Книга Удар судьбы - Эрик Флинт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«И, кроме того, они провели последние шесть месяцев, сражаясь против раджпутов, — задумчиво сказал Эйд. — Невозможно не перенять у них хоть сколько-то рыцарства, даже самому грубому драчуну, которого взяли в армию с ипподрома в Константинополе».
Взгляд Велисария упал на груду трупов в углу. Тело командующего гарнизоном малва лежало сверху. Велисарий сам положил его туда, пронзив мечом сердце, после того как враг не успел достаточно быстро, заикаясь, объявить о сдаче.
На мгновение Велисарий пожалел о том ударе меча. Он мог разооружить противника. Но спас его от камеры пыток.
Он отмахнулся от этой мысли. Сделал глубокий вдох и подавил ярость, кипящую где-то глубоко внутри. Это не время для ярости. Если уж ему самому достаточно трудно контролировать ярость, то что говорить о ментальном состоянии его войск.
«Эту ярость нельзя остановить, — подумал Велисарий. — Но ее обязательно нужно контролировать».
Он повернулся к военачальникам. Все они смотрели на него. С уважением, но прямо в лицо.
Велисарий заставил себя улыбнуться.
— Я не спорю по этому вопросу, Маврикий. Но если это выйдет из-под контроля, если люди…
— Не беспокойся об этом, — резко перебил Маврикий и покачал головой. Он показал на ряд выставленных на полке амфор. — Насколько мне известно, это — единственное оставшееся в Харке спиртное, которое не разлили по улицам. Чаще всего люди сами от него избавляются, даже до того, как им прикажут. Никто не хочет, чтобы кто-то из малва убежал, поскольку какой-то ублюдок оказался слишком пьян, чтобы их заметить. Что касается женщин…
Он пожал плечами. Кутзес спустил ноги со стола и прошелся к полке. Когда он начал снимать амфоры с полки и выбрасывать на ближайшую улицу, то сказал:
— Единственная проблема, полководец, заключается в том, что любая женщина в Харке, которой удалось не попасть в бордель — если она оказалась при гарнизоне или с каким-то офицером — бросается сегодня ночью на римских солдат. — Первые звуки разбивающихся на улице внизу амфор долетели до них. — Не могу их винить. Они сделают все, чтобы выбраться отсюда. И я бы сделал.
Покончив с последней амфорой, он повернулся назад и улыбнулся.
— Даже если бы это означало носить кличку Кутзес-На-Содержании-У-Педераста до конца жизни.
Велисарий усмехнулся вместе с другими офицерами.
— Хорошо, — сказал он. — Меня это не волнует. Я знаю: мои солдаты — не святые или не монахи. К завтрашнему дню к нашим войскам привяжется обычная компания, которая следует за армией. Пока к женщинам относятся прилично и люди не пьют, я удовлетворен. Когда мы будем уходить, то заберем с собой женщин. Тех, кто захочет, мы постараемся воссоединить с семьями.
— У большинства из них не осталось семей, — заметил Бузес.
— За исключением нас, — добавил Маврикий.
Серые глаза хилиарха были мрачными, как смерть. Он большим пальцем показал на окно. Теперь, после того как звуки разбивающихся амфор прекратились, снова слышались крики.
— Говорю тебе, полководец, — расслабься. Это не звуки города, разграбляемого вышедшими из-под контроля войсками, насилующими, пьющими и поджигающими все подряд. Это просто звуки, производимые палачом, делающим свое дело.
Через мгновение Велисарий кивнул. Он решил, что Маврикий прав. Сфокусированную ярость армии он мог контролировать.
Он хлопнул в ладоши. Резкий звук отдался эхом в помещении и тут же привлек внимание офицеров.
— Тогда давайте займемся остальным, — он повернулся к Васудеве. — Как дела с судами?
Васудева погладил волосы. Удовольствие, которое он явно получал от поглаживания длинных волос, почти заставило Велисария рассмеяться.
— Последняя информация, которую я получил от Кирилла — примерно полчаса назад, — заключалась в том, что все грузовые суда захвачены. За исключением одного, которому удалось уйти от причала до того, как до него добрались греки. Конечно, большинство галер тоже ушли. — Кушан пожал плечами.
— Не было способа остановить суда до того, как они добрались до галер, патрулирующих выход из гавани. Поэтому Кирилл их не тронул. Как он говорит, у нас в любом случае больше судов, чем нужно, а он не хотел рисковать взрывом или дрейфующим, охваченным огнем судном.
— Боже, нет! — воскликнул Бузес. Молодой офицер слегка содрогнулся. Харк был городом из камня и кирпича. Он не сгорит быстро и легко, если сгорит вообще. Но он также являлся гигантской пороховой бочкой — в нем хранились боеприпасы для планируемого малва покорения Персии.
— Греки еще не обыскивали суда, — продолжал Васудева. — Хотя, как я предполагаю, к этому времени они, вероятно… — Он замолчал, услышав шаги. Затем махнул рукой. — Но пусть он сам нам расскажет.
В дверь заходил Кирилл. Как только он вошел, его взгляд упал на груду трупов в углу.
— Слишком легко отделались, свиньи, — пробормотал он. Потом повернулся к Велисарию и сказал: — Мы начали поиски. Все выглядит хорошо. К счастью для нас, никто из жрецов не находился на судах.
Велисарий боялся этого больше всего. Некоторые из огромных кораблей, стоявших на причале в гавани, были нагружены порохом. Фанатичный жрец на борту одного из них, если бы не сомневался в захвате, поджег бы груз. Взрыв вполне мог бы разрушить гавань, и вместе с ней — путь к отступлению для римлян.
— Больше ничего? — спросил полководец. Кирилл улыбнулся.
— На борту находились только матросы. После того как мы штурмовали несколько судов, остальные стали договариваться о сдаче. После того как мы удостоверились, что все суда стоят у причалов и должным образом закреплены…
Его улыбка была такой же мрачной, как глаза Маврикия.
— Мы предложили им новые условия сдачи. Их они не обрадовали, но… — Он пожал плечами. — Их возражения длились недолго.
По залу снова прокатился смех. К нему присоединился даже Велисарий. Этой ночью ни для кого из малва не будет пощады. Даже если бы собака залаяла на хинди, то ее бы зарезали.
Велисарий повернулся к Бузесу. Без подбадривания молодой фракийский офицер подошел к окну и показал на стены за ним. Жест в некотором роде был бесполезным. До рассвета все еще оставалось много времени. Тьма никем и ничем не нарушалась, за исключением медленно передвигающихся римских подразделений, которые несли факелы и искали места, где могли спрятаться малва.
— Все осадные орудия захвачены. Я двадцать минут назад разговаривал с Феликсом. — Он наполовину виновато бросил взгляд через плечо на Кирилла. — В отличие от греков, у которых много моряков, у Григория нет никого, кто бы раньше стрелял из орудий такого размера. Поэтому он сохранил жизнь где-то двум дюжинам артиллеристов малва. Феликс говорит, что они выбалтывают все, что знают, быстрее, чем наши спрашивают.
— Хорошо, — проворчал его брат. — К завтрашнему утру мы сможем сделать несколько пробных выстрелов. И использовать малва в качестве ядер.