Книга Воздушный штрафбат - Антон Кротков

Теперь барон точно знал, кто его враг. Эта новость ошеломила Макса. В его душе хранились сентиментальные воспоминания о дружбе с молодым в ту пору русским пилотом. Кто бы мог подумать, что «дед», это тот самый прямодушный паренек, считавший, что применяемые учителем хитроумные уловки — нечестная игра! Затем Хану вспомнилась их последняя встреча в Берлине. Уже тогда он смутно почувствовал в прежнем друге опасного врага. Не они начинали эту войну, но все складывалось таким образом, что одному предстояло убить другого…

Глава 30

Сражение в небе над Кубанью весной-летом 1943 года стало переломным для советских ВВС. Отныне самолеты с черными крестами никогда не будут чувствовать себя полновластными хозяевами фронтового неба.

Самые ожесточенные бои развернулись над Малой землей.[165]Командование люфтваффе стянуло сюда свои отборные части. Каждый день одна из лучших эскадр пикирующих бомбардировщиков StG2 под командованием Эрнста Купфера «перепахивала» небольшой советский плацдарм, обрушив на него в общей сложности несколько сотен тонн авиабомб. А, например, 17 апреля немецкие пикировщики совершили 500 боевых вылетов, то есть каждый пилот «Штуки»[166]вылетал не менее пяти раз! Прикрывали бомбардировщиков лучшие асы Геринга из истребительных эскадр JG-53 «Ас Пик», JG-3 «Удет», JG-52.

К этому времени штрафная авиагруппа превратилась в «пожарную команду», которую командование перебрасывало с одного участка фронта на другой, дабы захватить в нужном районе господство в воздухе. Обычно это делалось во время важнейших наступлений. При этом вся слава доставалась коллегам-истребителям из гвардейских полков. В сводках Совинформбюро и газетных статьях упоминались только они, а о штрафниках, естественно, ни слова. Этой части будто не существовало. В авиации их даже прозвали «Команда Летучих Голландцев»…

«Нефедовцы» много летали в эти месяцы на сопровождение своих бомбардировщиков, гибли в ожесточенных «собачьих свалках» с немецкими истребителями, прикрывающими «юнкерсы» и «хейнкели». Но, несмотря на это, начальство часто нелестно отзывалось о штрафниках и их командире. С одной стороны, за летчиками авиагруппы прочно закрепилась репутация верного средства быстро загнать в угол обнаглевших немецких стервятников, а с другой — на командных постах хватало властных самодуров и карьеристов, которых задевал крутой независимый нрав простого капитана.

Например, один такой лизожоп, зная, что на переднем крае должно появиться высокое начальство, приказал Нефедову встретить идущие на наши позиции немецкие «бомбовозы» и непременно разделать их под орех вблизи наблюдательного пункта — «пред сиятельными глазами» маршала и генералов из его свиты.

Оборотная горькая сторона такой «показухи» заключалась в том, что перехватывать фашистские бомбардировщики предстояло над нашими окопами, когда они уже сбросят свой смертоносный груз на головы пехотинцев и перемешают их с землей. Понимая это, Борис мысленно послал очередного высокопоставленного дурака к такой-то матери и, скрытно проскочив линию фронта, напал на вражеские бомбардировщики, пока те шли над своими тылами, — еще до встречи с истребителями сопровождения. После первого удара «нефедовцев» «бомбовозы» в панике начинали разбегаться. Избавляясь от груза, они сбрасывали бомбы на собственные войска.

В итоге удавалось сорвать намечающуюся немецкую бомбардировку, сохранить множество солдатских жизней, и за это Нефедов получил… нагоняй от взбешенного начальства.

До 1944 года «свободная охота» считалась у авиационного командования разновидностью анархии. Естественно, что и главному Анархисту ВВС всячески пытались запретить заниматься «самодеятельностью». А он сколотил группу из девяти отличных летчиков, и как только появлялась возможность — водил ее за линию фронта. Однажды Борис вдвоем с ведомым в течение сорока минут, пока в баках оставалось горючее, блокировал аэродром немецкой штурмовой авиагруппы, расстреливая на взлете всякого, кто пытался взлететь. За это время на Малую землю через опасный район успел проскочить морской конвой с подкреплением и боеприпасами, и ни одна немецкая авиабомба на него не упала! За такое предприимчивому удальцу полагался орден, а его чуть не отдали под трибунал за самовольный вылет.

А вскоре произошла история, которая добавила Анархисту и его летчикам народной славы и одновременно вызвала вал новых обвинений в партизанщине и «гусарских замашках». На том участке фронта, где воевали штрафники, появилась элитная группа известных фашистских асов-«картежников». Ею командовал кавалер рыцарского креста с дубовыми листьями и мечами полковник Берг. На фюзеляжах машин этого подразделения были изображены тузы, короли, валеты… Самолет Берга украшал дракон. По некоторым данным, на его персональном счету числилось 127 побед.

После тщательно проведенной разведки десять истребителей «Як-7Б», на которые недавно пересели летчики-штрафники, появились над немецким аэродромом. Внезапность была полной! До самой вражеской базы «нефедовцы» оставались невидимыми для врага. Всю дорогу истребители шли на высоте 15 метров, и вышли на цель не со стороны линии фронта, а из немецкого тыла, откуда их не ждали.

С первого взгляда на вражеский аэродром было видно, что незваных гостей здесь не ждали. У немцев зенитки были зачехлены, «мессера» раскапочены, техники возились в их моторах. Борис сбросил вымпел — пустую банку из-под американской тушенки с запиской на немецком языке внутри. Это было приглашение летчикам люфтваффе сразиться в честном поединке.

Причем с каждой стороны в сражении должно было участвовать строго определенное количество самолетов. «Лишние» фашистские истребители, нарушающие численный паритет, сбивались «нефедовцами» на взлете.

Бой оказался скоротечным и закончился полным уничтожением принявших вызов немцев. Самого Берга Нефедов завалить не успел. До него первым добрался летчик его «охотничьей группы» Константин Рублев по прозвищу Рубль. После посадки Борис шутливо пожурил подчиненного, мол, зачем пошел на «дракона» «вперед батьки».

— Я бы его тебе оставил, Батя, — простодушно объяснял Рублев отпустившему гусарскую бородку командиру, который на самом деле был почти его ровесником. — Но мне показалось, что немец решил уйти, не попрощавшись. Я перед его носом очередь дал: «Мол, давай назад, Херр, дерись, раз вышел». А он, зверюга такая, под меня поднырнул и к земле глубоким скольжением уходит. Ну, пришлось его догнать и кончить…

Но больше всего Нефедов мечтал о поединке с другим немецким асом. Но после переброски на Кубань Борису пришлось отказаться от намерения найти Хана. Правда, оставалась слабая надежда, что их фронтовые пути еще пересекутся…

* * *

В январе 1943 года у Нефедова случилась серьезная стычка с майором Лакеевым. Особист и раньше «сигнализировал» своему руководству, что командир штрафной авиагруппы не расстается с «Маузером», на котором имеется дарственная надпись разоблаченного НКВД «врага народа» Смушкевича. Сообщал особист и о том, что, вместо того чтобы требовать от подчиненных, пусть даже ценою своей жизни спасать подбитые машины, то есть заживо сгорать, но до последнего тянуть на горящем истребителе к аэродрому, Нефедов внушает им, будто жизнь летчика намного ценнее для Родины, чем «железная рама с мотором».