Книга Леди и авантюрист - Лиз Карлайл

– Вот именно! – сказала она. – Я видела леди Сэндс всего один раз, но все равно готова поклясться, что Нэнси Коутс мне знакома.

Сиск и Макс озадаченно переглянулись.

– Я ее мельком видел на свадьбе Делакортов, – признался Макс. – Но поклясться, что юная леди – именно она, я не могу.

Сиск пожал плечами.

– Леди Сэндс я увидел, когда она была одеревенелой что твоя дубовая доска, – пробормотал он, – а у тех, кого придушили, после завсегда неважнецкий вид.

– Очаровательно, – сухо заметил Макс, – но все же посмотри на брови. Разве они тебе не напоминают умершую?

– Черт его знает, – протянул Сиск. – Может, оно и так.

Кембл вступил в разговор:

– Так вот, я видел·леди Сэндс десятки раз, а что до Нэнси Коутс, – он постучал по наброску пальцем, – так ее я знал. Лет на десять помоложе, конечно. Но она точно жена Гарри.

– Боюсь, что все намного хуже, – негромко заметила Кэтрин и вытащила из кармана платья сложенный стандартный лист писчей бумаги.

Тут же три пары глаз мигом оторвались от стола и уставились на нее.

– Это письмо было направлено Джулии незадолго до того, как она вышла замуж за Гарри. Письмо без подписи, но почерк очень похож на мужской. Я заключаю, что оно от кого-то, кто хорошо знал ее по Бостону. То, что в нем написано, звучит ... весьма зловеще.

– Возможно, от таинственного Тони Лампкина? – заметил Кембл, забирая у нее письмо и разворачивая. Три головы одновременно склонились, разбирая торопливые строки.

– Без подписи, – негромко заметил Макс и отбросил рукой упавшие ему на лоб волосы. Кэтрин уже знала, что именно означает его жест: Макс усиленно размышлял. – Представляется, что мисс Коутс прибыла в Англию и присвоила себе личность Джулии Аствелл. Но знала ли об этом сама мисс Аствелл?

Кембл пожал плечами.

– Мы этого никогда не узнаем, но вот афиша подразумевает, что мисс Аствелл имела большую известность. Возможно ли, что она с радостью отказалась от карьеры актрисы ради подобострастного ухода за важничающим стариком? В конце концов, поначалу никто никому никакого наследства не обещал.

Макс хмуро кивнул.

– Хотя дед, в конце концов, и признал ее своей внучкой, но скорее от отчаяния, потому что здоровье у него сильно пошатнулось. И сделал он это только после того, как загнал ее мать в безысходную нищету. У мисс Аствелл, вероятно, оставались весьма горькие воспоминания.

Сиск презрительно хохотнул.

– Может, она и додумалась отколоть такую шутку, а? Отправила низкого происхождения американскую актриску, чтобы та выдала себя за внучку?

– Месть скорее всего, – пробормотал Макс, – но посмеялись все как раз над Джулией Аствелл. Ведь Нэнси – если ею на самом деле была леди Сэндс – в конце концов, достались все деньги старика.

Кэтрин взяла письмо и перечитала его в десятый раз.

– Макс, здесь есть еще кое-что, что мне просто не нравится, – задумчиво сказала она, – этот жуткий, внушающий ужас почерк, злобный какой-то. Весь тон письма прямо конец света предвещает. А слова – твои клятвы, богаче и беднее ... Тебе не кажется ...

– Что мне кажется? – спросил Макс, пристально глядя ей в лицо.

Кэтрин оторвала взгляд от письма и посмотрела ему прямо в глаза.

– У меня такое впечатление, что они были женаты!

Макс выхватил у нее письмо и быстро проглядел его от начала до конца.

– Да. Очень даже может быть.

Кембл заглянул ему через плечо.

– Так-так, – пробормотал он, – похоже, наша таинственная Нэнси Коутс была немножко двоемужницей. Разыщи актера Вентнора, Макс, и кровожадный мистер Лампкин окажется у тебя в руках.

Макс решительно поднялся на ноги.

– Сиск, забирай афишу и письмо, – приказал он и, вытащив из жилетного кармана серебряные часы, откинул большим пальцем крышку, – у нас впереди долгий путь.

Встревоженная Кэтрин вскочила с кресла.

– Макс, куда ...

– В Дербишир, – коротко ответил он, засовывая часы обратно в кармашек жилетки. – Почтовая карета отправляется с постоялого двора «Скрещенные ключи» через час. Я хочу знать, слышал ли Гарри что-нибудь про Лампкина или Вентнора.

Кэтрин нахмурилась. Трудная поездка в тряской почтовой карете не принесет пользу ребрам Макса. Ему нельзя ехать, он еще нездоров, но если она будет умолять его остаться, он едва ли останется. Но возможно, и послушается. На самом-то деле у нее в глубине души подспудно крепло подозрение, что дай ей время – и она сможет воздействовать на Макса. Но ей самой будет отвратительно сознавать такое унижение! Она полюбила его за то, что он именно такой, какой есть, простой полицейский.

Так что Кэтрин проводила своих гостей до дверей и, испытывая внутреннюю скованность, ослепительно улыбнулась мистеру Кемблу, протянув ему его роскошную шляпу и трость.

– Мне бы очень хотелось предложить вам карету, – сказала она, поворачиваясь к мистеру Сиску, – но я сама вернулась домой в карете брата и уже отослала ее.

– Спасибо большое, мэм, – поблагодарил Сиск, у которого от смущения даже кончики ушей порозовели.

Оба гостя, раскланявшись, заспешили вниз по ступенькам парадной лестницы. Макс же задержался и внимательно вгляделся в лицо Кэтрин.

– Я тоже должен поблагодарить тебя, – ровным голосом сказал он.

Кэтрин ответила ему неуверенным взглядом.

– За что, собственно?

Макс неловко пожал широкими плечами, как если бы плащ ему оказался маловат.

– За то, что так терпеливо прочитала все письма. За то, что так добра к моим ... друзьям. За то, что не сюсюкалась со мной. – Он криво улыбнулся. – Думаю, ты почти наверняка прикусила свой язычок аж до крови.

Его торжественный и такой неожиданно беззащитный вид так подействовал на Кэтрин, что она поспешно захлопнула дверь, напрочь забыв о тех, кто дожидается Макса на улице, и обняла его обеими руками за шею.

Какое·то мгновение Макс явно колебался, а потом все-таки не устоял и заключил Кэтрин в свои объятия. Взгляд у него был настороженный и напряженный, но он закрыл глаза, потянулся губами к ее рту и подарил немыслимо нежный поцелуй. Ласковые и горячие руки его мирно лежали у нее на спине, осторожно прижимая ее к груди. Целовались они долго и сладостно, чувственно и страстно. Наконец со вздохом он оторвался от нее и ласково, едва касаясь, провел губами по ее щеке и вниз по подбородку и шее.

– Господи Боже мой, Кэтрин! – прошептал он, изо всех сил прижимаясь лицом куда-то ей между шеей и плечом. – Мне так не хочется уходить!

Положив руки ему на плечи, она легонько отстранила его от себя и посмотрела в глаза.

– Хорошо, – ответила она. – Я никогда и не думала, что будет легко.