Книга Турция до османских султанов. Империя великих сельджуков, тюркское государство и правление монголов. 1071–1330 - Клод Каэн

Третьим акхи, упоминавшимся в текстах современников как человек влиятельный, является некий Акхи Амир Мухаммед, которому, вероятно, посвящена одна из самых знаменитых «Футувватнаме», написанная Насири. Его пример (можно найти и другие) доказывает, что не было ничего несовместимого в том, что человек принадлежал одновременно и к футувве, и к классу военно-политических лидеров.

Роль акхи в защите Коньи против Караманидов и Джимри не нашла такого же отражения в различных дошедших до нас записках и, безусловно, могла быть не столь существенной. Нет большого сомнения в том, что они, как и все остальные горожане, враждебно относились к туркменам. Однако правитель города не доверял им и позволял принимать участие в военных действиях, только когда ему не хватало собственных войск, хотя нет никаких указаний на то, чтобы они обманывали его доверие. Их позиция оставалась неизменной и несколько лет спустя, когда вдова Кей-Хосрова III попыталась заручиться поддержкой Караманидов. Они выступили против этой политики, и, чтобы «унять эти волнения», потребовалось все дипломатическое мастерство визиря и официальные гарантии со стороны вождей туркменов (1285 г.).

События 1290–1291 годов позволяют подтвердить это мнение. Когда вождь туркменов Эшреф захватил Сиявуша, брата султана Масуда, в Конье начались беспорядки, в которых рунуд, по-видимому, не придерживались единого мнения. Одна из их групп была окружена и сожжена заживо в собственном доме в пригороде. Но хотя они, вероятно, пытались воспользоваться ситуацией в своих интересах, в обычное время рунуд скорее благоволили Масуду, который полагался на них, в особенности на Ахмадшаха, чтобы противостоять поборам со стороны монгольского назначенца визиря Фахр ад-Дина Казвини. Однако султан уехал в Кайсери, и в Конье остался только его брат Сиявуш и монгольский представитель Кутлуджа. Акхи удалось убедить правителя убить монгольского начальника. Чтобы защититься от очевидной угрозы со стороны Караманидов, акхи, как и султан, выступили за примирение с Эшрефом. Однажды, когда военная удача отвернулась от Эшрефа, в Конье произошло вооруженное восстание против некоторых акхи. Однако через несколько месяцев появились новые акхи, защищавшие свой город против гермиян. Власть Ахмадшаха была неоспорима (возможно, Ахмад стал жертвой одной из более ранних волн репрессий), и, согласно автору «Сельджукнаме», в 1294 году за похоронной процессией его брата шли 15 тысяч человек. После убийства Ахмад-шаха в 697 (1298) году новый султан Ала ад-Дин Фарамурз недвусмысленно санкционировал месть убийце, несмотря на то что он был одним из его чиновников, и через несколько месяцев тот действительно был убит. Ахмадшах незадолго до своей смерти приказал изгнать ненавистного представителя Караманидов. Несмотря на то что документы недостаточно полно описывают эти события, можно согласиться с тем, что плохие отношения продлились до тех пор, пока сохранялась возможность сопротивляться Караманидам. В 1312 году, когда Караманиды оккупировали Конью, они продолжили резню акхи. Впрочем, монголов акхи тоже не жаловали и, похоже, вдохновлялись главным образом местным патриотизмом, будучи антимонголами по национальным и религиозным причинам и антитуркменами по экономическим причинам. Как мы видели раньше, речь не шла о какой-то «турецкой» солидарности.

У Ибн Баттуты и в других источниках достаточно упоминаний об акхи и их лидерах, позволяющих утверждать, что они существовали во всех городах. Как было отмечено ранее, в дальнейшем их объединения носили преимущественно характер профессиональных ассоциаций. Нет никакой необходимости останавливаться индивидуально на каждом случае, но одно имя назвать необходимо – Акхи Эвран. Его слава была настолько огромной, что те, кто мог похвастаться родством с ним, в следующие века могли в какой-то степени претендовать на контроль над всем движением акхи. Как это часто случается, несмотря на то что фигура Акхи Эврана, безусловно, историческая, она окружена множеством легенд. Я могу сказать только, что это был праведник, живший в маленьком городке Кыршехир, и что он умер там примерно в 1300 году. Легенда связывает его с гильдией кожевенников, но об этом нет никаких упоминаний в старых текстах, которые слишком отрывочны, чтобы на их основании можно было делать какие-то выводы. Был он кожевенником или нет, в любом случае знаменитым его сделало не ремесло, а его праведность, которая до некоторой степени объединяет его с другими праведниками того периода.

В фигуре Акхи Эврана особенно явно проявляется двойственный характер, присущий футувве в целом, о чем уже было сказано. С одной стороны, акхи прибегали к действию, и часто силовому, и один из их лидеров пытался убедить в его необходимости мевлеви, которые испытывали сомнения на этот счет. Ибн Баттута, который, кстати, считал такое поведение совершенно нормальным, сам с ясностью утверждал, что, когда речь идет о столкновении с полицией, им нет равных. С другой стороны, они или по крайней мере те, кто стоял во главе, имели мистические идеалы, и, поскольку именно они были писателями, в трактатах о футувве ритуальный и мистический аспект превалирует до такой степени, что на первый взгляд может возникнуть сомнение, что речь идет об одной и той же организации.

В рассматриваемый период эти трактаты – «футувветнаме» – становятся более многочисленными, и некоторые из них дошли до наших дней. Есть также некоторые написанные за пределами Малой Азии. Таким образом, совершенно ясно, что эта литературная форма процветала, что само по себе указывает на совершенно особое развитие этой организации. Работа Ахмада из Ардебиля и еще более важный труд Насири, написанный в 689 (1290) году, вероятно, в Северо-Восточной Анатолии, уже упоминались. Кроме того, даже если не выходить за пределы этого периода, существует несколько глав в энциклопедических трудах, которые следует отметить. Они были написаны на персидском языке. Но когда тюркский (турецкий) язык стал литературным, футувветнаме, естественно, появились и на турецком. Предшественником всей турецкой литературы футувветнаме, созданной до эпохи Османов, вероятно, было сочинение «Футувветнаме из Бургази», написанное в XIV веке (более точную дату определить трудно). Важная глава, касающаяся футуввы, появляется также в ранней поэме Гюльшехри, написанной на турецком языке. И это не считая небольших и более поздних коротких работ. В этот же период в кругах акхи, среди которых было много членов иранского происхождения, позаимствовали фигуру Абу Муслима, ставшего в Иране героем народного рыцарского романа. В Малой Азии он стал просто великим борцом за Веру и Закон против угнетателей. В последующих версиях, все более далеких от реальной истории, он предстает борцом, сочетавшим борьбу, которую реальный Абу Муслим вел против Омейядов за Аббасидов, с преданностью целям алидских имамов, и подвергается гонениям со стороны Аббасидов.

Однако упадок сельджукско-монгольской власти и параллельный рост могущества туркменских князей, создававших свои княжества и включавших в их состав города, привели к определенному сближению двух оставшихся властей, а именно новых хозяев и лидеров акхи. Почти везде, где он бывал, Ибн Баттута отмечал официально признанную власть последних и почтение, с которым к ним относились правители. Он добавлял, что в тех городах, где не жил сам правитель, настоящими хозяевами города, как правило, были лидеры акхи. Мусульманская история знала несколько сопоставимых примеров политического влияния футуввы в мелких княжествах с центрами в городах. Но в Анатолии до того, как она вошла в состав Османской империи, XIV век был удивительным временем в смысле развития политической силы футуввы. Это правда, что в Малой Азии не существовало республик по типу Флорентийской. Но дело в том, что в границах городов и их непосредственных окрестностей лидер акхи в некоторых немногочисленных случаях действительно был реальной властью, даже несмотря на то, что формальное признание верховенства какого-нибудь князя было более-менее очевидным. Самым ярким примером была Анкара, где имя лидера акхи появляется в надписях. Возможно, во времена своих завоеваний Османы считали этих акхи достаточно могущественными, чтобы извлекать выгоду из принадлежности к их футувве, примерно так же, как раньше халиф ан-Насир.