Книга Черный Ангел - Джон Коннолли

— Иисус, это ужасно, — сказал Рейд, наконец сдавшись и отодвигая чашку с чаем. — Я и на смертном одре буду помнить этот вкус.

Я еще раз извинился.

— Человек на дороге сказал мне, что его зовут Брайтуэлл. Полагаю, вы знаете немного больше о нем, не только его имя.

Тот, что помоложе, который представился как Пауль Бартек, посмотрел на своего собрата. Они оба были цистерцианцами, монахами из Европы, но жили пока в монастыре в Спенсере. Рейда сразу же выдавал шотландский акцент, но определить, откуда родом Бартек, оказалось сложнее, в его речи слышались отголоски французского, американского английского и каких-то других, для меня экзотических языков.

— Расскажите мне, что случилось на дороге, — попросил Рейд. — Что вы чувствовали?

Я попытался вспомнить чувства, которые испытал. Эти усилия вызвали тошноту, но я держался.

— Вот он облокотился на капот, но уже в следующую секунду оказался прямо у моего лица, — начал я. — Я ощущал на себе его дыхание, от него пахло вином. Потом он схватил меня за руку и потащил к своей машине. Это он порезал мою руку. Багажник открылся, а внутри все напоминало кровавую рану. Кругом была только плоть и кровь, и все воняло.

Рейд и Бартек обменялись взглядами.

— Что-то не так? — спросил я.

Они еще раз переглянулись.

— Когда мы подъезжали, то видели вас обоих, — ответил Бартек. — Он ни на секунду не сдвинулся с места. Он не прикасался к вам.

— И все же вот они. — Я показал им порезы на руке.

— Да, все так и есть, — согласился Рейд. — Это нельзя отрицать. Он что-нибудь говорил вам?

— Он сказал, что меня трудно было выследить и нам есть что обсудить.

— А еще?

Я вспомнил, как ощущал падение вниз, как горел. Но мне не хотелось делиться своими ощущениями с этими людьми, поскольку вместе с признанием возросло бы чувство стыда и раскаяния. Но что-то подсказало мне, что им можно довериться и даже стоило довериться, так как они готовы были дать ответы на мои вопросы.

— Возникло ощущение головокружения, падения откуда-то сверху. Я горел, и кто-то еще горел рядом со мной. Я слышал, как он говорил, когда тащил меня к машине или когда я думал, будто он тащил меня туда.

— Что он говорил?

— "Найденный" или «Ты найден». Он сказал, что меня нашли.

Если Рейда и удивил мой рассказ, то он слишком хорошо прятал свои чувства.

Бартек не обладал способностями своего друга сохранять невозмутимость игрока в покер и выглядел потрясенным.

— Этот человек — «сторонник»? — спросил я.

— А почему вы так решили? — поинтересовался Рейд.

— У него отметина на руке. Похожа на дрек или двузубец. Неддо говорил мне, что они помечают себя.

— Но вы-то хоть знаете, кто такие эти приверженцы? — скептически, почти покровительственно поинтересовался Рейд, однако я не придал этому значения.

— Не люблю, когда высокомерно подчеркивают мое невежество да еще и косвенно соблазняют приманкой просвещения. — Я старался говорить тихо и спокойно, хотя это стоило мне больших усилий. — И не реагирую, когда люди дразнят собак. Лучше не переступайте черту! Я знаю, что они ищут, на что они способны, чтобы заполучить то, что ищут.

Я встал, вытащил книгу, которую приобрел в Портленде, и швырнул ее Рейду. Он неловко поймал ее обеими руками, смяв страницы.

Я подождал какое-то время, потом продолжил:

— Седлец. Енох. Темные ангелы в телесной форме. Квартира с человеческим останками, желтеющими в наполненной мочой ванне. Цокольное помещение, украшенное человеческими костями, ожидающее прибытия серебряной статуи с демоном, пойманным в ловушку внутри нее. Человек, который сидит спокойно в горящем автомобиле, пока его тело превращается в золу. И череп молодой женщины в золотых украшениях, поставленный в нишу. Ее убили в специально приготовленной для убийств комнате, отделанной кафелем. — Я залпом выпалил слова, пока он листал книгу. — Теперь мы добились ясности, отец или брат, или как вам больше нравится, чтобы вас называли?

Рейду хватило такта принять виноватый вид, но я уже сожалел о своей вспышке перед этими незнакомцами. Не просто из-за стыда за потерю хладнокровия, но и потому, что не хотел выболтать лишнее в порыве гнева.

— Простите меня, — извинился Рейд. — Я не привык иметь дело с частными детективами и всегда склонен предполагать, что никто ничего не знает. Честно говоря, меня редко кто удивляет обратным.

Я снова уселся за стол и ждал, что он скажет дальше.

— Сторонники или те, кто возглавляет их, убеждены, что они падшие ангелы, изгнанные с небес и рожденные снова много раз в телесной оболочке человека. Они считают, что их нельзя уничтожить. Если они убиты, то скитаются в нематериальной форме, пока не находят другое подходящее тело. Могут потребоваться годы, десятилетия даже, прежде чем они его найдут, но тогда процесс начинается снова. Если они не убиты, то стареют несравнимо медленнее, чем обычные люди. В конечном счете они бессмертны. Именно в это они верят.

— А во что верите вы?

— Я не верю, что они ангелы, падшие или какие-то другие, если это то, о чем вы спрашиваете. Я работал в психиатрических больницах, мистер Паркер. Самым популярным заблуждением среди пациентов было то, что они Наполеоны Бонапарты. Существует какое-то серьезное обоснование, почему они предпочитают Бонапарта, или, скажем, Гитлера, или генерала Па-тона, но на самом деле я никогда не задавался целью выяснять, в чем причина этого феномена. Мне было достаточно сознавать, что сорокалетний джентльмен из Пакистана, который весит две сотни фунтов без одежды, по всей вероятности, не Наполеон Бонапарт, но тот факт, что я не верил в это, для него самого не имел никакого значения.

Точно так же не имеет значение, согласны ли мы с убеждениями «сторонников» или нет. Они верят в это и убеждают другие более слабые души поверить в это. Они показали себя необычайно способными убеждать, создавать у человека ложные воспоминания на плодородной почве, но и они, и люди, которыми они окружают себя, не менее опасны из-за того, что подверглись самообману или обману.

Однако они оказались способными не только на это. Обстоятельства смерти Алисы стали недвусмысленным свидетельством того, что эти индивидуумы были много опаснее и много могущественнее, чем даже Рейд был готов считать, по крайней мере здесь и для меня. Возникал также вопрос о ДМТ — наркотике, найденном в останках Алисы и в теле Гарсии. Вопрос стоял не только в силе внушения. Не одна лишь сила внушения притягивала людей под их знамена.

— Что он подразумевал, когда говорил «найден»?

— Этого я не знаю.

— Я не верю вам.

— Ваше право.

Я не стал с ним спорить.

— Что вы знаете о фирме «Дрезден Энтерпрайзес»?