Книга Святое дело - Виктор Суворов

Основа обороны армии Финляндии — линии инженерных заграждений, прикрытые огнем долговременных железобетонных огневых сооружений, хорошо вписанных в местность и замаскированных. А между ними кочуют легкие «Виккерсы»: выстрелил из засады и замер, ночью сменил позицию и снова ждет жертву. Как снайпер.

Если бы Красная Армия в 1940 году вдоль западных границ создала непрерывную линию траншей и инженерных заграждений и использовала свои «устаревшие» Т-26 в качестве подвижных и неподвижных огневых точек, то проломить эту оборону было бы невозможно. Особенно если бы линия траншей опиралась на мощные железобетонные укрепрайоны «Линии Сталина».

Т-26 можете называть устаревшими, но от этого ничего не меняется, так как 200 стрелковых дивизий с устаревшими танками — это лучше, чем 200 стрелковых дивизий вообще без танков. Пехота с танками всегда сильнее, чем пехота без танков. В любом виде боя — в обороне, в контрударе, в наступлении, при прорыве обороны, при преследовании противника — лучше оказаться с танками, чем без них.

Собственный, а не приданный, отдельный танковый батальон в руках командира каждой советской стрелковой дивизии был козырной картой. В критической ситуации танковый батальон служил стальным каркасом, вокруг которого можно было организовать любой вид боевой деятельности.

Противотанковая оборона советских стрелковых дивизий была воистину непробиваемой. Каждый командир батальона имел собственный противотанковый взвод — две 45-мм противотанковые пушки, которые на первом этапе войны, до Сталинграда включительно, могли бороться с любыми германскими танками. Командир батальона в бою выдвигал эти пушки на самое опасное направление в помощь той своей роте, которой приходилось тяжелее всего.

Кроме этого, командир каждого стрелкового полка имел собственную противотанковую батарею — 6 таких же пушек. Он не делил их поровну между батальонами, а в критический момент боя выдвигал на самый угрожаемый участок в помощь тому батальону, по которому противник нанес главный удар.

Помимо этого, командир дивизии имел собственный противотанковый дивизион — 18 таких же пушек. И он тоже не делил их между своими стрелковыми полками, а выжидал, когда определится направление главного удара противника. И только установив, где самое жаркое место, бросал туда свой противотанковый дивизион.

Итого в каждой советской стрелковой дивизии было 54 противотанковые пушки: 18 в руках командиров девяти стрелковых батальонов, 18 в руках командиров трех стрелковых полков и 18 в руках командира дивизии.

Такая организация позволяла не распылять противотанковые пушки по фронту дивизии, а последовательно концентрировать усилия на том направлении, которое на данном этапе было самым опасным.

Кроме этого командиры стрелковых полков использовали против танков 76-мм полковые пушки, а командир дивизии — два артиллерийских полка. На вооружении этих полков помимо прочего находились 76-мм пушки Грабина. Часть из них в первые месяцы войны была захвачена германской армией, и эти пушки стали самыми мощными германскими противотанковыми пушками первого периода войны.

А помимо всей этой артиллерии каждый командир советской стрелковой дивизии мог в критический момент выдвинуть на угрожаемое направление свой отдельный танковый батальон — 54 танка Т-26.

Т-26 — это та же 45-мм противотанковая пушка, но самоходная, но с пулеметами, но прикрытая пусть легкой, но броней.

Почти 200 советских стрелковых дивизий с танками (повторяю, помимо мощных танковых соединений) могли быть весьма серьезной силой в случае внезапного германского нападения. Имея собственные танки, любая стрелковая дивизия могла в любом месте быстро организовать непреодолимую оборону, используя Т-26 как бронированные противотанковые, пушки, ставя их в засады, используя в качестве врытых в землю неподвижных огневых точек или подвижного противотанкового резерва.

Но этого не случилось. И давно пора задать вопрос: почему? И настало время найти виновника.

* * *

Летом 1941 года вдруг оказалось, что советские стрелковые дивизии собственных танков Т-26 не имеют. И собственных танковых батальонов нет в их составе. Всегда были, а грянула война — их нет. Пехота без танков осталась. Как же такое случилось? Куда же они подевались? Кто виноват?

Вопрос не мне задавать надо. А выдающемуся полководцу. Но никто полководца таким вопросом не озадачил. И сам он этот вопрос обошел стороной.

Беда не в том, что Т-26 был плохим танком, а в том, что весной 1941 года по приказу Г.К. Жукова все танки Т-26 у советских стрелковых дивизий отняли. И использовали их не по назначению.

Об этом преступлении против Красной Армии Жуков не пожелал вспоминать. И размышлять об этом не стал. Ему было удобнее объявить многие тысячи советских танков легкими и устаревшими и на этом дискуссию закрыть.

Глава 31 Еще раз про тяжелые танки

На вооружении Вермахта были также трофейные танки. За исключением русских трофейных танков, остальные были полностью устаревшими и не представляли никакой боевой ценности для фронта.

Генерал-майор Б. Мюллер-Гиллебранд. Сухопутная армия Германии. 1933-1945.

М., 1976. Т. 3. С. 164

1

Оценить роль тяжелого танка в бою достаточно просто.

Представьте кровавую драку в казарме. Стенка на стенку. С переменным успехом. Вдруг, как учит военная наука, в решающий момент в решающем месте появляется веселый дембель с ломом. И наступает перелом. Мгновенный. Перелому в бою сопутствуют многочисленные переломы ключиц и ребер. Восставшие первогодки с воплями разбегаются.

Примерно тоже самое происходит на поле брани: если появился тяжелый танк, то средним и легким танкам противника лучше всего благоразумно от схватки уклониться.

Ведь это разъяренный слон, который пропорет бивнями брюхо любому зверю, осмелившемуся ввязаться в бой.

Это хоккеист-профессионал, который выбросит за борт тощего очкастого любителя, если тому взбредет в голову помериться силами.

Это боксер-тяжеловес, который первым ударом вышибет скулу нахалу из любой другой весовой категории.

Тяжелый танк — это матерый человечище. С ломом. А против лома нет приема…

Окромя другого лома.

Десятилетиями кремлевские идеологи рассказывали своему одураченному народу и всему прогрессивному человечеству удивительные истории о «неготовности» Красной Армии к войне. Но вот проблема: на 22 июня 1941 года в Красной Армий танков в семь раз больше, чем в Вермахте. Помимо количественного превосходства, еще и подавляющее качественное. Германия, как известно, была к большой войне не готова. Один из многих аспектов этой удручающей неготовности — полное отсутствие тяжелых танков.

21 июня 1941 года Красная Армия имела 770 тяжелых танков — 711 KB и 59 Т-35 (Боевой и численный состав Вооруженных сил СССР в период Великой Отечественной войны. Статистический сборник № 1 (22 июня 1941 года). М., 1994),