Книга Люди полной луны - Александр Экштейн

— Не надо было их создавать.

— Вы правы, не надо было.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Руководство Службы внешней разведки России очень ценило профессиональные качества Александра Михайловича Леева. Он был гением разведки, потрошил МИ-5 и МИ-6 Англии, извлекая из их недр информацию для России. То, что он был Леевым, знала лишь СВР. Англия воспринимала его как своего гражданина Гардиана Уайльда, руководителя военно-морской разведки. Англия заблуждалась, но понять ее можно. Любой русский, кроме информированного, рассмеялся бы в лицо тому человеку, который, указывая на Уайльда, сказал бы: «Это русский во всех поколениях, родом из Курской области и села Кметова, окончил десять классов, после черепно-мозговой травмы, в возрасте шестнадцати с половиной лет, попал в психиатрическую больницу из-за проявившейся в нем агрессивной и опасной для окружающих шизофрении». Отсмеявшись, русский сказал бы, указывая на Гардиана Уайльда: «Ты посмотри на него, разуй глаза, придурок, где ты видел таких в курском селе? Это же англичанин!» В СВР сказали бы: «Александр Леев блестяще закончил МГУ и параллельно Иняз, был замечен нами, проверен и внедрен. Он действительно родом из Курской области, действительно после десятого класса попал в больницу, но после излечения поступил в эти вузы, и в итоге от него в нашу страну идет ценнейшая секретная информация». Лечащий врач районной психбольницы в не до конца цивилизованных глубинах Курской области забегал бы глазами и сказал: «Кто, Леев? Да он умер от инфекции на десятый день после поступления в больницу. Инфекция была столь опасной, что его тело отдали родителям в закрытом гробу. Его могила где-то там, на сельском кладбище в селе Кметове». Так бы сказал вам лечащий врач, но его уже давно нет, он умер от воспаления легких, а саму больницу закрыли, и даже здание разрушилось, предварительно подвергшись пожару. Иван Селиверстович Марущак мог бы сказать: «Это Джентльмен, солнечный убийца, обученный по методике «Макиавелли», моя головная боль и угроза стабильности на Земле». Но не надейтесь, Иван Селиверстович вам не скажет этого. И лишь на комфортабельном ранчо в далеком штате Техас, где собрались представители всех спецслужб развитых стран для выработки общей концепции в борьбе с непонятными явлениями оккупации Земли извне, Ефим Яковлевич Чигиринский хриплым голосом сказал Тарасу Веточкину, указывая на безукоризненно одетого Гардиана Уайльда в английской делегации:

— Посмотри на этого британского пижона, одет, как на приеме у королевы. Давай и ему морду набьем заодно со Смитом из МИ-шесть?

Тарас Веточкин бросил короткий взгляд на Уайльда и, в принципе не возражая, засомневался:

— Мы не справимся с ним, Фима, и вообще мы не в Одессе, я уже не говорю о Москве. Давай станем естественными, в смысле респектабельными, а то меня на службе в архив, на бумаги посадят.

— Как это не справимся?! — возмутился хулиганистый раввин из Хайфы. — А это зачем? — Он указал на двух следующих за ними могучих моссадовцев, преданно глядевших на Чигиринского.

— Давай и Смита не трогать, — уверенно встал на путь здравомыслия Веточкин. — Мы все-таки на международной конференции.

— Да ты глянь на них, — рассмеялся Чигиринский. — Это же полный атас — выноси веники.

И действительно, посмотреть было на что. Делегаты, медленно стекающиеся в большой конференц-зал ранчо, выглядели не лучшим образом. У Готлиба Брауна после встречи в спортзале с Бортниковым Леонидом Васильевичем под глазом пылал синяк-шедевр. Лучшая американская косметика потерпела поражение в попытке заретушировать его. Самого Бортникова не было, он спал у себя в номере, решив прогулять, как депутат Госдумы, это заседание. Американский генерал Солимон Джагер из Пентагона был безукоризненно выбрит и одет в смокинг, но на ногах у него были, явно по рассеянности не замеченные им, пушистые, зеленого цвета комнатные тапочки, а в глазах генерала плескалась вселенская, почти приближенная к русской, тоска. Оба немца на первый взгляд выглядели так же, как и в первый день, но на второй взгляд становилось понятно, что они вообще ничего не соображают, потому что пьяны в стельку. Французов можно было увидеть из окна конференц-зала, они забрали у одного из конных охранников ранчо лошадь и пытались по очереди сесть на нее, судя по их виду, это была далеко не первая попытка. И лишь итальянцы, наглухо официальные и в черных костюмах, как были похожи на сицилийских мафиози, так и остались, да и то Веточкин заметил, что из нагрудного кармана одного «мафиози» задумчиво свисала одинокая вареная спагеттина.

Ребят можно было понять. Устроители этой конференции перестарались. Слишком много было на ранчо высококачественной, крепкой и вне ранчо недоступной по цене бесплатной выпивки.

Тяга к здравомыслию не была случайной в Тарасе Веточкине, не зря ведь он служил в ФСБ, одном из самых изощренных ведомств России. Одного взгляда на Гардиана Уайльда из британской делегации ему было достаточно, чтобы сделать определенные выводы не в пользу рукоприкладства, как того требовал неукротимый раввин из Хайфы. Более того, Веточкин заметил в Уайльде нечто такое, что ему до боли показалось знакомым, и вот сейчас, в последний день конференции, он пытался понять, что же именно.

Последний день конференции в корне отличался от первого дня и формой и содержанием. Во-первых, Готлиб Браун, погруженный в мрачный пессимизм после встречи с Бортниковым, наотрез отказался вести конференцию, мотивируя свой отказ странным умозаключением, несвойственным для США в общем и для ЦРУ в частности:

— Да я не лысый, чтобы как дурак распинаться перед всеми.

Странность была в том, что Готлиб Браун был действительно лысым до блеска на голове, а высокохудожественный синяк под глазом делал его заявление «как дурак» более чем двусмысленным.

Борис Власенко, непосредственный начальник Тараса Веточкина, толкнул его в бок:

— Иди и скажи что-нибудь высокой аудитории.

Веточкин коротко взглянул на начальника и шепотом ответил:

— Не могу, я весь в работе. Обратите внимание на англичанина Гардиана Уайльда. Даю сто процентов, он имеет отношение к нашему Управлению по жизненно актуальным ситуациям.

— Да ты что? — удивился Власенко. — Ладно, работай. — Он с пренебрежением посмотрел на сидящего рядом с ним Геннадия Вельтова из СВР, оглушительно чихнул и буркнул: — Извините.

— Что вы, что вы, дон Педро, это я вам должен кучу денег, — язвительно процитировал знаменитую театральную фразу Геннадий Вельтов.

— Я тебе сейчас за дона Педро… — возмутился Власенко, но, вспомнив, что он руководитель делегации, мягко проговорил: — А я и не знал, Геннадий Анатольевич, что вы интересуетесь искусством, по вашему лицу этого не скажешь.

— Господа! — раздался голос Чигиринского, под охраной моссадовцев продвигающегося к трибуне. — Председательствовать буду я.

— Нет, сейчас время Германии! — неожиданно для всех поднялся с места один из немцев, и все присутствующие в зале поняли по его виду, что это невозможно в принципе.