Книга Хроники Дебила. Свиток 3. Великий Шаман - Егор Чекрыгин

Но даже если на дворе полный мир и никаких врагов не предвидится, четыре раза в год каждый ирокез обязан явиться в свою оикия, со своим оружием, для тренировок и проверки готовности. Тренировки продолжаются по шесть дней каждая. А время отработки определяет община по собственному желанию. (Типа, чтобы не пришлось во время отела овцекоров или сбора урожая бросать хозяйственные дела и идти топтать сроем землю или махать копьем).

Ирокезу, который не может обзавестись своим оружием и доспехами, его предоставляет община, но при этом он получает некоторое поражение в правах, а половина его доли добычи в обязательном порядке идет на выкуп доспехов.

В бою, естественно, истинный ирокез должен быть бесстрашен, могуч и непобедим, а в походе вынослив и неутомим. Что означает беспрекословно слушаться своих командиров и наставников, заботливо ухаживать за оружием и поддерживать боеспособную форму.

Так же оикия становится чем-то вроде административной единицы деления вроде района. Шесть оикия – область, двенадцать – губерния. Соответственно и Старшины разного уровня занимают соответствующие их положению должности. И в обязанности этих старшин входит функция судей и администрации в мирное время и воинских начальников – в военное. Со всеми проблемами, ирокез должен идти к своему Старшине, которого избирает раз в три года на общем собрании иокия.

Количество наградных знаков на погоне показывает вклад каждого отдельного воина в общий уровень Маны и, соответственно, тот уровень уважения и доверия, который должны оказывать ему сослуживцы и другие ирокезы… Это на случай дележа добычи или споров о занятии той или иной должности, чтобы долго и нудно не выяснять «почему?» да «по какому праву?».

Пятое. Двенадцатую часть всех своих доходов, чем бы он ни занимался, ирокез должен отдавать в общую кубышку, – на содержание «срочного» войска, обучение учеников шаманов и грамотных людей, помощь малоимущим или увечным собратьям, вдовам, старикам и сиротам.

Потому как, во-первых, получивший увечье в бою или при работе на благо племени не должен добровольно становиться изгоем. А во-вторых, по-настоящему крутые парни могут позаботиться не только о себе, но и о своих близких. А это означает не только кормить, но и дать работу… Даже безногий может что-то делать руками, а безрукий – бегать с поручениями. Старшине и окружающим, надо только хорошенько подумать, как лучше использовать способности этого человека. У настоящих ирокезов никто не умирает с голоду, когда другие сыты!

В шестом разделе я попытался разработать общую систему наказаний. – Не такое простое дело, учитывая, что систему штрафов, не имея денежной системы, создать не так-то просто. Минимальной единицей у меня стала овца. Максимальной – груженная зерном телега с двумя быками. Но это уже был почти запредельный штраф, как за убийство близкого родича или бегство с поля боя… Последнее сопровождалось изгнанием из племени непосредственного виновника, а платилось родней, желающей искупить его грех.

Между двумя этими величинами стояли копье, панцирь, стадо овец, овцебык, шлем и верблюд. И назначалось все это за разные преступления, весьма подробно (уж мои советчики постарались), прописанные в Законе.

Следующей мерой воздействия было поражение в правах. Тот, кто не смог прокормить себя и семью и влезает в долги, лишается права голоса на совете любого уровня. От совета оикия до общеплеменного совета. То же и в отношении воинских или хозяйственных преступлений. – Украл чужое, – верни, заплати штраф и целый год только слушай, что говорят другие, и подчиняйся их решениям.

Убил в запале троюродного родича? – плати штраф, корми семью убитого и забудь об участии на Совете на целых пять лет. И так далее и тому подобное.

Еще в наказание входило лишение наградных значков и изгнание. Смертную казнь я применять не стал. Во-первых, нефиг приучать убивать родичей. А во-вторых, изгнанника и так может убить каждый. Так что если кто-то набедокурил на изгнание, он законная добыча любого мстителя.

В последний раздел я свалил кучу бессмысленных советов и нравоучений в надежде, что этот про этот раздел вообще забудут или он потеряется пре переездах.

…Нет, не то чтобы я не считал эти советы и пожелания нужными. Просто боюсь, что будет слишком много осложнений, когда последующие поколения начнут относиться к Закону как к Святыне (каюсь, была у меня такая наивная надежда).

Начнется все с какого-нибудь запрета на синего рогача, а кончится запретом лопать вообще всех моллюсков или есть пищу синего цвета. Сегодня говорят, что нельзя ссать против ветра с целью сохранения чистоты штанов, а завтра, подобных ссыкунов будут сжигать на кострах, во имя сохранения чистоты рядов и победы Ирокезианства. Ну его на фиг, – этакие заморочки. Ведь в конечном итоге все последующие проблемы и нелепости свалят на составителя Свода этих Законов, и я снова окажусь крайним.

Вот краткое изложение созданного нами Сборника законов. Конечно, там была еще куча положений и статей, которые замучаешься пересказывать. После длительных обсуждений я, например, вынес все предложения Гит’евека со товарищи по организации и управлению войсками в отдельный Воинский Устав, пообещав, что этот Амулет будет не менее священным, чем Закон.

А вот с некоторыми вопросами хозяйственной жизни и проблем собственности подобная фишка не получилась. Прибрежники и немногочисленные горцы-подгорные с понятием собственности были уже хорошо знакомы и имели на этот счет кучу своих обычаев и предрассудков… Например, когда Кор’тек взялся объяснять мне про права собственности на лодку, которую можно построить только коллективными усилиями, крыша у меня откровенно поехала… А еще и собственность на пахотную землю, руду, леса и скот, оценка и взимание налогов и куча других вопросов. Тут, признаюсь, товарищи изрядно проконопатили мне мозг своими представлениями о «Правильном». Свести все это к общему знаменателю и выстроить более-менее стройную систему, каюсь, я так и не смог. Так что хозяйственный раздел моего Кодекса был довольно путаным и бестолковым… Что, подозреваю, еще станет большой головной болью для наших потомков и возможностью пополнить карманы для разных судей и начальников.

Но вообще-то я, конечно, понимал, что эта моя Дебильная Правда еще очень сыра и несовершенна. Нельзя заранее угадать и предрешить все возможные варианты и ситуации. Так что в самом конце отдельным разделом шло изложение способа поменять закон. Любой, имеющий не меньше трех наградных знаков ирокез имел право предложить желательное для него изменение закона на Совете Племени. Причем как собственнолично придя на Совет, так и через своего Старшину, которому остальные ирокезы могут делегировать полномочия представлять их интересы.

А Совет имел возможность принять новый закон или изменить старый в случае, если она набирает две трети голосов. И если Верховный Вождь, или Главный Шаман, не накладывает на этот закон свой запрет-вето. В последнем случае решение Совета должно быть единогласным, чтобы переломить это Вето.

В общем, как-то так!

Мы читали и обсуждали Кодекс несколько дней, показавшихся мне несколькими годами. Кажется, столько я не говорил за всю свою жизнь, и язык у меня уже сильно заплетался, а мозги так и вообще сплелись в немыслимый узел, подобно шнуру от наушников, и если бы не готовый документ перед глазами, я бы, наверное, уже давно забыл, зачем вообще тут сижу.