Книга Черная Орхидея - Джеймс Эллрой

По моей коже поползли мурашки, как будто клопы собирались сожрать меня на завтрак.

— Убийства не имеют срока давности.

Улыбка на его лице сменилась серьезным выражением, киношный врач готовился сообщить плохие новости.

— Господа, в понедельник, тринадцатого января 1947 года я прилетел в Сан-Франциско и остановился в отеле «Сэйнт Фрэнсис», где начал готовиться к вступительному докладу, который я должен был прочитать на семинаре американской академии анастезиологов во вторник вечером. После прочтения доклада во вторник, я должен был выступать на прощальном завтраке утром в среду, пятнадцатого января. Я находился в постоянном окружении коллег на протяжении всей первой половины среды. Ночи понедельника и вторника я провел в отеле вместе со своей бывшей супругой. Если вам нужно подтверждение моих слов, позвоните в академию по их номеру в Лос-Анджелесе, а также моей бывшей супруге Элис Карстэрс Клоп по номеру в Сан-Франциско CR-1786.

Не спуская глаз с Клопа, я сказал:

— Пожалуйста проверьте для меня эту информацию, Уорден.

Пэтчетт вышел; врач сказал:

— У вас разочарованный вид.

— Браво, Виллис. А теперь расскажите мне про вашу встречу с Дюланжем и Элизабет Шорт.

— А вы не могли бы сообщить комиссии по условно-досрочному освобождению о том, что я сотрудничаю с вами?

— Нет. Но если вы мне сейчас об этом не расскажете, я попрошу окружного прокурора Лос-Анджелеса выдвинуть против вас обвинения в том, что вы препятствуете отправлению правосудия.

Клоп оценил мой выпад, заулыбавшись.

— Браво, детектив Блайкерт. Вы, конечно, знаете, что все эти даты отпечатались в моей голове с такой четкостью благодаря той шумихи, которая началась после смерти мисс Шорт. Так что, пожалуйста, доверьтесь моей памяти.

Я достал блокнот и ручку.

— Продолжайте, Виллис.

Клоп сказал:

— В 47-м году я довольно неплохо приторговывал фармацевтическими препаратами. В основном продавал их в барах, как правило, военнослужащим, которые познакомились с этим удовольствием во время войны за океаном. Вот так я и встретил капрала Дюланжа. Я предложил мои препараты и ему, но он проинформировал меня, что гораздо большее удовольствие получает от марочного шотландского виски «Джонни Уокер».

— Где это произошло?

В баре «Йоркшир хаус», на 6-й и Олайв-стрит, рядом с моим офисом.

— Продолжайте.

— Это произошло в четверг или пятницу, накануне смерти мисс Шорт. Еще раньше, как-то дав ему свою визитку — довольно опрометчивый шаг с моей стороны, — я посчитал, что больше с ним никогда не встречусь. К сожалению, я ошибся.

У меня тогда были финансовые проблемы из-за женщин, и я жил в офисе. Вечером в воскресенье, двенадцатого января, перед моими дверями появился в стельку пьяный капрал Дюланж вместе с очаровательной молодой особой по имени Бетти. Он отвел меня в сторону и, сунув десятку, сказал, что милашка Бетти думает, будто она беременна, и что не мог бы я устроить ей осмотр и подтвердить это.

Я согласился. Капрал ждал в коридоре, а я, измерив у его подружки пульс и кровяное давление, сообщил ей, что она действительна беременна. Она как-то странно на это отреагировала: с грустью и одновременно с облегчением. Я понял ее реакцию по-своему. Мне показалось, что ей нужна была причина, оправдывающая ее очевидную распущенность, и рождение ребенка как раз и было такой причиной.

Я вздохнул.

— А когда сообщили о ее смерти, вы не пошли в полицию, потому что боялись, что узнают про ваши махинации с наркотиками?

— Совершенно верно. Но было еще кое-что. Бет попросила позвонить с моего телефона. Я ей разрешил, и она, набрав номер, спросила какую-то Мар-си. Когда ей ответили, она представилась, потом некоторое время слушала собеседника, затем заметила: «Да ну? У него медицинское образование?» Дальше я не слышал. Повесив трубку, она сказала, что у нее свидание. Вышла к ожидавшему ее капралу, и они вместе ушли. После этого я посмотрел в окно и увидел, что она дает ему отставку. Дюланж в бешенстве что-то кричит, а Бетти пересекает улицу и направляется к автобусной остановке. Это было в семь тридцать вечера воскресенья, двенадцатого января. Вот. Про это вы не знали, не так ли?

Я закончил записывать.

— Нет.

Вы не могли бы сказать комиссии по условно-досрочному освобождению о том, что я сообщил вам ценную информацию?

Дверь открыл Пэтчетт.

— Он чист, Блайкерт.

— Ну конечно.

* * *

Итак, восстановлены события еще нескольких последних дней жизни Бетти; еще одна поездка в «Эль Нидо», на этот раз, чтобы посмотреть в досье телефонные номера с буквенными приставками. Просматривая папки, я продолжал думать про то, что у Спрейгов как раз и был такой номер телефона и что вилширский автобус в тот день, когда Бетти видели в последний раз, проезжал всего в каких-нибудь двух кварталах от их дома и что, возможно, Клоп перепутал «Марси» с «Мэдди» или «Мартой». Хотя что-то здесь не стыковалось — когда исчезла Бетти, вся семья Спрейгов находилась в своем загородном доме, в Лагуне, на океанском побережье, однако Клоп был убежден, что Бетти в тот вечер звонила именно Марси, и, с другой стороны, я вытянул из Мадлен, казалось бы, всю информацию про Орхидею.

Но все же мысли про Спрейгов не давали мне покоя, как будто какая-то тайная сила во мне хотела оскорбить отца и мать этого семейства за то, что я вынужден был шляться по притонам с их дочерью и якобы претендовал на их богатство. Я забросил еще один крючок; но он упал в никуда, когда на поверхности появилась простая логика.

Когда в 47-м году исчез Ли, папок с буквами Р, С и Т в досье уже не было; возможно, среди пропавших была и папка с информацией про Спрейгов.

Но такой папки просто не могло существовать, так как Ли не знал о Спрейгах, ибо я тщательно скрывал от него все, что касалось моих отношений с этим семейством, не желая, чтобы он узнал о лесбийских похождениях Мадлен.

Я продолжал просматривать досье, изнывая от жары в душной комнате. Не обнаружив каких-либо номеров с префиксами, я стал впадать в отчаяние и перед глазами стали появляться кошмарные видения: Бетти, едущая на вилширском автобусе в 7:30 12.47 и машущая мне ручкой, перед тем как отправиться в свой последний путь. После этого кошмара ко мне стали приходить мысли о том, что надо бы обратиться в автобусную компанию, опросить всех водителей на маршруте — но потом я понял, что это ничего не даст, так как все водители автобусов, на которых когда-либо ездила Бетти, уже дали свои показания во время шумихи по этому делу в 47-м году. Тогда я решил позвонить по другим номерам из списка, который мне сообщили в Отделе, но увидел, что они не совпадали по времени — ведь теперь я уже более или менее представлял, где и в какое время находилась Бетти 12 января. Я позвонил Рассу в Бюро, но мне сказали, что он еще не вернулся из Тусона. Гарри тоже отсутствовал: он следил за порядком в районе холма Ли, возле дорожного указателя Голливудлэнд. Закончив просмотр бумаг, я хотел было позвонить на телефонный узел и узнать о звонках Клопа, но тут же отказался от этой идеи. Звонки из центра города не считались междугородными и поэтому не регистрировались, также не было их и в списке звонков, поступивших в гостиницу «Билтмор».