Книга Кружащие тени - Селин Кирнан

«Нет, подожди, — сказала она себе. — Отец ведь тебя научил». Сделав глубокий вдох, Винтер выпрямилась и посмотрела Халвор прямо в глаза, обращаясь уже к ней.

— Халвор, — проговорила она почтительно. — Большое спасибо за то, что предложила чай. — Она поклонилась, и Халвор милостиво поклонилась в ответ. — Прошу прощения, что так по-детски вспылила. Там, откуда я родом, женщины очень… застенчивые. Я не привыкла к такой открытости. Чай мне не нужен, Халвор, но спасибо за твою доброту. Но мне очень нужно спуститься к реке и кое-что постирать. Если женщины пойдут туда, мне бы хотелось пойти вместе с ними. Я помогу вам собирать съедобные листья и коренья, а вы предоставите мне ваше общество и защиту.

Кристофер тихо перевел ее слова. Халвор кивнула, не отрывая взгляда от Винтер — ее серьезное лицо потеплело. Винтер вдруг поняла, что именно так вел бы себя отец при разговоре с человеком, чьего языка он не знает. Халвор смотрела в глаза Винтер, а не переводчику; она старалась найти общие интересы, чтобы завязать общение; она была терпелива — именно так действовал Лоркан, когда выполнял свою дипломатическую миссию на севере. Винтер подумала, что эта худая, жилистая женщина с запачканными дорожной пылью обнаженными руками — дипломат гораздо более тонкий и умный, чем Винтер могла себе представить.

Когда Кристофер замолчал, Халвор снова поклонилась и, обращаясь к Винтер, сказала, что скоро собирается на реку. Винтер кивнула, и целительница отошла к своим, на прощание потрепав Кристофера по плечу.

Кристофер посмотрел ей вслед, затем устало провел рукой по лицу. Винтер внимательно оглядела его. На бледной коже все еще темнели синяки, глаза припухли от бессонных ночей. Теперь она с благодарностью подумала о том, что Ульфнаор велел разжечь костры: Кристоферу не помешает погреться перед огнем и заснуть после горячего ужина.

Почувствовав ее взгляд, Кристофер обернулся.

— Как ты? — тихо спросила она.

Он ответил настороженным взглядом:

— Не сердишься больше?

Винтер пожала плечами.

— Не сержусь, — ответила она. — Что с тобой поделаешь!

Кристофер закатил глаза, и Винтер широко улыбнулась — таким забавным показался ей этот случай задним числом.

— Ты просто ведьма, — проговорил он, расплываясь в улыбке. — Я никогда и представить себе не мог, что творится в твоей рыжей головке. — Винтер посмотрела мимо него, на мерронов, он повернулся в ту же сторону. Мужчины вскинули на плечи арбалеты и завязывали волосы на затылке. — Я пойду, — сказал Кристофер, нагибаясь за арбалетом и колчаном. — Поохочусь вместе с ними.

Винтер собрала мыло, полотенца и вещи для стирки:

— А я пойду налаживать отношения с нашими свирепыми сестрами.

Она, выпрямившись, взглянула прямо ему в глаза, и он кивнул, понимая, что ничто не забыто.

Кристофер вскинул колчан на спину, а арбалет — на плечо, внимательно разглядывая Рази. Винтер ожидала, что Рази не захочет, чтобы они разлучались, и повернулась к нему, готовая доказывать, что мерронам надо продемонстрировать доверие. Но Рази, оставшийся рядом с лошадьми, молча смотрел перед собой, сжимая скребницы в опущенной руке, с непроницаемым лицом.

— Ульфнаору сейчас трудно с его народом, — тихо проговорил Кристофер. — Мерроны считают, что тебе нельзя доверять, Рази. Они думают, что ты перережешь нам горло, как только представится случай, украдешь письма Ширкен и убежишь. Они считают, что ты выдашь их солдатам, чтобы Ульфнаор под пыткой открыл, где находится принц.

Темные глаза Рази сузились, а уголок рта приподнялся. Винтер сглотнула, увидев холодный блеск в его глазах. Она подумали, что мерроны не очень-то ошибаются относительно его намерений. Она заподозрила, что, когда они станут не нужны Рази, им вскоре предстоит изведать, насколько глубока ненависть королевского сына. Кристофер с его умом не мог этого не понимать, но он все равно продолжал говорить, глядя в лицо Рази:

— Ульфнаор оставляет тебя здесь наедине с Солмундром и письмами в знак доверия, чтобы доказать все остальным, что он не ошибается на твой счет.

— Он оставляет меня одного, но мою семью забирает с собой, — тихо ответил Рази. — Не очень-то серьезная проверка.

— Я предал тебя, — сказал Кристофер, — и мою croi-eile Изольду. Эти люди думают, что защищают нас от тебя. — Он помолчал, ожидая ответа Рази.

Но тот только поднял глаза, рассматривая мерронов, с той же понимающей полуулыбкой на губах. Кристофер подождал еще немного и ушел, не оглядываясь.

— Я пойду, Рази, — прошептала Винтер. Выражение его лица не изменилось, и она неуверенно кивнула, вскинув на плечо узел с вещами. — Ну ладно, — сказала она, — до скорого.

И она ушла, хоть на сердце было тяжело от смутных предчувствий.

Когда она проходила мимо Солмундра, тот устало махнул ей рукой на прощание.

Ceap Milelain

Здесь, на плоскогорье, поздней осенью день быстро клонился к вечеру и воздух остывал. Когда Винтер спешила назад от реки, она не могла не чувствовать страха перед быстро растущими тенями. Волки не выли уже два дня. Рази утверждал, что они пустились назад, за мерронами, которые задержались в пути и далеко отстали. Но все равно Винтер зябко закуталась в плащ и ускорила шаг, чтобы не отстать от других женщин.

Они шли тихо, легкой, уверенной походкой. Их никто не смог бы застать врасплох. Винтер снова ощутила, что помимо собственной воли восхищается ими. Они не были похожи на других женщин, которые когда-либо ей встречались, разве что за исключением Марни. Общество этих жестоких и независимых созданий успокаивало ее больше, чем она сама готова была признать.

Халвор шла по тропе среди темных ветвей, Винтер спешила за ней, не отставая. Целительница несла на плече палку с дюжиной нанизанных на нее рыб, поблескивавших в неверном свете только что вставшей луны. На спине у нее висел мешок с лесными орехами и съедобными корнями камыша, ее длинные темные волосы запутались в его лямках. Она была добра к Винтер на реке. Хоть они не понимали язык друг друга, от Халвор исходило ощущение теплой материнской заботы.

«Она убийца, — думала Винтер. — Религиозная фанатичка».

Халвор оглянулась на нее и улыбнулась ободряюще.

Календ, один из боевых псов Ульфнаора, молча бежал рядом с ней, вывалив язык, — Винтер чувствовала себя увереннее в присутствии такого защитника. Где-то слева от нее Сома и другая воительница, Франгок, негромко разговаривали друг с другом — в сгущающейся темноте было слышно, где они идут, по их тихой беседе. Винтер чувствовала и их защиту — и они тоже были добры к ней.

«Они ведь и Эмблу защищали, — напомнила она себе. — Они и с Ашкром были добры».

Она шла вперед, пытаясь справиться с противоречивыми, тревожными мыслями.

Вскоре из-за деревьев выплыл дым костров — сердце Винтер снова сжалось. Лагерь был уже близко. «Рази, — подумала она, вглядываясь во мрак. — Только бы ты не сделал того, о чем потом сам пожалеешь».