Книга Королевский гамбит - Дмитрий Скирюк

И тогда он решил написать о себе.

«Мои глаза — пустые окна…» — начал он.

Первая строчка сложилась и замерла. Дом почувствовал странную нелогичность происходящего, как будто система давала сбой. Будущее стихотворение не должно было быть шедевром, оно должно было трогать душу, а не разум. Дом подключил расширенный ассоциативный блок и задействовал генератор аллегорий.

Мои глаза — пустые окна

Холодных, стынущих квартир,

И в их разбитых мутных стёклах

Не видит отраженья мир.

Остались только пол и стены,

И опустевший потолок.

Обман, предательства, измены

Сломали двери и замок.

А где-то тихо и безбедно

Живут и здравствуют в тиши

Те, кто легко и безответно

Разграбил дом моей Души.

Те, кто снимал со стен картины,

Кто мебель выносил тайком.

Те, кто всегда ударят в спину

Тому, кто с ними был знаком.

Те женщины, которых рядом,

Хотел я видеть, а они

Капризов ради и нарядов

Мои растрачивали дни.

Мои друзья, среди которых

Немало было тех, кому

Был нужен только звон приборов,

А остальное — ни к чему.

Я дом. Я пуст и позаброшен,

И нету никого окрест,

Поскольку ни людей, ни кошек

Не привлечёт пустой подъезд.

Я лишь пустая оболочка —

Душа покинула меня.

Вот почему не светят ночью

И так черны при свете дня

Мои глаза, пустые окна.

А где-то странствует одна,

Ветрами жжёт, дождями мокнет

Душа, уставшая до дна.

Уставшая до слёзной соли,

До гробовой утраты сил,

Уставшая от тех, кто болью

Её жилище осквернил.

Ей ничего теперь не надо,

Она не думает о том,

Что от рассвета до заката

По ней скучает старый дом.

Я жду её не первый месяц,

Я жду её который год.

Она свои дороги месит,

А я всё жду: а вдруг придёт…

Он ещё раз перепроверил написанное, добавил пару опечаток и ошибок, отправил письмо и стал ждать.

Ответ пришёл через четыре часа.

«Матвей, милый! — писала Света. — Спасибо… Я… Я не знаю, что происходит со мной… Я хочу сказать… Я ХОЧУ К ТЕБЕ ПРИЕХАТЬ. Только не отказывай мне, пожалуйста. Я, наверное, веду себя навязчиво, но я должна тебе сказать… Ты разрешишь мне?

Я не знаю, что ещё написать…

Света.

Уже почти твоя».

Дом помедлил, снова взвешивая все «за» и «против», и отправил сообщение:

«Приезжай».

Дороги назад теперь не было.

Матвей в тот вечер чуть не разнёс всю обстановку в комнате, когда Дом сообщил о своей авантюре.

— Ты с ума сошёл! — бушевал он. — Безумная железка! Кто тебе позволил? Как ты… Как ты вообще мог на такое решиться?!

«Прошу прощения, хозяин, но я не мог поступить иначе. Ваше состояние…»

— К чёрту состояние! Не мог… Чёрта с два ты «не мог»! Придурок электронный! Сваха жестяная! Да я тебя… Да я тебя сейчас в щепки разнесу! В куски! На шестерёнки, на железки…

«Я биоморф, хозяин, во мне нет железа. Приказать инактивировать систему?»

Матвей без сил повалился на диван. Закрыл лицо руками.

— Кто тебя программировал?

«Это вопрос?»

— Блин! Это риторический вопрос! — Он встал и заходил по комнате. Остановился. Развернулся. — Когда, ты говоришь, она должна приехать?

«Сегодня, хозяин. Первым рейсом с Камчатки — в три часа пятьдесят пять минут пополудни».

— Сегодня?! В смысле… Чёрт! Чёрт, чёрт!!! — Матвей вскочил и снова забегал по комнате. — Как же так? Что за бред! Я же о ней ничего не знаю! Ничегошеньки! О чём ты думал? Чем ты думал? Я её даже не видел!

«Могу продемонстрировать фото и видеосъёмку».

— Ещё чего… — устало буркнул Матвей. — А впрочем, погоди. Давай.

Некоторое время Матвей просматривал фотографии и скрёб затылок. Просматривал долго, по нескольку раз. Фотографий было много. Долго молчал после этого.

— Ты хотя бы сохранил её письма, дубина железная?

«Я биоморф…»

— О боже… Прекрати сейчас же! Сохранил или нет?

«Да, хозяин. Вывести на дисплей?»

— Выводи. — Он помедлил и добавил: — И «мои» тоже.

«Ваши или мои, хозяин?»

— Блин!..

«Понял», — отозвался Дом.

— Умнеешь на глазах, — проворчал Матвей. — Хоть продуктов закажи, а то в холодильнике только пиво да пицца. И знаешь, что… запусти-ка уборщиков.

«Уже сделано, хозяин».

«Семь тридцать».

Матвей лениво пошевелился. Приоткрыл глаза.

В комнате было прохладно — то ли подступающая осень заявляла о себе, то ли просто барахлил кондиционер. Вылезать из-под одеяла не хотелось. В конце концов, сегодня дела могли с полчасика и подождать. Матвей лежал и тихо наслаждался когда-то привычным, но, как оказалось, уже основательно забытым ощущением приятно тёплого, живого, дышащего рядом тела. Света пошевелилась. Подняла голову, скривила губки и сдула с глаз озорную белую чёлку. Улыбнулась.

— Уже проснулся?

— Угу…

— Будешь вставать?

— М-гм… — Матвей помотал головой.

Девушка придвинулась поближе, пристроилась Матвею под руку и угнездила голову в ямке над ключицей. Матвей молча приобнял её рукой. Света тоже молчала. Так и лежала, глядя на него глаза в глаза.

— Так странно… — наконец сказала она. — Даже не верится, что до вчерашнего дня мы даже не встречались. У меня такое чувство, что мы знали друг друга всю жизнь. Это, наверное, всё из-за твоих писем.

Матвей заёрзал. Ничего не сказал. Света тоже умолкла. Казалось, она ещё что-то хотела сказать, но в последний момент передумала. Долго что-то рисовала пальцем на его груди, кусала губы и стреляла глазами из-под долгих ресниц.

— Матвей… — наконец позвала она.

— Что, Светик?

— Я должна тебе кое-что сказать… Кое в чём признаться.

Матвей напрягся, сел и пригладил волосы.

— О чём ты? Что случилось?

— Я не знаю, как начать… — Света завернулась в простыню и тоже села. — Видишь ли… Я подумала, это будет нечестно, если я промолчу.