Книга Пульс Хибин. Сборник - Борис Николаевич Никольский

знали о бутылках с самовоспламеняющейся жидкостью, которые широко применялись для борьбы с танками врага. В штольнях Кировского рудника при слабом свете изготовлялось это оружие. Многие жители участвовали в строительстве оборонительных рубежей на Мурманском и Кандалакшском направлениях.

Родители тех, кто сидел сейчас в красном уголке, уже в 1943 году восстанавливали фабрику, возводили разрушенные фашистскими бомбежками стены, сбивали двухметровые панцири льда в горных выработках, вывозили из забоев смерзшуюся руду. И фабрика ожила. В конце апреля 1944 года была дана первая тысяча тонн концентрата. Не так это много — тысяча тонн. Но в колхозах и совхозах, получив и эту малость, люди видели — живет Кировск, работает, трудится. И это, может, было важнее самих удобрений!

В семьях кировчан живут рассказы о том героическом времени, чтят память погибших, помнят о трудовом подвиге тех, кто работал для победы, чтобы затем трудиться для самого мирного дела — выращивания хлеба.

Сильны трудовые традиции, и мы еще раз ощутили это, беседуя с работницами фабрики. Нужно было видеть, с каким интересом слушали первостроителей комбината те, кто трудится здесь спустя полвека.

И — вопросы, вопросы. Хотя, мы видели, короткую, но богатую историю своего города люди знают, но услышать что-то новое от очевидца событий — это так важно для нынешних тружеников! Имена ветеранов в памяти кировчан, город хранит дорогие свидетельства той героической эпохи.

С душевным волнением вошли мы в дверь небольшого деревянного домика, где в новогодние дни 1930 года состоялось совещание под руководством С. М. Кирова, чтобы наметить пути развития горно-химического хозяйства. Немудреная обстановка того времени, самое необходимое: узкий длинный стол, по углам — топчаны, — здесь работали и жили. Две железные печки, керосиновые лампы. Домик был поставлен на возвышении, как будто для того, чтобы можно было увидеть отсюда всю панораму будущего города. А ниже по склону — музей, вся история разработки апатитов. Здесь первые декреты правительства о разведке месторождения и начале работ. Личные вещи первопроходцев — рабочие инструменты, отполированные крепкими руками, предметы нехитрого быта, документы. Напоминания о немыслимых трудностях, героизме, трагедиях.

Аспирант Научного института по удобрениям Григорий Пронченко один из первых вызвался ехать на Север. Ему предложили стать старшим коллектором. Позднее, когда закладывали первую буровую, он написал в дневнике: «Сколько на установку и монтаж этой буровой было затрачено энергии и труда, пролито пота и нажито мозолей на руках рабочих и инженерно-технического персонала — об этом знает только партия разведчиков НИУ». В этой фразе, пожалуй, весь Григорий. Ему не было еще в это время тридцати лет, а авторитет его среди рабочих и руководства был чрезвычайно высок. На первом же собрании партийной ячейки они избрали его секретарем. Вместе с другими коммунистами он был в самых сложных местах, вместе с другими копал ямы под фундаменты домов, строил первые объекты, самые необходимые — баню, конюшню, склад для динамита, кузницу. Он закончил академию, стал инженером-геологом, руководил сектором в тресте «Апатит», затем стал начальником наблюдательных работ на руднике.

Несчастье случилось в конце 1935 года. 5 декабря вниз со склона Юкспора обрушилась мощная лавина. Снег и камни сметали все на своем пути. О ее силе говорит то, что лавина сбила с рельсов шедший паровоз, снесла жилой дом на краю поселка. Не успели люди прийти в себя, как часа через два новая лавина, вдвое мощнее, до основания разрушила два двухэтажных жилых дома. Погибли люди. Страна оказала помощь Хибинам в эти тяжелые дни.

Срочно были приняты меры к обследованию наиболее лавиноопасных мест. Во главе одной из групп шел Григорий Пронченко. 25 декабря прямо на них сошла лавина. Внезапно. Первым ее увидел Пронченко. Он крикнул, предупредил остальных, а сам был сбит и засыпан лавиной. Его нашли через семь часов. На могиле Григория Степановича — громадная глыба апатита. О Григории Пронченко много написано, но впервые я услышал о нем в Кировске от его дочери, обаятельной женщины, которая работает и живет в Москве и часто приезжает в город, заложенный еще ее отцом. Память о геологе Пронченко хранит Кировск в названии улицы, геологического цирка на горе Юкспор. В музее под стеклом на вечном хранении лежат его геологический молоток и Почетная грамота Центрального Исполнительного Комитета СССР. Рядом — вещи, портреты его товарищей. На стендах — техника: от обычных лопат, кирок и совков до снимков современных стотонных самосвалов. И везде — фотографии людей, отдавших свои силы, знания освоению богатств Севера. Нужно было видеть лица ветеранов, приехавших в Кировск, когда они вглядывались в старые фотографии, узнавая и не узнавая своих друзей по тем далеким годам ударной стройки, по тому трудному героическому началу. На некоторых снимках — иногда с помощью сотрудников музея! — они обнаруживали себя и вспоминали, вспоминали...

Встретились мы и с юными читателями. Перед школьниками выступали и ветераны Хибин и писатели. Затаив дыхание, слушали ребята рассказы о рождении их родного города, который, казалось им, стоит здесь всегда, но которому всего пятьдесят лет и — оказывается — есть люди, которые помнят, как он начинался, и которые сами его строили.

«А что же было на месте нашей школы?», «А там, где сейчас кинотеатр?», «А где была тогда школа?» — спрашивали ребята и удивлялись, услышав, что школы тогда не было, потому что не было школьников, а были одни взрослые, которые начали строить город, а уже потом появились школы, дома культуры, трамплины и лыжные трассы.

Город много делает для того, чтобы молодежь знала историю города, чтобы жили традиции первопроходцев, чтобы были верны им молодые кировчане.

Школы давали клятву выпускников. Город принимал ее. У памятника В. И. Ленину на просторной площади у озера Большой Вудъявр. Во Дворце культуры. В актовых залах школ, с которыми прощались ребята. Волнение от самой торжественности и необычности момента, оттого, что здесь родители, знатные люди Кировска. Вчерашние школьники получают аттестаты, потом выслушивают напутствия старшего поколения. И звучат слова торжественной клятвы: «Клянусь заснеженными горами и голубыми озерами родных Хибин. Клянусь памятью большевиков-первопроходцев Пронченко, Кондрикова и всех тех, кто, не жалея ни сил, ни самой жизни, создавал в суровом краю Заполярья наш замечательный город Кировск.

Клянусь памятью легендарных борцов, павших за революцию, памятью солдат и командиров, отдавших свою жизнь за свободу и независимость нашей Родины в боях с интервентами и немецко-фашистскими захватчиками, что буду верным сыном отечества и, если враг посмеет на нас напасть, стану на защиту первой в мире Страны рабочих и крестьян и буду сражаться до последней капли крови. — Клянусь!

И всегда,