Книга Ящик Пандоры. Книги 3 - 4 - Элизабет Гейдж

Потом Тим еще раз прочел подпись: «Четыре с половиной года». Эти слова звучали в его голове.

Тим медленно прочитал статью, не слыша звуков, доносившихся из бухты и с проходящей сверху дороги. Не было ничего сказано ни о семейном положении Лауры, ни о ее замужестве с Тимом, ни о разводе. Просто фото маленького мальчика и пометки о его возрасте.

Четыре с половиной года…

Тим снова посмотрел на фото Лауры. Он увидел, что стены за ее спиной были увешаны многочисленными портретами ребенка. И здесь же он заметил что-то загадочное в ее улыбающихся глазах. Это не пришло с годами и не было связано с ее успехом как фотографа.

Это было счастье и – любовь. У Лауры был ясный и неповторимый взгляд гордой матери, чье посвящение себя ребенку вытесняло все остальное в ее уме и сердце, которая трепетала, отдавая свои лучшие годы этому ребенку, несмотря на то, что он скоро вырастет и, как очень выразительно подтверждало фото, у него будет своя жизнь.

Неудивительно, что она прекрасно выглядела на этой фотографии. Неудивительно и то, что созданные ею образы мальчика были так притягательны.

Что-то заклокотало внутри у Тима, когда он прочел статью. Это было больше, чем боль и досада от того, что несколько лет назад он не помешал Лауре заниматься фотографией.

И это было больше, чем простое замешательство человека, который оказался слеп, чья гордыня была попрана, человека, который просто свалял дурака.

Свалял дурака…

Тим пристально рассматривал обе фотографии мальчика. Когда он делал это, лицом к лицу с нежным, хрупким созданием, черты лица которого тем не менее были настолько мужскими, что где-то внутри Тима начала рушиться ломкая стена, забирая с собой его силы, его устойчивость, все его многообещающие планы, его холодное безразличие к прошлому, его новообретенную веру в будущее.

Ее сын Майкл… Четыре с половиной года…

И не было ни слова об отце. Ни слова о прошлом Лауры, ее замужестве, ее личной жизни.

Мысли Тима обратились в прошлое, на пять лет назад, когда он был за решеткой тюрьмы Аттика, запертый как зверь за то, что произошло между ним и Лаурой. Они уже были разделены гранитными стенами и легионами юристов, но он еще оставался ее мужем, потому что их развод был юридически оформлен только год спустя.

За решеткой, куда его засадила жестокая несправедливость, которую он чувствовал все эти годы, стараясь забыть и уйти от этого, поскольку он изменил свою жизнь.

За решеткой, где он не мог ни поговорить с Лаурой, ни дотронуться до нее, ни взглянуть на нее, хотя она еще и оставалась его женой. Запертый как зверь по ее обвинению и обвинению правовой системы, поддержавшей Лауру, в то время, как она свободно путешествовала, развлекалась, занималась своим делом.

Тим сидел без движения. Прошлое змеей обвилось вокруг него. Пальцы, в которых была газета, заледенели. Его глаза были широко раскрыты и прикованы к изображению мальчика.

Сын…

Он снова посмотрел на фотографию Лауры. Ее улыбка сияла радостью и успокоенностью материнства. Тим подумал о ее с ним бездетных годах, ее душевных муках, выкидыше, который лишил ее возможности родить ему ребенка и о тайной причине всего этого, сокрытой в больничной карте. Однако, пока он был в заключении, она нашла возможность и время родить ребенка.

С этой мыслью Тим встал и быстро, все еще с газетой в руке вошел в дом. В кухне он снял телефонную трубку, пролистал желтые странички справочника и набрал номер.

– Здравствуйте, – сказал он, когда ответили на другом конце. – Я хотел бы забронировать билет в Нью-Йорк, пожалуйста. Отсюда, да. Сегодня.

Он нашел карандаш и записал номер рейса. Повесив трубку, он секунду подумал, потом пошел в спальню упаковать вещи.

Через десять минут Тим стоял в кухне, держа в одной руке светлую кожаную куртку, а в другой – чемодан и ключи от «феррари». Тим помедлил, взял страничку «Таймс» «Искусство и досуг» и вышел, не закрывая дверь.

Он не оставил Джулии записки.

Он забыл о ее существовании.

XIII

29 апреля 1964 года

Лесли Керран сидела в кожаном кресле для посетителей в нью-йоркском юридическом офисе Эмори Боуза.

В низком удобном кресле она была похожа на девчонку. Лесли нервно смотрела через стол на Боуза. С тех пор, когда она видела его последний раз, он изменился. Цвет лица стал еще краснее, волосы белее и реже. Только взгляд его маленьких глаз был все тем же, также как и сигара, образующая клубы дыма вокруг его лица.

На удивление, этот офис был гораздо величественнее, чем его офис в Сенате Соединенных Штатов. Окна были выше, портреты на стенах древнее, тяжелая отделка под орех богаче. И почему-то взгляд Боуза опровергал его причастность к миру политики. Он выглядел уверенным, почти непобедимым, когда затягивался сигарой и изучал Лесли.

Пока не вышла секретарша, никто из них не произнес ни слова. Затем Боуз заговорил первым.

– Лесли, ты хочешь мне что-нибудь сказать?

Она посмотрела на него. Лесли не сказали, с какой целью она здесь. Все, что она знала, – то, что сегодня утром его помощник Эрл появился у нее в дверях в Нью-Йорке и бесцеремонно заявил, что она должна поехать в Олбани и увидеться с Эмори Боузом. Он дал ей время собрать вещи и сам повез Лесли, не произнеся ни слова за три с половиной часа поездки.

Однако у нее было время подумать и выработать план. Таким образом, она знала, что сейчас говорить.

– Да, есть одна вещь, – сказала Лесли. – Ко мне приходила миссис Ланкастер. Жена Хэйдона Ланкастера.

Боуз приподнял брови.

– Правда? – спросил он. – Умоляю, о чем вы говорили? Лесли взвешивала свои слова. Она хотела, чтобы они звучали взволнованно. Это было не трудно, потому что одно то, что она находилась так близко от Эмори Боуза, вызывало в ней волнение.

– Она сказала, что вы распространяете слухи о ее муже, – начала Лесли. – Что-то о шантаже… она не объяснила. Но, она просила меня помочь ей увязать вас со скандалом, связанным с Гарретом Линдстрэмом. Она сказала, что это будет стоить труда. Она была… она выглядела испуганной и старалась быть убедительной.

– И что вы ей ответили? – спросил Эмори Боуз. Лесли пожала плечами.

– Я выпроводила ее, – сказала она.

Последовала длинная пауза. Боуз пристально смотрел на нее. Это был взгляд хладнокровного аналитика.

– Почему вы не позвонили и не рассказали об этом мне? – спросил он.

Лесли ждала этого вопроса. Она постаралась выразить страх.

– Я боялась, – просто сказала Лесли.

Она надеялась, что он ей поверит. В конце концов, большего она ему не скажет.