Книга Зеркало, зеркало - Бетси Фюрстенберг

Предполагалось, что друзья принца не только заполнят ночной клуб, но и приведут критиков. Позади остались две недели репетиций, и Жози не сомневалась ни в выборе репертуара, ни в своих возможностях. Все было бы великолепно, если бы…

Девушка надела бежевую твидовую юбку и кашемировый свитер, оттеняющий ее смуглую кожу, и взглянула в зеркало. После каждой ночи, проведенной в постели Бенора, ей становилось труднее смотреть в глаза своему отражению. А что, если высказать свои сомнения вслух — вдруг поможет? И она громко сказала:

— Сегодня вечером все пройдет хорошо, если я смогу на два часа забыть о том, во что превратилась. Если смогу предстать перед публикой как беззаботная дочка Марианны Лапуаре и верная подруга Франчески Нордонья. Если я всего лишь на вечер избавлюсь от мысли, что продала себя Бенору…

Лицо в зеркале лишь отдаленно напоминало то, что смотрело когда-то из зеркала в спальне Лайфорд-Кэй. Нежные черты юной Жозефины приобрели жесткую определенность, мягкость исчезла без следа.

Выражение утомленных глаз казалось столь безрадостным, что девушка поспешно отвернулась. Взяв сумочку и перчатки, она спустилась вниз. Принца не было — он уходил каждый день. Вероятно, Бенор и сейчас обедает с одним из тех, кто формирует общественное мнение. В последнее время он встречался с имиджмейкерами, с репортерами, с ведущими колонки скандальной хроники, с издателем «Монд». Или Бенор развлекает какого-нибудь члена королевской семьи, случайно оказавшегося в Париже. А может, он консультирует потенциальных инвесторов. Принц участвовал в благотворительных акциях и покровительствовал искусствам ради своей священной миссии — доказать Западу, что арабы вовсе не примитивные дикари. Сам принц отличался внешней утонченностью и изысканными манерами. Впервые услышав Жози в особняке Аполлонии, Бенор увидел в ней живое произведение искусства и приобрел ее, как купил бы картину Матисса или Дега. Чутье подсказывало ему, что вложенный капитал со временем принесет большие проценты. Бенор с предельной откровенностью изложил свои намерения Жози, как только привез ее в Париж. Он выразил готовность представить девушку влиятельным людям — критикам, владельцам ночных клубов, богатым представителям международной элиты — и дать ей возможность выступать на частных приемах. За это она должна была каждую ночь развлекать его какой-нибудь новой сексуальной игрой. То есть принц согласился покровительствовать Жози, пока она не наскучит ему.

Неукоснительно следуя соглашению, девушка мучительно думала о том, как угодить Бенору. Если не удастся ублажить принца, он выставит ее. Жози также хотелось, чтобы принц не только получал удовольствие, но и доставлял его ей. Иногда так и случалось.

Жози вошла в столовую и улыбнулась, вспоминая, как несколько ночей назад принц даровал ей наслаждение.

Отрезав кусочек бекона, она с гордостью подумала о своей хитрости. Что ж, принцу досталось по заслугам! Развлекая богатых гостей, Бенор весь вечер не обращал на нее внимания. Позже, когда все разошлись, он закрылся в библиотеке и занялся финансовыми отчетами.

Жози без спросу явилась в библиотеку и прыгнула на массивный письменный стол. Дорогое платье, созданное Дживанши специально для нее по просьбе принца, облегало ее, блестело и переливалось сине-зеленой радугой, подобно крыльям багамских стрекоз. Стоя на столе перед Бенором, девушка начала медленно стягивать с себя платье, пока не осталась совсем нагой.

Принц отложил бумаги и включил люстру.

— Повернись! — приказал он. Жози повиновалась и физически ощутила, как взгляд Бенора сверлит ей спину. Но едва он протянул к ней руку, девушка спрыгнула со стола и, смеясь, выскочила из комнаты. Обезумевший от желания принц настиг ее в спальне. Жози больше не могла его дразнить. Высокий, широкоплечий, сильный, Бенор повалил ее на кровать и молча застыл рядом. Сердце ее бешено колотилось. Пока руки Бенора скользили по телу девушки, она лежала неподвижно, но когда он стал раздеваться, Жози улучила момент и снова бросилась бежать.

Только почувствовав, что сама не в состоянии терпеть дальше, она наконец позволила Бенору уложить себя на толстый пушистый ковер. Он набросился на нее с жадными ласками, в ход пошли язык и губы, и Жози почувствовала, что внутри нее взрывается ослепительный фейерверк.

Убедившись, что она удовлетворена, Бенор взял от нее, что хотел. А потом все началось сначала.

Да, что это была за ночь! Ее Жози запомнит надолго. Вздохнув, она отхлебнула кофе. Даже такой атлет, как Бенор, едва ли способен повторить это на следующий день. Интересно, куда он отправился, размышляла Жози. Однажды он исчез на неделю, а вернувшись, сообщил, что купил в гористом районе Кении заповедник. По его словам, там было около пятисот львов. Да, принц и впрямь несметно богат. Она завидовала этим львам. В заповеднике они почти свободны, между тем как ее Бенор держит в тесной, хотя и дорогой клетке и донимает своей похотью.

Однако принц все же проявлял внимание к Жози. В Париж он непременно возвращался с подарками и новыми идеями о том, как помочь ей добиться успеха. Сколько же он сделал для нее демозаписей? Четыре? Нет, пять. Бенор разослал копии продюсерам по всей Европе.

Жози подлила в кофе немного сливок и открыла французскую газету. То был родной язык ее матери, и это доставляло девушке удовольствие. Вообще Париж действовал на нее куда благотворнее, чем Венеция. Здесь ее имя произносили так, как Марианна, — с ударением на втором слоге. Жози теперь хорошо владела французским. Годы самостоятельных занятий и несколько месяцев, проведенных в Париже, наконец вытравили из ее речи гаитянский акцент, и она уже не употребляла идиом, так раздражавших Карло Нордонью.

Воспоминания о Марианне принесли с собой тягостное чувство вины, поэтому Жози постаралась избавиться от них. Она пролистала газету, отыскивая раздел, посвященный культурной жизни Парижа, чтобы взглянуть на объявление о своем концерте.

Увы, рядом с этим крошечным объявлением поместили огромную, почти в четверть страницы фотографию Франчески. Лицо сестры было дано крупным планом, поэтому шрам бросался в глаза. Под снимком сообщалось, что известный парижский фотограф избрал Франческу своей музой и сейчас создает целую серию фотопортретов, желая показать, как выразителен ее шрам. На снимке глаза Франчески казались все такими же чистыми и прекрасными и выражали торжество и счастье.

Подавив старую обиду, Жози постаралась проявить объективность. Вопреки всем страданиям, выпавшим на ее долю, Франческа ведет достойную жизнь. Она потеряла Джека, отца, Майкла, красоту, однако не искала утешения в наркотиках, не старалась убежать от себя. А ведь, кроме смерти Марианны, Жози не перенесла ни одного тяжкого потрясения. Но тем не менее Франческа сохранила душевную чистоту, тогда как сестра постепенно деградировала.

Сейчас Жози поняла, что в ней почти не осталось прежней злобы к сестре. Думая о Франческе, она испытывала не гнев, а стыд. Но сможет ли она посмотреть в глаза сестре, после того как продалась Бенору? Та и прежде скрывала, что их связывают родственные узы, а теперь Жози дала ей самое серьезное основание держать это в тайне.