Книга Кодекс боя - Александер Дарвин

макушке.

Внезапно Сего словно переместился на трибуну. Оттуда, со скамьи, он увидел себя – темные круги под глазами, беспомощно свисающая левая рука, черный свет, истекающий из ониксового круга. Он увидел Абеля и Матеуса – справа и слева, в напряженном ожидании стоящих в кругах напротив своих соперников.

Сигнал к началу, пронзительный зуммер, вызвал мгновенное преображение: неподвижные фигуры ожили, превратившись в бойцов, и Сего вернулся в собственное тело.

Грифин тут же устремился к нему через круг. Но теперь это был уже другой Грифин: манерность, обворожительная улыбка исчезли, глаза горели яростью, в движениях появились целеустремленность и решительность. Столетия чистокровного бридинга готовили его именно для этого – побеждать в бою. Грифин вошел в круг, чтобы раздавить Сего.

Сего поднял руки как раз в тот момент, когда Тергуд уже почти врезался в него. Уйдя в сторону, мальчик уклонился от шквала молниеносных панчей. Грифин последовал за ним неукротимым потоком энергии, нанося удар за ударом, один из которых задел бровь и откинул голову в сторону. Другой, локтем, зацепил плечо и, скользнув по воротнику, врезался в шею. Колено угодило в живот.

Атака следовала за атакой, и у Сего не было ни секунды, чтобы контратаковать, или подумать, или хотя бы вздохнуть. Оставался только один вариант: прижаться к противнику в надежде как-то замедлить этот ураган. Но именно в клинче Грифин преуспел лучше всего. Обхватив Сего за шею, он наклонил его голову вперед, чтобы пустить в ход колени. Традиционная стратегия предписывала просунуть руки между руками противника и сомкнуть их у него на затылке. Но Сего знал, что уже проиграл: Грифин был мастером клинча. Сего видел этого парня в деле. Даже утратив контроль, Грифин умело его восстанавливал, успевая при этом наносить сокрушительные удары коленями и локтями.

Сего отдал противнику клинч. Если потоку невозможно противостоять, ему нужно отдаться. Хотя это оказалось непросто. Грифин был невероятно силен. Казалось, он весь высечен из камня.

Еще один удар коленом в корпус и тут же локтем в лицо – локоть рассек щеку под глазом. Сего машинально попытался провести тейкдаун, но Грифин легко остановил его прямой рукой.

Течение уносило Сего. Нужно было срочно что-то предпринимать.

Он боднул Грифина в грудь и, получив некоторую свободу пространства, добавил два панча в корпус. Левый локоть отозвался болью. Грифин фыркнул и дважды ответил коленями. Одно, зацепив локоть, вмялось в ребра. Сего понимал, что долго так продолжаться не может.

Обмениваясь ударами в корпус, пара медленно перемещалась по кругу. Грифин рванул Сего на себя и, тут же оттолкнув, атаковал локтями. Хотя Сего не опустил руки и наклонился, защищаясь от коленей, ему снова попадало то в живот, то по ребрам. Внутри все ныло и стонало.

Он опять боднул Грифина в грудь, блокировал удар коленом и запустил апперкот, попав противнику нос. Кровь брызнула на спутанные волосы. Но Грифин все еще держал Сего в клинче и не отпускал.

Чистый. Ему все давалось легко. Другие проложили для него Путь, преподнесли успех на серебряном блюде. Теперь Грифин должен заплатить за это. И заставить его заплатить должен он, Сего.

Он с силой ударил пяткой по подъему стопы, ломая тонкие кости. Головой – в грудь. Раз, еще раз, вминая грудину. По ребрам. Апперкот в подбородок. Грифин не отпускал, удерживая Сего в клинче и контратакуя беспрерывными ударами коленями и локтями.

Кровь текла по плечам, скользкая сукровица окрашивала «вторую кожу» в красный цвет, как будто Сего вдруг стал бойцом шестого уровня. Чья это кровь, Сего не знал.

Еще один в корпус. Он почувствовал, как хрустнуло под кулаком ребро. Грифин застонал, но хватку не ослабил.

Кровь заливала глаза. Сего забыл, зачем он здесь. Забыл об Абеле и Матеусе, сражающихся в кругах рядом с ним. Забыл о Сол, Дозере и Джобе, разминающихся в сторонке. Забыл о Мюррее и профессорах, наблюдавших за ним с трибуны, и об остальных лицеистах, оценивающих его выступление. Забыл о вопросе, который задал им всем профессор Эон: «Почему мы сражаемся?» Забыл даже о Коленках.

Сего сплюнул кровь и снова врезал Грифину пяткой по подъему стопы. Он даже напряг слух, будто мог услышать, как трещат кости. Нанося удары по корпусу, он словно обрабатывал тяжелый мешок. Улыбаясь разбитыми в кровь губами, он молотил по куску мяса. Вдавливал в плоть костяшки пальцев, размягчал внутренности.

Что-то поднималось в нем, пытаясь вырваться наружу. Что-то забытое, но живое, как острый запах календулы на острове или боль в ссаженном колене, когда он поскользнулся на мокрых камнях.

Он слышал тяжелое дыхание Грифина, а сам дышал легко и свободно, втягивая воздух через нос, чтобы противник услышал вздох перед тем, как получить кулаком солнечное сплетение. Вдыхая, он высасывал из Грифина жизнь.

Сего бил и бил, не обращая внимания на колени, отчаянно тычущиеся в его торс. Противники обменивались ударами, ни один не хотел уступать. Прирожденный боец, выращенный, чтобы побеждать, чтобы стать чемпионом, Грифин сражался за свой род, за свой престиж, возможно даже за свою нацию.

Но в этом вихре жестокости Сего только окреп, как будто все его разбитые части внезапно срослись воедино. Сего не был рожден для боя, как Грифин, – он сам был боем. Бой был его предназначением, его Путем на этой планете.

И в какой-то момент Грифин упал. Завалился на спину, и Сего последовал за ним, продолжая бить, бить, бить. Грифин не шевелился, а кулаки все молотили неподвижное тело, кровавый кусок мяса, под которым по брезенту растекалось красное пятно.

Сего услышал, как зазвонил зуммер. Заметил, как гаснет свет. Но щупальца тьмы уже выползали из него и тянулись к Грифину.

Чьи-то руки схватили мальчика и оттащили от безжизненного тела.

Он поднял голову и увидел Сол. Она смотрела так, словно видела перед собой зверя.

Губы скривились сами собой. Сего улыбнулся.

Сего снова плавал в чернильных водах.

Вода давила на него своей тяжестью, тянула вниз, и он сопротивлялся изо всех сил. Глаза выпучились, будто могли вот-вот лопнуть. Если это произойдет, вода просочится в череп.

Он медленно карабкался по столбику пузырьков, тянулся к свету, пока руки не вырвались наконец в мир наверху.

Пальцы ударились обо что-то твердое и холодное. Сего провел ими по невидимой стене, окружающей его, удерживающей взаперти.

Снаружи, за пределами тюрьмы, парил, всматриваясь в Сего и освещая шероховатые стены, свернувшийся жгутик света.

Отсюда нужно выбраться.

Сего метнулся к стене, ударился о нее плечом, и весь мир вокруг него содрогнулся. Отпрянув, мальчик столкнулся с другой стороной узилища, вызвав еще одну ударную волну, отозвавшуюся вибрацией в костях.

Сего снова рванулся вперед, и с последним взрывным толчком его мир внезапно перевернулся. Земля бросилась навстречу, а вместе с ней тысячи невидимых осколков, впивающихся