник всмотрелся в мои колесики. Его собственные тоже закрутились, разбрасывая искры сначала злости, потом досады, потом желания заявить, что он знал это с самого начала и просто ждал, пока я додумаюсь сам.

Значит, даже мне не удалось увидеть того, чего я не ожидал или что считал отвратительным. Инцест. Все улики налицо.

— Я бы не сказал, что они пытались это скрывать.

Даже в связи с инцестом устройство для послушания не становится главным. Но это придает ему дополнительный интерес.

Пыталась Поток Яростного Света скрыть пол Кивенс или нет и зачем она это делала — одно нам было известно точно: Барат знал правду. Мы сами слышали, как он признавался в этом. А еще мы знали, что Метательница Теней приходится бабкой и Бегущей По Ветру, и Кивенс. То есть такое могло получиться по-разному, но правдоподобной представлялась только одна версия. Что в их семье, похоже, не выходило за рамки обыденного.

Нет, Бегущая По Ветру является исключением. И кто бы не хотел, чтобы родная дочь пошла по ее стопам?

— Вот тебе плюха за то, что не видишь того, чего не хочешь видеть. Бегущая По Ветру, возможно, не столько стремится защитить, сколько ревнует.

Он еще раз залез ко мне в голову, порывшись в поисках воспоминаний.

Возможно, ты и прав.

Ну, правда, признал он это, выждав полминуты. Ничего так пауза для мощного множественного сознания.

Кивенс эта идея наверняка отталкивала. Она, несомненно, обладает личным опытом по этой части. Чем, возможно, объясняется ее интерес к созданию того, что стало устройством для послушания. Она хотела знать, когда ее отец испытывает к ней интерес, чтобы успевать вовремя убраться от него.

— Они все прикрывают друг друга — и Альгарды, и все детки, что ошивались в ее доме.

Разумеется. Юный мистер Проуз говорил нам, что цель Клики — взаимная помощь. И если Кивенс хватило духу попросить у них помощи…

— Этот мелкий говнюк нам врал. Это он придумал устройство для послушания. Для нее. И вся эта ерунда насчет попыток научиться не делать ошибок в обществе… Дымовая завеса. Дерьмо сплошное. Эта задница все время водила нас за нос — пользуясь нашими предубеждениями! — Я разгорячился в точности так же, как Покойник пару минут назад.

Я без труда представлял себе Кипа и Кивенс в своем подвале, хихикающих над тем, как ловко они провели нас. И своих папочек-мамочек вместе с нами.

Если этот мальчишка сумеет дорасти до зрелых лет, он с такими способностями сможет править миром.

Это побочная ветвь расследования, и ею мы сможем заняться ради собственного интереса, но только после того, как «Мир» станет безопасен для театральных постановок. Наши раны мучительны, но не смертельны. Нам надо убить дракона и угомонить призраков.

Тоже верно. Первым делом накормить котят.

Впрочем, я чувствовал себя таким уязвленным, что твердо решил повидаться с Киповой матерью до конца недели. Тинни возражать не будет.

Тебе действительно пора идти, Гаррет.

— Ладно, ладно, иду. — Но, конечно, прежде чем вываливаться на мороз, у меня имелось еще одно дело.

Я заглянул к Дину и временно назначил его оперуполномоченным, дав инструкции касательно Джо Керра, Плеймета, Джона Растяжки и жалованья Плоскомордому.

А потом, прежде чем уходить окончательно, заглянул в кабинет и подмигнул Элеоноре.

80

Я отворил дверь. Северный ветер с размаху ударил по всему моему телу, толкнул обратно.

— Черт, да здесь буран настоящий! — Я захлопнул дверь, прежде чем в дом ворвались чертовы захватчики-снеговики.

Время утеплиться.

Дин стоял в дальнем конце прихожей, ухмыляясь. Наверняка специально вышел посмотреть. Паленая — тоже, стараясь на всякий случай держаться подальше. Вид у нее сделался уже менее хитрым — эти людские штучки она усвоила еще не до конца.

— Смешной народ. Могли бы и предупредить. Нельзя же так, врасплох, право же.

Не совсем.

Тоже верно. Все признаки были налицо. Просто я думал совсем о другом. Да и сейчас продолжал.

Интересно, что это другое делает сейчас? Помогает по дому?

Я утеплился — как мог серьезнее. А потом все-таки вышел, основываясь на теории, согласно которой не мог же я заблудиться в городе, в котором живу всю свою жизнь? Тем более если мною движет необходимость что-то кому-то доказать… что, кстати?

Должно быть, в такой день хорошо заниматься делами. Меньше народу мешается под ногами. Я не заметил никакой слежки. И не унюхал.

* * *

Мистер Йен нисколько не огорчился из-за пальто.

— Да вы не беспокойтесь, мистер Гаррет. Ничего страшного. Настоящая рвань, хотя я сам его пошил. Оно у меня осталось, потому что его заказчик не забрал. — Все это время он подгонял мое новое пальто, которое я полюбил с первого взгляда. — Просто оплатите неустойку, и я никому ничего не скажу.

— Сколько?

Он назвал цифру, которая камня на камне не оставила под моими подозрениями в том, что он, возможно, не просто славный, честный, маленький, толстенький старый портной. Я запротестовал.