Книга Пир Джона Сатурналла - Лоуренс Норфолк

— Я ни разу пальцем никого не тронул! — внезапно выкрикнул Клаф, но слова его были встречены дружным свистом и улюлюканьем.

Третий палач принялся точить топор под эшафотом, и скрежет оселка явственно прорезался сквозь шум толпы.

— Ну пошли же, Джемма, — повторил Филип.

— Нет.

В следующий миг, под одобрительный рев зрителей, палачи потянули за веревку, и Клаф начал медленно подниматься над дощатым настилом.

Известие о смерти лорд-протектора прежде всего стало поводом для бурных празднеств. Однако его величество, высадившись в Дувре, возвестил о более мстительном настроении. В Саутоне лорд-наместник и его люди без промедления поклялись в верности новому правителю, и только ополчение Марпота воспротивилось. Теперь, согласно сообщению «Mercurius Bucklandicus», Марпотовы жены находились на пути в Виргинию, а почти все его солдаты лежали мертвые в топях Равнины. Самого Марпота опознали, когда он пытался сесть на корабль в Столлпорте. «Мерзавец задохся до смерти, — сказал Джону Калибут, принесший новость в усадьбу. — Они отрезали ему срамные части и затолкали в глотку древком метлы». Из всего зойлендского ополчения в живых остался один Клаф.

Веревка натянулась. Эфраим задергался всем телом, силясь освободиться от пут, дотянуться ногами до помоста. Но палачи поднапряглись еще немного, и петля затянулась туже. Рывками поднимаясь все выше, Клаф корчился и судорожно брыкался. Скоро его лицо густо побагровело, рот широко разверзся и распухший язык вывалился наружу.

— Вот и славно! — прокричала какая-то женщина в толпе. — А теперь укоротите выродку руки!

Сопротивление Клафа постепенно слабело, а когда почти полностью прекратилось, мужчины отпустили веревку, и он с глухим грохотом рухнул на дощатый настил. Один из палачей опустился на колени и перерезал веревку, стягивавшую его запястья.

— Под топор его! — провизжала женщина. — Попользуйте ублюдка лекарством, что евоный хозяин всем прописывал!

Внезапно Клаф ожил, зашевелился и попытался подняться. Но один из мужчин с силой пнул его, а другой схватил за руку и поволок к плахе. Несколько секунд они боролись, потом рука Клафа оказалась в железном наручнике. Толпа притихла. Вот оно, подумал Джон. То же самое они сделали с Филипом. Внезапно он ощутил во рту вкус желчи. Мужчина с топором встал поудобнее и размахнулся. Еще мгновение — и топор упал.

Нечеловеческий вопль вырвался из груди Эфраима Клафа.

— Боже святый, — пробормотал Филип.

— Теперь можно уйти, — сказала Джемма.

Они стали проталкиваться через толпу. Когда они заворачивали за угол, над площадью разнесся второй душераздирающий вопль, и толпа радостно взревела.

— Выпустите ему кишки! — орали голоса позади них. — Вздерните еще раз!

Теперь Клаф визжал пронзительно и протяжно. Только когда троица уже подходила к постоялому двору, истошные визги наконец прекратились.

— Как он умер? — спросил Адам, подтягивая постромку.

— В мучениях, — ответил Джон.

— Оно и немудрено.

Адам подергал за постромки, сказал «все в порядке», а потом указал на задок телеги, где лежал длинный ящик, накрытый просмоленной парусиной. От него исходил аромат свежего кедра и вяза. Однако к нему примешивался еще один запах — едва различимый, но хорошо памятный запах сырого савана.

— Надо бы привязать. — Адам кивнул на гроб. — Не хватало еще, чтобы сэр Уильям свалился с телеги.

Тело лорда Бакленда было извлечено из могилы в тот же день, когда король высадился в Дувре, однако, для того чтобы доставить гроб в Каррборо, потребовалось целых три недели. Джон сел на гнедую кобылу, Филип взобрался на мышастую и свободно намотал поводья на здоровую руку. Он подождал, когда громыхающая телега отъедет на безопасное расстояние, потом повернулся к другу:

— Они все вернутся. Что ты будешь делать?

— Что я буду делать? — Джон поднял глаза, словно поглощенный созерцанием хмурого неба. — Когда?

— Сам знаешь.

Джон перевел взор с неба на травянистую обочину, которая, похоже, вызывала у него не меньший интерес. Джон наблюдал за ним с плохо скрываемым раздражением.

— Когда Пирс вернется.

— Возблагодарим же Господа за промысел Его, разрушивший Иерихон. Давайте помолимся, чтобы Он дал нам силы воздвигнуть новый Иерусалим из камней руин. Мы собрались сегодня, чтобы препоручить Всевышнему душу сэра Уильяма Фримантла, покойного лорда Бакленда. В наших молитвах мы поминаем усопшего, который доблестно сражался за короля и сохранил верность Короне в годину самых суровых испытаний. Пусть ныне сэр Уильям разлучен со своей дочерью Лукрецией и преданными слугами, но давайте утешимся мыслью, что он воссоединился с возлюбленной женой Анной и своими павшими товарищами. Верный воин короля, он воевал и за них тоже. Теперь наш вновь восстановленный король занимает свое законное место на троне, а сэр Уильям служит Царю Небесному…

А пальцы у епископа Каррборо все такие же толстые, подумал Джон. Аметистовый перстень его светлости тускло поблескивал в полумраке церкви, завешенной черными полотнищами. Слова поминальной службы гулко разносились с новой кафедры. Гроб сэра Уильяма стоял на катафалке посреди зала, перед собранием скорбящих в траурных одеждах.

Прибытие гроба в усадьбу послужило своего рода общим приглашением. Сейчас позади Лукреции, одетой во все черное и в капоре с вуалью, сидели Саффорды из Мира, Роулы из Броденэма, леди Массельбрук из Чарнли, лорд Фелл, лорд Фербро и маркиз Хертфорд. За ними, под длинными траурными знаменами, свисающими с потолочных балок, теснились на деревянных скамьях слуги сэра Уильяма.

Епископ подал знак к молитве. Джон опустился на колени и направил мысли на покойного, вспоминая появление сэра Уильяма в кухне в день бракосочетания его дочери. Теперь этот день вновь приближался.

Снаружи донесся топот копыт. Минутой позже дверь в церковь распахнулась и пятеро мужчин стремительно зашагали по проходу, стуча сапогами по каменным плитам, держа в руках шляпы с покачивающимися перьями. Первый шел странной поступью, чуть встряхивая ногами при каждом шаге, словно пытаясь стрясти с сапог налипшую грязь. Подойдя к алтарю, они преклонили колени и перекрестились. Потом первый встал, повернулся и отвесил Лукреции картинный поклон, перебросив через плечо короткий плащ, отчего взорам открылся блестящий шелк жакета и тонкое кружево сорочки.

— Леди Лукреция, — звучно произнес Пирс, высокомерно улыбаясь всему собранию, — прошу простить нас за опоздание.

Подбородок у него стал потяжелее, отметил Джон. Живот округлился, и волосы причесаны иначе. Но губы кривятся все в той же презрительной усмешке, с какой некогда надменный юнец бросил его одного на поле сражения при Нейзби. По залу прокатился приглушенный ропот. Но скрытая под вуалью Лукреция едва заметно кивнула.

— Миледи, — громко продолжил Пирс, нимало не обескураженный, — я прибыл просить вашей руки согласно изволению покойного короля. — Он перевел взгляд на епископа. — Милорд, я прошу вас обнародовать объявление о нашем бракосочетании в Каррборо, а равно провозгласить здесь и сейчас…