Книга Кости Авалона - Фил Рикман

— Тогда шесть пенсов?

— Миссис Тирр…

Вынув из кармана шиллинг, я положил его на перевернутую кормушку для скота, превращенную в стол. Комната Джоан оказалась чище, чем я ожидал. Над коптящим огнем висел железный котелок, и крепкий аромат тушеного мяса наполнял воздух.

— Ага-а-а… — Джоан раскрыла рот широкой, беззубой улыбкой. Затем, поставив кристалл, она размотала платок и раздвинула на груди ворот старого платья. — Вот чего вы…

— Нет!.. Я только… только хотел поговорить с вами.

— Поговорить?

— Поговорить.

Джоан снова закопалась поглубже в овчину, положенную поверх лавки. Бледный свет падал на нее через щели в ставнях и дымовое отверстие между стропил.

— Беспокоитесь о женщине? Вижу… сильная печаль засела в вашей душе. Вы очень взволнованы. Очень. Верно?

— Да.

— Это женщина, сомнений нет. И она живет здесь. Это так же верно, как то, что я еще жива.

— Миссис Тирр, не знаю, что вы слышали…

Джоан снова укутала костлявые плечи платком, поправила глазную повязку и взглянула на меня сквозь дым.

— Джо Монгер говорит, будто вы намерены защищать Нел в суде?

— Сделаю все, что в моих силах… — Я проглотил слюну.

— Вы хороший человек, — ответила Джоан. — Я это чувствую. Честный. Если б только побольше людей знало, какой вы есть. Но ведь хуже всего… — Она заглянула в дым и легонько кивнула. — Хуже всего, что они никогда не узнают, большинство из них. — Она взяла шиллинг и довольно скрестила на груди руки. — Ладно, парень, спрашивай, что хотел узнать?

— Расскажите мне об эльфах, — вдруг попросил я.

Не знаю, как родился этот вопрос. Но порой внутреннее чутье показывает нам верный путь.

Глава 45

ГЛАЗ

Эльфы были настолько же реальны, насколько реальны люди на улице. Насколько реальной была ее семья. Даже ближе. Она слышала их с давних пор… быть может, с тех времен, когда впервые проступила кровь зрелости. Слышала голоса эльфов.

— Какие именно голоса? — спросил я.

Джоан съежилась, словно птичка на ветке в зимнюю стужу.

— Голоса мужчин, женщин. Велели мне выполнять разные поручения… чтобы заставить поволноваться мою мать. Вот что они делают, эти эльфы — проверяют тебя, испытывают твои силы. Примерно тогда все и началось. Я узнала разное… — Она подалась вперед, пахнув на меня ароматом мяты. — Чего мне не следовало знать. О прошлом людей.

Джоан рассказывала об этом с наслаждением. И мне пришла в голову мысль — хотя я и оказался неправ, — что до меня никто не задавал ей таких вопросов. Она подошла к котелку, помешала свою стряпню длинной деревянной ложкой, попробовала кушанье на вкус и, довольная, вернулась назад. Бурая струйка варева мерцала на ее подбородке, отражая слабые отблески огня.

— Мамаша вышвырнула меня из дома! — продолжила она с гордым видом. — Сказала, я слишком много знаю.

— От того, что вы рассказывали ей? Рассказывали ей то, что вам говорили эльфы?

— То, что я знала сама. — Джоан придвинулась ближе ко мне и теперь буравила меня своим зрячим глазом, пока я не отвел взгляд. — Просто я говорила, что это эльфы. Понимаете? Так было лучше всего. Всегда говори, что это сказали эльфы, и тогда никто не станет тебя обвинять.

— Но узнавали вы…

— Тьфу ты! Я была совсем еще юной. Я и самой себе говорила, что это эльфы. Так проще. Только это не так, господин лондонец. В итоге для меня все кончилось плохо. Катишь бочку на эльфов, эльфам это не нравится… и потом ты по уши в дерьме.

Ей пришлось туго, когда она оказалась перед церковным судом в Тонтоне. Ей припомнили все. Что сулят эльфы, если отдаешься им в рабство? Как они могут лишить тебя зрения? Когда же она созналась во всем перед Богом и ее отпустили, люди стали бояться ее. На улице показывали на нее пальцем. Гадили ей под дверью. Подкидывали дохлых крыс.

Отныне к ней шли только дурные люди, желавшие в надежде на отмщение за какую-нибудь мелкую обиду, чтобы эльфы причинили вред обидчику. Пару раз Джоан так сильно нуждалась, что взяла деньги. И потом, если кто-нибудь умирал по неизвестной причине, люди винили ее.

И все это время голоса оставались в ней, говорили в ее голове, будили ее по ночам… и, как и предупреждали в церковном суде, ее зрение стало слабеть, а потом один глаз эльфы забрали себе.

Джоан приподняла повязку. На месте глаза осталось лишь углубление, затянутое сросшейся сморщенной кожей.

— Так и не дали мне никакого покоя. Все кричали: «Сделай это! Сделай!» Заставляли меня идти в лес, к эльфийскому холму, а там на вершине… острой палкой. Я так и сделала! А-а-ах! — Схватив костлявый кулак другой рукой, Джоан ударила себя в поврежденный глаз.

— Боже!

— Пришлось уйти, господин лондонец. Ночью собрала пожитки, какие поместились в старом платке, и пошла.

Вот что случилось с Джоан Тирр перед ее бегством в Гластонбери, где, по выражению Джо Монгера, терпимее относились к мистике. Она подалась в город, где дружба с эльфами обеспечивала теплый прием в некоторых домах.

Конечно, даже в Гластонбери эту хрупкую женщину, соорудившую ветхий шалаш на вершине дьявольского холма, по-прежнему считали немного сумасшедшей. Отличие в том, что местные жители, которые с детских лет жили бок о бок с разного рода безумствами, хотя бы находили ее безвредной. Особенно Кейт Борроу, которая пригрела ее в своем доме, а потом устроила прислуживать одной старухе. Вскоре старуха умерла, оставив Джоан немного денег, и той некоторое время удавалось сводить концы с концами, не прибегая к помощи своих дарований.

Но когда деньги закончились, Джоан, по-прежнему вдохновляемая голосами, снова обратилась к волшебству. И к дьявольскому холму, в недрах которого обитал король эльфов. А когда однажды узнала о порошке видений, она вернулась к Кейт Борроу, о чем уже рассказывал мне Джо Монгер.

— А за чем же еще я, по-вашему, пришла сюда, раз сам владыка Гвин призвал меня?

Хихикнув, Джоан подскочила во второй раз, чтобы снять пробу с похлебки. Когда она вернулась на место, я не стал торопить ее. Часто случается так, что необыкновенные таланты обнаруживаются у людей, отторгнутых обществом. Во времена учебы в Кембридже один из моих учителей отвел меня в хижину на болотах, где жил диковатый старик, про которого сказывали, будто он умеет вызывать духа Хереварда[20]и говорить его голосом по-старосаксонски. В лачуге старика стояла невыносимая вонь, а сам ее обитатель явно подвинулся разумом… Тем не менее я слышал, как он говорит молодым голосом, и достаточно понимал по-англосаксонски, чтобы перевести слова сказания о вылазках против захватчиков норманнов.